Лемартес - Аннандейл Дэвид - Страница 25

Все они мчатся на защиту своего проповедника. Лишь те, что оказываются ближе всего к нам, покидают поток и кидаются на «Носорогов». Бронетранспортеры наезжают на них. Тела исчезают под гусеницами. При этом флегетонцы не приносят себя в жертву — просто ярость смертных так велика, что они пытаются пробить корпуса машин голыми руками.

До цели меньше тысячи метров. Ориас и другие водители серьезно рискуют, подъезжая так близко к столпу. Мы пробиваемся через все более плотные скопления бесноватых. Разогнавшиеся «Носороги» опережают тех, кто атаковал нас, и начинают массово давить флегетонцев, бежавших оборонять Пророка. Не представляю, чем эти слабые создания помогут еретику.

Пальцы сжимаются на рукояти Кровавого Крозиуса. Перед глазами проносятся черно-красные всполохи, предвестники высвобождения ярости.

Отплати за Ангела. Отплати изменникам.

В каждом времени… В любую эпоху… Я буду разить с гневом, рожденным из вечно свежей раны величайшего предательства. С неистовством, зревшим десять тысяч лет.

Ослепительная вспышка по правому борту. Вслед за ударом метеорита авточувства доспеха блокируют звук и свет. Вот теперь я ощущаю ветер: ударная волна почти вытягивает меня из люка. «Кровавое погребение» резко поворачивает вправо и замирает. Вновь обретя зрение, вылезаю на крышу и спрыгиваю. Рядом с гусеницей вижу кратер от небольшого метеорита. Впрочем, он был достаточно крупным, если не сгорел в атмосфере. Камень задел бок «Носорога», броня смялась и почернела, но корпус выдержал. Траки — нет.

Сюда же подходит Ориас.

— Дальше я вас не повезу, капеллан, — говорит он.

— Ты и так доставил нас очень близко к цели.

Слишком близко для Ориаса. В его голосе звучит знакомое мне напряжение — понимая, что происходит с ним, воин отчаянно пытается сохранить самоконтроль.

Влияние колонны разъедает хрупкие опоры его рассудка. На столь малом расстоянии от кровавого торнадо оно определяет облик мира.

Вращающийся столп ревет как ураган. Алая влага устремляется в небо с мощью извергнутой магмы. Вихрь крови — это вулкан и буря, чудо и символ. Фонтан, брызжущий из артерий смертельно раненной планеты. Клинок угрозы и вызова, направленный в сердце нашего ордена.

Два других «Носорога» тоже остановились. Воксирую их водителям:

— Рота Смерти благодарит вас. Возвращайтесь к нашим братьям. Позже мы вновь объединимся ради победы.

Бегущая толпа обтекает нас с обеих сторон. Бронемашины кажутся валунами в пенящейся реке.

Открываем задние люки. Я взываю к братьям, обещая им воздаяние. Для тех, кто еще понимает речь, подбираю слова, которые не исказятся при переходе между реальностями. Эти воины услышат именно то, что изрекаю я, а не ложь безумия. Остальные тоже внемлют мне. Чувствуют, что моими устами говорит Черная Ярость. Больше им ничего не требуется.

Параллели между мной и Кровавым Пророком очевидны. Нельзя, чтобы это вывело меня из равновесия. Мы оба командуем при помощи неистовства, способом более древним, чем формальный язык. Более могущественным. Я признаю, что еретик в чем-то сродни мне. Подобное сходство оскорбляет меня, но я управляю вспыхнувшим гневом.

В таких аналогиях видна рука Губительных Сил. Предатели, виновники худшего из преступлений, когда-то были нашими братьями. Теперь они — падшие, деградировавшие создания, которые заслуживают только истребления. То, что космодесантники Хаоса похожи на нас, лишь подчеркивает чудовищность их грехов.

Пока я собираю Потерянных вокруг себя, мой гнев набирает силу. При этом мир не размывается. Точно знаю, кто я и где нахожусь. Хорошо. Хорошо.

«Сангвиний, сохрани ясность моего неистовства».

Как только «Носороги» оттягиваются в тыл, земля перестает содрогаться. Метеоритный град заканчивается. Нет больше ни барабанного боя ударов, сопровождающего гимн ярости, ни огненных полос в небе.

Вряд ли рухнули все спутники. Флегетон наверняка еще окружает целое облако лун. Возможно, астероидная буря уже сыграла свою роль. Вероятно, колоссальная неведомая сила, способная метать небесные тела, все же не обладает всемогуществом, и сейчас ей нужно сосредоточиться на чем-то ином.

