Страшные сказки для дочерей кимерийца (СИ) - Тулина Светлана - Страница 26

Селиг не настолько глуп, чтобы не понимать, что объединенная армия всех шемских полисов легко разметет Шушан по камешку, навсегда решив извечный спор между двумя городами-претендентами в пользу Асгалуна. О Шушане и памяти не останется.

Нет, не станет Селиг сейчас нападать, как бы ему не хотелось — хотя бы вот из-за этого и не станет. И вольные отряды увести постарается. Конечно, зуагирам он не указ, жажда мщения этих дикарей при виде беспомощности исконного врага может и пересилить благоразумие и жажду денег… но сами по себе зуагиры в количестве всего одного или двух десятков не страшны не то что для замка, но даже и для мирных горожан. В Шеме они только называются так– «мирные горожане», а на самом деле любой купеческий сынок обучен не только на счетах цифирки складывать, но и собственный караван в долгой дороге от разбойников защищать.

Нет, без единого руководства и слаженного отряда шушанской гвардии зуагиры не страшны, пусть даже явятся под стены замка в полном составе, и даже если часть подонков из Вольных решит к ним присоединиться.

Выстоим.

Выставив дозорных на башню, Конан выломал двери в чьи-то гостевые покои и велел остальным гвардейцам и разбойникам отдыхать до утра. Сейчас глупо суетиться, а вот с утречка как раз выковырнем Тейвела из его уютной норки и допросим с пристрастием — куда мог мятежный военачальник уволочь дочь аквилонского короля и с какими такими гнусными целями?

Мысли о том, что старшего смотрителя асгалунского замка в замке этом может не оказаться, Конан не допускал. Он отлично знал эту породу. Как все ученые королевские библиотекари-пергаментомараки похожи друг на друга, точно так же похожи друг на друга и все управители королевских замков. Они никогда не бросят вверенное их попечению добро.

Здесь он, голубчик. А, значит, найдем и всю правду из него вытрясем. Если надо будет — за ноги подвесим, а вытрясем. Или даже за что похуже. Вот только станет чуть посветлее, чтобы не путаться в этих коридорах и не хвататься за оружие, на своих же натыкаясь.

Вот как сейчас, например…

***

Они столкнулись на верхней ступеньке лестницы, ведущей к подвальным темницам. Столкнулись довольно жестко — Конан поднимался быстро по уже знакомой лестнице и вперед не глядел, а Закарис спускался по этой же знакомой с детства лестнице, стремительно и неслышно перебирая ногами в мягких кожаных чулках ступеньки, и как раз оглянулся на бегу. Оба были потрясены этой встречей — каждый из них меньше всего ожидал увидеть здесь другого. Но, будучи опытными воинами, оба пришли в себя почти мгновенно. И сразу же вцепились друг другу в глотки, одновременно рявкнув:

— Где мои люди?!

— Где моя дочь?!

Асгалунский военачальник был силен. Давненько Конану не попадалось столь достойного противника. Его не только не удалось повалить и подмять под себя, но даже и просто вытолкнуть с узкой лестничной площадки наверх во двор — и то никак не получалось.

Сопя и рассерженно хэкая, противники топтались в крохотном междудверье, загораживая собою проход. Прибежавшие из подвала на шум стражники пока что ничем Конану помочь не могли — Закариса от них надежно загораживала широкая спина Аквилонского короля. Оставалось ждать, пока услышат те, кто стоял на посту со стороны двора, у ближних ворот. И стараться не дать своему противнику спихнуть себя с узких ступенек вниз. Ступеньки крутые, покатимся ведь, как перегруженная колесница под горку…

Покатимся? Хм… А, Митра нам в помощь, почему бы и нет?

Конан поднапрягся, усиливая нажим. А потом резко присел, одновременно подсекая противнику ноги и придавая некоторое ускорение вверх и вперед.

