Герои Малой земли - Фадеев Анатолий Всеволодович - Страница 6

Всю ночь на 4 февраля 1943 года кипел ожесточенный бой на западном берегу Цемесской бухты. Особенно упорная борьба шла на правом фланге высадившегося десантного отряда. Здесь гитлеровцы цеплялись за каждый дом, за каждую стенку. Нелегко было выбивать их из кварталов полуразрушенной опустевшей Станички.

Ночной бой в населенном пункте всегда полон неожиданностей. Бойцы вынуждены действовать в этих условиях мелкими группами, иногда в одиночку. Часто приходится драться в полуокружении, а то и вовсе в кольце врагов. Многое зависит в таком бою от смелости, инициативы, находчивости.

Старшина Николай Романов, высадившись со своим отделением у рыбзавода, пробивался к железнодорожной насыпи. Определив по вспышкам выстрелов огневую позицию врага, он быстро принял решение атаковать ее. Троим бойцам Романов приказал прикрывать атаку огнем из автоматов, а с пятью остальными устремился вперед. Сблизившись с врагом, моряки пустили в ход ручные гранаты. Захватили два пулемета, пушку.

Осмотрев трофеи, Романов убедился, что эти системы ему знакомы. Он изучал их в период зимнего затишья. Повернуть пушку в сторону врага, приладить пулеметы, поставить нужный прицел — все это было делом нескольких минут.

К полудню в руках десантников было уже девять захваченных у врага артиллерийских орудий. Майор Куников объединил их в «отдельный десантный трофейный дивизион», и в умелых руках черноморцев они действовали отлично.

Шаг за шагом продвигались куниковцы. Выбили врага из полуразрушенного здания радиостанции. Захватили разбитую водокачку. Завязали бой на кладбище. Занимали один за другим окраинные кварталы Станички. Пробились к каменному зданию школы имени Шевченко.

Но когда стало бледнеть небо над снежным гребнем гор и мутный рассвет сменил уходящую ночь, враг убедился, что силы десантного отряда невелики. Подтянув резервы, гитлеровцы после сильной артиллерийской подготовки предприняли ряд ожесточенных контратак.

На одном участке вражеские автоматчики ринулись вперед, не слезая с автомашин. Старшина Николай Богданов поднял свое отделение навстречу. Моряки остановили машины гранатами и в жаркой схватке отразили фашистов.

Яростными были контратаки врага на участке, где оборонялось отделение сержанта Кирилла Диброва. Хладнокровно подпуская гитлеровцев на близкое расстояние, Дибров и его боевые товарищи расстреливали их в упор почти без промаха. Бешеный натиск врага пришлось отражать подразделению старшего лейтенанта Алексея Тарановского. Оставшись с десятком бойцов, он был тяжело ранен, но не отступил ни на шаг.

То там, то здесь дело доходило до рукопашных схваток. Когда фашистам удавалось ворваться в расположение десантников, те поднимались, грудью встречая противника. Боевым кличем гремело тогда «Полундра!»

И все, кто был поблизости, — связные, сигнальщики, санитары и даже раненые, способные стоять на ногах, — спешили на выручку.

Противник атаковал, пытаясь прорвать оборону десантников, то в одном, то в другом месте. Заметив это, Куников создал особые подвижные группы под командованием старшины Кириллова и секретаря партбюро Крайника. Составленные из самых мужественных и стойких бойцов, эти группы появлялись на угрожаемых участках в самые напряженные моменты боя. За день им приходилось действовать в двух-трех местах. Нередко вместе с подвижным резервом появлялся и сам Куников, чтобы личным присутствием воодушевить обороняющихся.

Свой командный пункт майор Куников расположил намеренно на крайнем правом фланге, где боевые действия отличались особой ожесточенностью и где сильнее всего ощущалось давление превосходящих сил противника. Он оборудовал блиндаж под железнодорожной насыпью, невдалеке от причалов рыбзавода.

К исходу первого дня боя стало очевидным, что бойцы отстояли захваченные ночью позиции и не дали противнику сбросить десант в море.

