Кайдан Дуфф. Начало пути (СИ) - Перунов Антон - Страница 27

Ясно, что пока ферму свою затевать рано. Да и денег на ее обустройства маловато. А вот прикупить участок и построить домик, чтобы было, где жить между походами и рейдами выглядит со всех сторон здравой идеей. Недаром смотрел цены на стройматериалы, даже цену работы артели строителей узнавал. Вполне по средствам, хоть и дороговато по ардайлским расценкам. Но это понятно, вон, сколько строек идет, а людей не хватает, вот и лупят втридорога. В памяти послушно всплыли цифры и картинки вчерашнего обхода. Но этого мало. Нужно сколотить ватагу. А поскольку человек я новый в городе, то и набрать толковых бойцов и охотников за долю в добыче все равно не получится. Значит, будем нанимать за плату. Вопрос сколько тут на эти цели принято давать золота? Надо ведь еще и снарядить отряд полностью. И вот тут уже вопрос — на что хватит новообретенных богатств?

Тут мои размышления прервал Диц.

— Привет. Куда сегодня пойдем, Кайдан? Приятного завтрака, — проявил воспитанность сорванец.

— Садись, покушай со мной, наверняка уже набегался с утра. Что будешь пить? Чай, кофе, сбитень?

— Спасибо, не откажусь. Мне чаю с молоком и тут еще очень вкусный мармелад делают.

— Понял, сейчас закажем.

Подкрепившись, мы просто сидели и лениво переговаривались, пока я к слову не спросил Дица про землю в городе.

— Слушай, а как тут у вас вообще можно участок купить? Куда идти и кто землей владеет?

— Часть уже раскупили давно, часть теперь забирают под застройку. А брать надо в управе, там выделают участки тем, кто готов строиться и у кого есть деньги на оплату. Можно, конечно, и у частника с рук взять, но будет дороже, точно тебе говорю. А так вся земля, что не в частном владении — у городской общины считается. Так что и платить надо там же, в управе.

— И сколько это будет стоить?

— Цены разные. Еще от места зависит. Но чаще всего по десять империалов берут. С условием, что за три года ты хоть сарайку на участке поставишь и порядок наведешь. Тогда уже все — земля твоя. А если ничего не сделаешь, то и деньги не вернут, вроде как плата за аренду, и участок изымут.

— Я смотрю, ты в этом деле разбираешься…

— Почему нет? Мой отец в городском правлении за это дело отвечает.

— Вот так дела. Это мы с тобой удачно познакомились.

— А ты что же, решил осесть тут и построить дом? — Заинтересовался Диц.

— Есть такое. Думаю. Вроде и цена по средствам. Только надо место подходящее выбрать.

— Знаю я одну усадьбу. Чего откладывать, давай, покажу прямо сейчас. — Парню явно не сиделось на месте, и он тут же вскочил на ноги.

— Давай, только подожди минутку, я винтовку прихвачу.

Выйдя на улицу, свернули вниз по склону и продолжили разговор.

— Слушай, мне вот настрого запрещено в стычки влазить, а как тут у вас вообще с этим делом?

— Дерутся часто, — легкомысленно отозвался Диц, — бывает и до убийств доходит. Тут уже как выйдет. Если зачинщик выжил, его могут приговорить либо к штрафу, либо закуют в кандалы и работать в порт или канализацию чистить. Бывает, и вешают самых отъявленных злодеев. И все равно часто дерутся. Народец лихой, все с оружием. И ведь неймется же… Хотите воевать — вон, сколько земли вокруг. Воюйте. — С видом умудренного жизнью старца сформулировал парнишка.

— Понятно. Значит, надо быть настороже.

— Это всегда надо.

— Тоже верно.

Далеко шагать не пришлось. Прошли пару улиц, перекрестков и оказались перед угловым участком, с растущими вдоль разрушенной ограды высокими деревьями.

— Я ее называю усадьба «Пять орехов». Этот самый большой, — он показал на огромное дерево саженей двенадцать в высоту, с раскидистой кроной, — царский орех, рядом сладкий миндаль, а в углу два фисташковых дерева, их еще зеленым миндалем называют. Видел бы ты, как они красиво цветут весной. А осенью листья меняют цвет, и все дерево словно полыхает багрянцем.

— Да ты поэт, Диц. — Без капли иронии задумчиво глядя на разрушенную усадьбу откликнулся я.

Оставив мои слова без ответа, паренек добавил.

