Считая шаги (СИ) - "Voloma" - Страница 24

Длинные пальцы, очень красивые кисти рук…

Эмма подняла глаза и заметила, что Ллойд тоже ее рассматривает.

Все в порядке?

«Черт!»

Голос был с хрипотцой и Эмма едва не простонала, когда снова отвернулась и уставилась на дорогу. Ну, должны же быть у него недостатки!

Да, — только и хватило у нее сил ответить.

Такое впечатление, что тебя что-то настораживает?

Правильное впечатление у тебя. Вот сижу и выдумываю тебе недостатки.

В каком смысле?

В известном! Не нравятся мне идеальные. Мороки с ними!

Ллойд не отрывал взгляда от дороги, его губы растянулись в улыбке.

Интересное заявление, но думаю с этим проблем не будет.

Неужели? — в тоне Эммы послышался сарказм и Ллойду это понравилось.

Я страдаю социопатией с тринадцати лет. Не в тяжелой форме, как сама видишь… Но моя психотерапевт настаивает на встречах два раза в месяц, чтобы держать руку на пульсе.

Ты серьезно?!

Вполне, — он утвердительно кивнул без намека на шутку.

А как же ты продержался весь вечер в «ПепперКрим»?

Машина притормозила на светофоре, когда загорелся красный свет. Эмма, почувствовала, как ее напряжение спадает от завязавшейся беседы и убрала сцепленные на груди руки.

Ллойд оперся на подлокотник, повернулся чуть ли не всем корпусом к Эмме и наклонился к ней так, что она забыла, сам смысл слова «дыхание».

Благодаря тебе, — его дыхание пролетело по ее щеке.

Внезапно щелкнула кнопка на бардачке. Оказывается он потянулся к нему, чтобы положить что-то. По звуку, это были ключи. Его лицо было всего в паре сантиметров от лица Эммы и она не удержалась и откровенно уставилась на его губы.

Ллойд заметил это и задержавшись на секунду дольше, чем то предполагала ситуация, он вернулся за руль и вскинул брови.

Да он просто дразнит ее!

К тому же я не особо силен в этикете, не переношу резких запахов и у меня аллергия на кошек. Достаточно для неидеального?

Ллойд специально нажал сильнее на газ и машина заметно дернулась, чтобы встряхнуть Эмму. Она заразительно улыбнулась, обнажив ровные зубы.

Это резко меняет дело!

Его очевидное подшучивание очень походило на вызов и одновременно просьбу быть собой.

О, чуть не забыл! Держи!

Он протянул зажатую между указательным и средним пальцем двадцадку. Совершенно без стеснения, Эмма выудила банкноту и сунула в карман пальто.

Благодарю! Не буду сегодня экономить на такси.

Ну, вот. Раскрыла всю интригу вечера одной фразой. Можно обратно присыпать все загадочностью, если я скажу, что отвезу тебя домой? Или у тебя родители строгие?

К удивлению Ллойда, на его шуточную фразу Эмма не ответила. По ее лицу пробежала тень, но в этот момент, они как раз подъехали к неприметному ресторанчику, прямо на противоложном берегу Манхеттена.

Мы на месте. Идем!

Эмма ни разу здесь не была и явно мишленовскими звездами заведение не обладало, но внутри было чисто, тепло и уютно. Ресторанчик был полупустым, около окна, откуда открывался чудесный вид на залив и сверкающие небосребы сидела пожилая пара, в углу о чем-то шепталась парочка помоложе.

Ллойд предложил присесть за столик, который был удален от остальных посетителей и галантно помог снять Эмме пальто, повесив его на старомодную вешалку. Сам он был на легке. Наличие машины избаляло от необходимости в верхней одежде.

Усевшись поудобнее напротив Эммы, Ллойд подтянул к локтям рукава пиджака, обнажив часы на одной руке и два браслета на другой — из кожи и серебра. Они прекрасно разбавляли его образ в полустрогом костюме.

Bueno sera! — к ним подошел улыбчивый мужчина. Его итальянское происхождение выдавало все, начиная с акцента и заканчивая одеждой. — Не думал, что увижу тебя так скоро!

Ллойд поднялся и обнял по-дружески итальянца.

Эмма, знакомься, это Гуидо Ардано, мой хороший приятель и владелец этого ресторана, он же шеф-повар.

Итальянец отвесил поклон и двумя руками бережно пожал ладошку Эммы.

Гуидо, это Эмма.

Мужчина восторженно покачал головой и цокнул языком.

Bel fiore (красивый цветок — итал.)!