Уловка сработала. Перепуганные стражники брызнули в стороны, отчаянно пытаясь самостоятельно размазаться по казематным стенам, массивное тело Закариса лишилось опоры и со все возрастающим ускорением устремилось вниз. И все бы прошло хорошо, но тут то ли Митра отвлекся на более важные божественные дела, то ли Иштар проявила вечное женское непостоянство, перенеся свою благосклонность с так и не принесшего ей обещанной жертвы киммерийского варвара на, очевидно, куда более щедрого знатного шемита, и под Конаном подломилась ступенька. Верхняя. Старенькая она была и никак не рассчитывала на то, что на ней станут заниматься вольной борьбой двое настолько крупных мужчин. Так что вниз по лестнице Закарис покатился не один.

Странно.

Раньше Конану не казалось, что в этой лестнице так много ступенек. И что у каждой из них такие острые ребра…

Они скатились вниз кубарем, почти что в обнимку. Как мальчишки со снежной горы. Ни один из них так и не отпустил другого. После финального кувырка Закарис оказался сверху, и только этим обстоятельством можно объяснить то, что его вопль на какой-то миг опередил ответный конановский рык:

— Где мои мальчики?!

— Где моя девочка?!

Они продолжали яростно трясти друг друга, намереваясь вытрясти из противника если уж не правду, то хотя бы душу.

— Ваше величество?!.. — жалобно проблеял кто-то из так и не осмелившихся подойти то ли соколов, то ли драконов — Конан искренне понадеялся, что этот кто-то был из ребят Сая. Своих за такую нерешительность он прибил бы на месте. И тут же, словно странное эхо, с другой стороны откликнулся еще один голос, такой же жалобный:

— Командир?!.

Закарис отпустил Конана и вскочил так неожиданно, что тот сильно треснулся затылком об пол. Хвала Митре, что пол этот в подвале был не каменный, а земляной.

— Кто?

— Ханууш, командир! Вы вернулись! Слава матери-Иштар!

Конан сел, потирая гудящую голову. Теперь он видел стоящего с той стороны решетки стражника. Закарис одним прыжком подскочил к решетке, вцепился в нее, дернул. Обернулся. Даже в неверном свете факелов было видно, что лицо его наливается черной бешеной кровью.

— Моих ребят?! В темницу?! Да я же вас…

И замолчал.

Острая пика, нацеленная в живот, порою заставляет замолчать и самых говорливых из людей. А тут пик было сразу две — конановские ребята наконец опомнились, да не будет слишком сильно разгневан Митра на этих лентяев. Или саевские. Впрочем, не все ли равно.

Конан поднялся — не торопясь и потягиваясь, а заодно и проверяя, не сломал ли чего об одну из ступенек. Болели спина, бока, плечи, ноги, голова… пожалуй, сложнее было бы найти то, что не болело, но предательского хруста вроде бы не наблюдалось. И то хорошо.

— Тан, много вас… осталось? — спросил Закарис уже почти спокойно, не сводя глаз с острых наконечников, замерших в ладони от его пупка. Стражники — один из них действительно был из «соколов», и Конан благоразумно не стал уточнять, кому же принадлежало то жалобное блеянье, — держали пики не слишком уверенно и совсем неправильно. На таком расстоянии опытный воин вполне способен перехватить твое оружие и им же обеспечить тебе короткую дорогу туда, откуда пока еще никто не возвращался. Но Конан больше не ожидал от Закариса ничего подобного.

— Восемь, командир… — Ханууш виновато понурился.

— Восемь… — тихо повторил Закарис. В голосе его звучала неподдельная мука. — Восемь. Из двадцати шести…

Он сел прямо на пол, больше не обращая внимания на синхронно качнувшиеся вслед за ним пики. Конан раздвинул своих стражников. Положив обе тяжелые ладони на древки, заставил их опустить оружие. Сказал, словно бы ни к кому и не обращаясь:

— Во второй каморе еще тринадцать.

Закарис вскинул голову, на глазах оживая. Бросился дальше по коридору, прижался лицом ко второй решетке, начал выкрикивать имена. Конан качнул головой, останавливая вяло потянувшихся было за ним стражников — впрочем, те не особо и рвались. Да Конан и сам не стал торопиться, дав недавнему противнику некоторое время пообщаться со своими подчиненными.

Он уже успокоился и теперь был непоколебимо уверен, что с Атенаис все в полном порядке — не может быть плохим человеком тот, кто так переживает за своих людей. А все его странные поступки сразу перестанут быть странными, стоит только дать ему самому их объяснить.