Конечно, площадь отвоеванной у врага земли на западном берегу Цемесской бухты была еще очень невелика. Однако значение этого берегового плацдарма могло стать очень большим. Владея им, можно было накрепко закрыть противнику вход в Цемесскую бухту и тем самым окончательно лишить его возможности пользоваться Новороссийским портом. Кроме того, с плацдарма у Мысхако всегда можно было угрожать новороссийской группировке противника с тыла.

Наступление советских войск на восточном берегу Цемесской бухты, у цементных заводов, было отложено. Однако рано или поздно оно должно было состояться, и потому было важно удержать захваченный плацдарм, чтобы сосредоточить на нем в дальнейшем достаточно крупные силы для удара в тыл противнику.

Как только от Куникова было получено донесение о том, что высадка в районе Станичка — Мысхако прошла успешно, командование флота немедленно приняло меры, чтобы помочь отважным десантникам. Но штормовая погода на море и сильный огонь противника не позволяли подбросить на Мысхако подкрепление так быстро, как это было необходимо.

Между тем положение куниковцев становилось все более тяжелым. Бешеный натиск врага не ослабевал. Узкую полоску побережья непрерывно обстреливали тяжелые орудия, а время от времени бомбили с воздуха «Юнкерсы» и «Хейнкели». Под вечер гитлеровцы пустили в ход танки.

Как ни старались бойцы, готовясь к десантной операции, захватить с собой побольше боеприпасов, но расход их был столь велик, что уже к концу первых суток на переднем крае стало не хватать патронов.

Все шире приходилось пользоваться трофейными автоматами и пулеметами, пополняя боезапас за счет противника.

Но, разумеется, это был не очень надежный источник снабжения, особенно когда пришлось перейти к обороне.

Расчеты противотанковых ружей прикрывают высадку десанта в районе Новороссийска. 1943 г.

По просьбе Куникова командование попыталось организовать боепитание его отряда воздушным путем. Но в дневные часы нашим самолетам трудно было снижаться над Мысхако из-за сильного зенитного огня вражеской артиллерии, а ночью нелегко было найти цель, куда именно сбрасывать «воздушные посылки». В итоге ящики с боеприпасами иногда разбивались о камни, а иногда падали в воду и тонули. Бойцам приходилось тратить много времени на поиски сброшенных боеприпасов и с трудом собирать их на земле.

Надвинулась еще одна беда. На захваченном плацдарме оказалось очень мало колодцев, а ручьев и речек не было вовсе. У бойцов, которые без передышки вели многочасовой бой, опустели фляги. Наполнить их было нечем. Людей стала мучить жажда. Это было, пожалуй, страшнее всего.

Куников, Старшинов, Крайник, обходя боевые группы десантников, старались теплым приветствием и дружеским вниманием ободрить бойцов, мягкой шуткой и задушевной беседой отвлечь их от мысли о воде. Ни от кого не слышали они упрека или жалобы, хотя многие понимали, что положение становится угрожающим.

— Держаться будем до конца, до победы. Умрем, но отстоим завоеванный рубеж! — говорил Куликов, и эта мысль все глубже внедрялась в сознание бойцов.

Люди лежали в наспех отрытых ячейках, траншеях, воронках на скользкой от дождя, холодной глинистой земле, похудевшие, покрытые засохшей грязью, с воспаленными глазами, сухими, потрескавшимися губами. Надо было видеть, как облизывали они влажные камни и собирали в горсть мутные струйки дождевой воды, как шарили слабеющими руками вокруг себя в поисках патронов, надо было видеть все это, чтобы понять до конца всю тяжесть ратного труда и все значение воинского подвига.

Наконец, сквозь бушевавший на море шторм, сквозь завесу вражеского огня прорвались к Мысхако первые катера. Они привезли боеприпасы и воду.

На рассвете второго дня гитлеровцы снова усилили свой натиск, по нескольку раз подряд атакуя одни и те же участки обороны десантников. Но десантники стойко выдержали и это испытание. Они приспособились к новой обстановке, изучили условия местности, осмотрелись, отрыли щели, траншеи, оборудовали блиндажи. Командиры учили бойцов, что драться надо не только лихо, но и умело. Замполит Старшинов предупреждал десантников, что не следует недооценивать сил и способностей врага.