К удивлению Эммы, сеньор Ардано не предложил им меню, а подмигнув Ллойду, традиционно поцеловал три пальца, сложенных щепотью и умчался на кухню.

Твой омар уже готов! — пояснил Ллойд, удобно устроившись на диванчике.

Так значит, это ты ему отослал сообщение в клубе? — догадалась Эмма.

Да, — подавшись вперед Ллойд сцепил пальцу рук и облокотился на столешницу. — Так что…. Твои родители не будут переживать, если….

Я живу одна, — Эмма снова поменялась в лице, но чтобы не выдавать своего нежелания разговаривать на эту тему она отвела взгляд.

Тогда зачем такси? Не доверяешь мне?

Ты про самоуверенность забыл, когда перечислял свои недостатки!

Ну, вот видишь, насколько все хорошо!

Ллойд заметно раскрепостился и в его фигуре и манере говорить ушла та странная натуга, которая тетивой держала его спину, когда он был среди толпы в клубе.

Действительно незапущенный случай социопатии…

Его мимика ожила, черты лица стали мягче, а в уголках глаз притаились смешливые морщинки, с губ не сходила полуулыбка.

Я никому не доверяю. Есть круг приближенных, но тут и пальцев на одной руке хватит, чтобы перечислить.

Тут снова промелькнул вихрь в длинном белоснежном переднике и перед Эммой, на стол, торжественно опустилась тарелка с разделанным омаром. Кусочки мяса были красиво уложены, а рядом стояла крохотная мисочка с соусом. Для протокола, Гуидо выложил перед Эммой нож с вилкой, но прежде чем уйти шепнул на ухо, что руками есть вкуснее.

Buon appetito, bellezza!

Выпрямившись, чтобы его видел только Ллойд, Гуидо схватился за сердце и губами отчетливо произнес ''Mamma Mia!'.

Ллойд, ты что-нибудь будешь?

Да, пожалуйста, принеси того чая с мятой и медом в этих прозрачных стаканах… Вечно забываю, как они называются.

Армуды, армуды…

Гуидо снова исчез и взгляд Ллойда впился в лицо Эммы.

Ее гастрономическая мечта изволила воплотиться и источала потрясающий аромат.

Ты так и будешь на меня смотреть? Как я ем? Вдруг я подавлюсь? — с наигранным возмущением Эмма, подхватила вилкой кусок и обмакнула его в соус.

Да. Так и буду смотреть. Поверь мне это не меньшее удовольствие, чем то, что ты сейчас испытаешь! Наслаждайся.

Эмма покачала головой и без стеснения отправила в рот деликатес. Осторожно расжевывая нежное мясо, она закрыла от удовольствия глаза. Соус не перебивал вкуса, а тонко его дополнял. Итальянец явно знал свое дело.

Повисшее молчание и тихая трапеза Эммы, удивительно гармонично переплелись давая возможность собраться с мыслями. На данным момент Эмма четко осозновала, что старым, добрым сексом это знакомство не ограничиться. Совершенно очевидно, что она понравилась Ллойду. Отличать похоть от искренней симпатии в своем возрасте Эмма уже научилась. А потому, это было более губительно для ее душевного равновесия, потому что дело принимало неожиданный поворот.

Ллойду было интересно узнать ее как человека. Он задавал для этого не стандартные и неочевидные вопросы.

Не позволив себе ни единого намека на пошлость, даже не задев «случайно» ни одной части тела своей спутницы Ллойд наслаждался вечером, раздраконивая свое воображение этой своей сдержанностью, смакуя и предвкушая каждое движение девушки.

Она же умяла всего омара за каких-то пять-семь минут.

Это потрясающе вкусно! Неужели кто-то может себе позволить есть их каждый день?

Не думаю, что найдутся такие фанатики, но народ всякий попадается, — Ллойд потер бровь и хмыкнул.

Я готова расцеловать Гуидо и записаться к нему в рабство.

Боюсь такого он не переживет!

Сердце слабое?

Жена строгая!

Эмма рассмеялась и представила старую добрую пародию на затюканного мужа и благоверную со скалкой в руках.

Ллойд не помнил, когда в последний раз ему доставляло столько удовольствия простое общение с представительницами прекрасного пола. Среди его знакомых, были женщины образованные, начитанные, интересные во всех смыслах, но у каждой было осознание своей исключительности и они носили это словно корону. Разумеется, попадались и скромные, простые и они постигали величайшщее разочарование, когда не могли устоять перед обаянием Ллойда и теряли себя, просто потому, что запутывались, не понимая что в них не так, когда он пропадал на недели, а то и месяца окунувшись в очередной проект с головой и забывая позвонить даже матери.