— Я тут не один год орехи собирал. Вкусные, крупные. И основание у дома крепкое, не треснуло. А стены восстановишь. Во дворе колодец свой имеется. Его только почистить, уверен, вода пойдет. Так что…

— Слушай, а чего ты его себе не заберешь? — Обернулся в сторону моря и порадовался красивому виду на океан и бухту. Красота.

— А зачем он мне? У отца уже есть большая усадьба. Места всем хватит и еще останется. Жадность до добра не доводит, надо уметь делиться с другими. А все загребать под себя рук не хватит. Нам, старожилам выгоднее, чтобы народ толковый тут селился, строился, богател.

— Стало быть, считаешь меня толковым?

— Почему нет? Ты, Кайдан еще совсем молодой, а уже капрал егерей. Оружие у тебя отличное, деньги водятся. Если выживешь, можешь далеко пойти.

— Хмм, все отлично, только твое «если» мне не понравилось, — отшутился я.

— Эта земля такая. Здесь погибнуть ума не надо. Да и врага ты себе нажил сильного.

— Это ты про что?

— Егеря уплыли, а ты здесь остался. Черный маг с вами чего-то не поделил. Значит, будет тебя искать. — Со всей серьезностью, глядя мне прямо в глаза, ответил Диц.

— Все может быть. Ладно, давай дом посмотрим подробнее. Место мне нравится, так что…

— Давай.

Шагнул через остатки калитки и в тот же миг увидел три черные фигуры, выскакивающие из-за руин дома. Время замедлилось, успеваю только толкнуть парня и крикнуть «беги», а сам прыгнуть в сторону, уклоняясь от двух брошенных ножей, которые, не отыскав цели, лишь злобно лязгнули, ударив по камням за спиной. Давать мне передышку нападающие явно не собирались. Двое сразу бросились в ближний бой, третий пока остался позади. Что случилось с Дицем, я уже не видел. Если бы не эликсир, то тут бы мне и конец. Но та волшебная смесь, что заполнила несколько дней назад мою кровь, работала как часы.

С места сиганул сажени на две в сторону, вскинул винтовку к плечу и почти не целясь, выстрелил, но не в ближайших врагов, а в того, что отстал. Он меня больше всего беспокоил, мутный тип. Вроде попал. Бросаю винтовку в одного из противников, а сам снова отскакиваю в сторону, заходя за толстенный ствол большого ореха, выхватываю гранату и выкатываю навстречу преследователям. Открыв рот, чтобы меньше ударило по ушам, пистолет и дирк словно сами прыгают в ладони. Взрыв, грохот, стоны. Воздух заполняется листьями, кусками веток, пылью и пороховым дымом. Вылетаю из-за дерева. Расчет точный. Оба противника валяются ранеными и оглушенными. Один даже попытался успеть отскочить, повернулся спиной к взрыву. Не колеблясь, стреляю в голову одному и бью в горло другому кинжалом.

Краем глаза замечаю движение и делаю рывок в сторону. Не успеваю. Почти. Пуля рвет рукав, пистолет выскальзывает из разом ослабевших пальцев. Опять за дерево. Щупаю плечо. Пробито навылет. Кость вроде не задета. Боли, слабости пока не чувствую. Из оружия остался кинжал и топорик. А у противника огнестрел. Идти в атаку под пули смысла мало. Перехватываю нож в правую, а топор беру в здоровую левую. Слева от меня развалины дома справа остатки каменной ограды. Проскакиваю туда и ныряю в частично уцелевший оконный проем. Вместо стен груды камня. Но теперь и противнику меня не видно. Продолжаю осторожно продвигаться внутри руин, где лишь отдаленно угадываются бывшие помещения. Стараюсь не выдать себя шумом. Пока получается.

Вдруг слышу шорох. На мгновенье выглядываю за угол справа от себя и почти нос к носу сталкиваюсь с черным. Два удара сливаются почти в один. Сначала клинком по его правой руке с пистолетом, следом слева топориком в голову. Как ни быстры были мои движения, враг успевает частично уклониться. На груди у него кровавое пятно от моей пули, но он жив. По руке я попал, а вот в голову лишь зацепил совсем краешком. Пистолет падает вместе с отсеченным большим пальцем. Теперь мы на равных.

Без замаха снова бью топориком, мгновение он тратит на уклонение, а я делаю шаг вперед и блокирую его левую руку. Стараюсь попасть по ней, но промахиваюсь. Правой наношу удар дирком в печень. Под клинком скрежещет сталь, у него там доспех что ли? Враг пытается выхватить свой нож. Уже не обращая внимания ни на что, просто бью топориком, стремясь пробить череп. Сила удара такая, что металл глубоко вклинившись в кость, застревает. Черный медленно оседает на землю.