Точные причины затишья мне неизвестны. Не понимаю, каких последствий ждать на поле битвы.

Все это не имеет значения.

Важно лишь то, чего не знают изменники.

Им неведомо, на что я способен.

Рота Смерти возносится над землей на дугах пламени. Мы становимся новым метеоритным дождем.

— Враги не наступают, — сказал Лхессек. — Почему они окапываются?

Детали происходящего на истерзанной равнине терялись за тучами выброшенного грунта и огненными вспышками в точках ударов. Тем не менее Хеврак заметил перемещение значительной группировки Кровавых Ангелов и увидел, где она остановилась.

— Не могут подойти ближе, — ответил вожак.

— И нам что, ждать?

Опять эта нетерпеливость. Лхессеку уже мало чудес.

— Ждать.

Хеврак тоже алкал войны, но знал, что она придет. И очень скоро.

— Труды Пророка близятся к завершению, — вмешался Дхассаран. — Ты чувствуешь это в своей крови, брат.

Лхессек хмыкнул:

— Случайность может прикончить их вместо нас. Один крупный камень, и…

— Случайностей не бывает! — Темный апостол воздел руки к небу. — Профундис рушится. Неприятель страдает от попаданий. При этом мы невредимы, ни один метеорит еще не рухнул вблизи от наших позиций. Думаешь, так совпало? На орбите есть луны, от удара которых затонет весь материк, но они не падают. Тоже просто так?

— Нет, — признал воин.

Перед опорным пунктом, в нескольких десятках метров от холма из обломков, где стоял Пророк, собирались сотни тысяч безумцев. Указав на них, Лхессек спросил:

— Зачем он позвал смертных?

— Для битвы, — произнес Дхассаран. — Для крови. Для жертвоприношения.

— И для защиты, — добавил Хеврак, разглядев параллельные следы выхлопов прыжковых ранцев, которые рассекли ночь менее чем в километре от базы. Почти тридцать пламенных полос стремительно опускались на лагерь Кровавых Учеников, словно когти из света.

Теперь вождь осознал, почему закончился астероидный град и флегетонцы собрались в одном месте. Проповедник сосредотачивал энергию против определенной угрозы.

— Ты хотел отомстить? — Капитан обернулся к Лхессеку, показывая на врагов. — Смотри, вот твой шанс!

Он переключился на вокс-канал роты.

— Ученики Кровавого бога, — произнес Хеврак, — неприятели попытаются убить Пророка. Обрушьте на них все наше неистовство! Сберегите проповедника любой ценой!

Мы снижаемся. Все бойцы Роты Смерти выказывают безупречную согласованность. Причина тому — не только мои команды отделениям, но и сама природа нашего противника. Когда Пророк сзывает к себе жителей Флегетона, мы тоже слышим его. Его речи и псалмы — кощунства одного корня с Ересью. В них звучат те же догматы. Раздаются непотребства, которые выкрикивали предатели, осаждавшие Императорский Дворец. Сам Ангел слышал их на борту флагмана Хоруса.

Изрекающий ложь должен умереть. Наша ярость указывает нам путь к нему. Обороняет нас от Жажды. Это позорное желание бессильно против гнева десяти тысячелетий, поглощающего наши души. Кровавый столп вращается и ревет, но близость к нему сейчас не имеет значения.

Существо, выплясывающее под нами, — уже не человек. Просто охваченная бешенством плоть. Его нужно стереть из бытия.

Мускулы напрягаются, словно я уже наношу Пророку смертельные удары. Слышу резкий хруст его черепа. Чувствую сопротивление мышц еретика, брызги его крови. Мой гнев пикирует на врага быстрее меня. Одно мое неистовство уничтожит это создание.

Пророк поднимает глаза. Я еще слишком высоко, чтобы разглядеть жуткую маску на месте лица еретика, но ощущаю его улыбку. Она подобна осязаемому удару. Едва не сбиваюсь с курса.

Монстр вытягивает изломанную руку со множеством суставов вправо от меня, в сторону кровавого столпа. Сгибает конечность к себе, будто удерживает сноп колосьев, и выбрасывает вверх. По воле чудовища из колонны вытягивается алый отросток исполинского объема, целая река жизненной влаги. Разливаясь озером, она обрушивается на плотно стиснутую толпу. Подхватывает безумцев.