Феррус Манус: Горгон Медузы - Гаймер Дэвид - Страница 8

Стоявший напротив легионер Железных Рук выглядел иначе во всем.

Ветеран клана Авернии, ходячий осадный танк, представлял собой громоздкое скопление пластин, стержней и невообразимо увеличенных мускулов, блестевших от масла. Его лицо с грубыми чертами, воссозданное абляционной хирургией^[11], светилось предвкушением схватки.

Венерация Уриена знали все.

Легенда своего прежнего клана, терранин, но при этом самый ревностный поборник древнего кредо эффективности и мощи, исповедуемого в Вургаане. Многие из Отцов того братства до сих пор возмущались, что Авернии переманили от них лучшего из капитанов. В прошлом Труракк участвовал в одной заранее подготовленной битве и нескольких мелких стычках, связанных с этим оскорблением, но сам не питал ненависти к Уриену. Любой воин с такими притязаниями и положением в легионе стремился бы в Первый орден клана Авернии. Мозес на месте Венерация поступил бы так же.

— Тут делают ставки? — поинтересовался Труракк.

Вертэнус рассмеялся:

— Брат, ты же теперь один из нас. Мы не станем тебя обдирать.

— Не торопись, — вмешался Палиолин. — Похоже, у нашего нового брата только что проявился настоящий порок! Нужно его выпестовать и взрастить.

На бледном, как алебастр, лице командира авиакрыла виднелся лишь один изъян: крошечный шрам от осколка на верхней части скулы, похожий на слезинку. Палиолин часто улыбался, обладал выразительными чертами, но лишь глупец не заметил бы в нем твердой решимости. Когда воин пристально смотрел на что-либо, его холодный, пронзительный взгляд напоминал алмазное сверло.

— Если Уриен возьмет верх, — сказал он, — можешь сидеть в кабине «Камы», пока она не вернется вместе с нами на «Гордость Императора». Обещаю: никто тебя не потревожит.

— А если ваш победит?

В ответ на это вокруг почему-то раздались смешки.

— Ты что, даже капитана Акурдуану не узнал? — спросил Вертэнус.

— Не так уж и удивительно, — хмыкнул Эдоран. — Командир держится весьма отстраненно.

Нахмурившись, Мозес снова посмотрел на бойцов.

Их клетка для спарринга была одной из самых маленьких в Учебном зале — в ней едва хватало места двум легионерам. Она предназначалась для отработки захватов и бросков, испытаний на удержание равновесия и силу плечевого пояса, в которых Железные Руки традиционно достигали отличных результатов.

Венерация Уриена словно умышленно создавали для таких состязаний. Труракк слышал о репутации Акурдуаны, но условия поединка были не в его пользу.

— Согласен.

— Тебе проигрывать, — фыркнул Эдоран, поворачиваясь к клетке.

Лорд-командующий Дюкейн, протолкнувшись через толпу нетерпеливых зрителей, громыхнул кулаками по прутьям и взревел:

— Бой!

Уриен и Акурдуана уже сошлись так близко, что каждый чувствовал запах масла на коже соперника. По крику лорда-командующего Венераций рванулся вперед, словно упакованный в доспехи грокс, которого ткнули электрическим стрекалом. Он собирался схватить оппонента и повалить наземь. Акурдуану расплющило бы в лепешку. Проще простого.

Даже призвав на помощь все свои познания в пространственной геометрии и биомеханике тела, Мозес не сообразил, почему все случилось иначе.

Ветеран Авернии врезался лицом в прутья. Капитан, оказавшийся позади него, заставлял противника опуститься на колени, а одно из своих вдавливал в малоизвестный болевой участок под оолитовой почкой. Раскрасневшийся Уриен еще сопротивлялся, но борьба явно причиняла ему страдания. Поморщившись, он наконец буркнул, что сдается.

Дюкейн еще не успел перевести дыхание.

Схватка продлилась около половины секунды.

— Что сейчас произошло? — выговорил Труракк, когда Амадей начал гулко хлопать в ладоши, призывая ошеломленных легионеров к овации.

Хотя Вертэнус, который не удержал товарища от ставки, одобрительно аплодировал в такт остальным, ему хватило совести принять виноватый вид:

— Победы еще придут, брат.

3

В состав солнечной империи Гардинаал входило одиннадцать миров густонаселенной системы — от беспощадно жаркого Юпитера Квинтийского до окутанных тьмой азотных ледников Ундецима. На всех небесных телах, включая несколько сотен спутников и пару тысяч крупных астероидов, располагались промышленные комплексы. Местные жители сохранили ряд технологий Темной эпохи, которые отсутствовали у Империума (как и Имперцы владели знаниями, утраченными гардинаальцами). Но в качестве примеров своей исключительности приводили невероятную многочисленность граждан Гардинаала и социальный строй, позволяющий ее сохранять.

После пяти тысяч лет разработки месторождений у империи остался лишь один ресурс — люди. Ее жемчужина — Гардинаал Прим, названный так потому, что именно его колонизировали первым из Одиннадцати Миров, — когда-то была райским местечком в полосе звезд, известных ранним космоплавателям под названием Ожерелье Астрид. Сейчас там ютились в убожестве сто миллиардов душ.

Гардинаальцы отказались от варп-перелетов в смятенные века эпохи Раздора. С тех пор они не стремились ни к чему, кроме абсолютной власти над своей звездной державой. За долгую историю империи ей лишь однажды угрожал внешний враг, но владыки Гардинаала не ведали смерти (по крайней мере, так заявляла государственная пропаганда) и ничего не забывали. Их исполинские, фактически бесчисленные, армии превосходили по совокупной мощи даже полчища Солнечной системы в самый воинственный период ее прошлого, перед возвышением Императора Человечества. Пятьдесят веков они не знали поражений.

В 869.М30 это утверждение рассыпалось в прах.

Но Гардинаалу хватало тел для топки войны, а его лидеры не мучились угрызениями совести, добиваясь побед такой ценой. И, чтобы принудить их мир к Согласию, Императору придется отдать схожую плату.

Хлынув из экстренно опущенной перегородки, пышные искры застыли в невесомости, словно само время в этом кусочке пространства подверглось мгновенной заморозке. Резкий грохот металла о металл разрушил иллюзию. Из преграды со скрежетом выбили вырезанный кусок, который по инерции потащил парящие огоньки вдоль коридора. Полет стального квадрата замедляли только разреженная атмосфера и крохотная сила тяжести, создаваемая массой корабля. Остановился кусок металла, лишь ударившись о следующую переборку в тридцати метрах от первой.

Из бреши в корпусе появилось неописуемое существо.

Ростом в два с половиной метра, облаченное в вычурный керамитовый доспех, оно с надрывным скрипом протиснулось сквозь дыру в разрушенной преграде. Шлем гиганта опоясывали ряды заклепок, а низ лицевой пластины напоминал череду крупных клыков. Во мраке светились глазные линзы — два заостренных треугольника бледно-золотистого цвета. Отборщики Министерства евгеники и за десять тысяч лет не сотворили бы подобных ему созданий.

Последние искорки с прорезанной переборки облетели изгибы колоссальной брони великана. Когда они догорели, голубоватые блики сменились ночной тьмой. Вновь раздался металлический скрежет: нечеловечески огромный) воин сражался с коридором, не желавшим вмещать его тело. Победив, он поднял исполинское оружие, которое уместнее смотрелось бы на танковой башне, чем в латных перчатках, и прицелился вдоль коридора.

Имперцу стоило бы подумать лучше.

Гардинаалец атаковал его сверху.

Поток гамма-лучей омыл гиганта зеленым светом. Под визг металла здоровяк опустил локти и выстрелил, направляя пушку вверх. Она взревела, словно зверь в клетке, и длинная очередь разрывных снарядов растерзала сплетения трубопроводов на потолке. Противник — цепкая тень — уполз в вентиляцию. Опустив оружие, имперец издал грозный рык из пасти шлема и двинулся боком по тесному коридору. Его доспех сиял, как радиоактивный кристалл. Никаких видимых повреждений.

Как только он отошел от бреши, в нее пролез второй великан, с вооружением другого типа. Ствол его пушки, разделенный перегородками, окружали какие-то лопасти. Гофрированные шланги неизвестного назначения колыхались в нулевой гравитации. На внутренней поверхности линз перед глазами имперца мелькали странные руны. Он вел дулом оружия вдоль потолка. Выжидал… Выжидал… Из поврежденных магистралей под высоким давлением вырывался газ. Со стороны одной из стен донесся негромкий лязг — словно что-то мягкое ударилось о трубу.