Ник, или Восемьсот тридцатый день сурка (СИ) - "Ruslan-der" - Страница 13

— Ну что застыл? — пробормотал Ник неуверенно. — Читай давай!

И тут же вскочил и отбежал от меня. Опять на диван!

Я глядел на него, чувствуя немыслимую смесь желания и любви. И еще немного понимания.

— Артем, прошу тебя… — вдруг решительно сказал Ник. — Я что-то переутомился…

И через несколько минут я вновь оказался за дверью!

821-й день сурка

Я повернулся к Никитосу боком и сделал мостик с прогибом назад. Вскочил на ноги. И тут же снова вытянул руки вверх и прогнулся назад.

Никита вдруг резко от меня отвернулся. Всем телом. Пересел так, чтобы сидеть ко мне спиной.

Дышал он часто, зрачки его были расширены, он часто сглатывал и поправлял волосы.

— Никита, — проговорил я. — Не хочешь выпить вина?

А что, отличная идея! В первый раз с Никитой мы трахнулись по пьяни. Может, и теперь по пьяни трахнемся?

— Я вчера купил бутылку ко дню рождения брата, но забыл выложить, — продолжал я. — Хорошее вино, французское!

На самом деле я притащил с собой не только французское вино, но и вполне русскую водку.

Ник удивленно на меня посмотрел. Что-то изменилось в его лице, глаза застыли, поглаживания волос прекратились.

— Я не пью, Артем, — сказал он довольно сухо.

Я покраснел. Когда нужно, никогда не краснею! А теперь прям залился краской!

— Но я думал…

— Давай лучше вернемся к Фаусту.

Что-то сломалось. Никита больше не смотрел на меня, но не потому, что хотел меня и пытался преодолеть свое желание. Теперь он говорил со мной формально, как чиновник в какой-нибудь конторе. А еще через минут десять вдруг заявил:

— Уже вечер, скоро мои родители придут, давай закругляться.

Я хотел было возмутиться: какой вечер, до вечера еще очень долго, но взглянул на Никиту и понял, что он просто вновь выставляет меня за дверь.

Ну что с ним такое?! Ведь пройдет совсем немного времени, и он напьется! И трахнет меня! А сейчас, видите ли…

822-й день сурка

Никита пересел и отвернулся, но я-то видел, как он возбужден.

Я выпрямился из своего «мостика» и замер, глядя на Ника. Воцарившаяся в комнате тишина заставила парня оглянуться.

Я стоял, не двигаясь. Глядя строго в пол.

Никита слегка удивился и повернулся ко мне. Он был все так же возбужден, все так же боролся с собой.

— Артем? — спросил он, видя, что я не шевелюсь.

Тогда я, не поднимая взгляда, поднял руку и медленно расстегнул ремень на своих брюках.

Ник с шумом сглотнул. Я не мог видеть, что с ним творится. Я не мог видеть, куда он смотрит. И все же был уверен, что он не отводит от меня взгляда.

Я расстегнул молнию на ширинке. Потом спустил брюки, позволив им сползти на пол. Переступил через них.

— Артем! — несмело, тихо, как-то жалко пискнул Никита.

Я снял футболку. А потом, не останавливаясь, но так же медленно — трусы.

Выпрямился.

Я стоял перед Ником совершенно голый.

Несколько секунд ничего не происходило. Если, конечно, не считать дерганий моего торчащего вверх члена.

Потом Никита вдруг вскочил со своего дивана и, неуклюже хромая со своим гипсом, выбежал из комнаты. Я услышал, как хлопнула дверь в ванной.

Я, не одеваясь, поплелся за ним. В ванной было тихо, совсем тихо. Ник даже воду из крана не пустил.

— Никита! — несмело позвал я, приблизив губы к самой двери.

— Я… — голос раздался совсем рядом, будто Ник стоял у той же двери. — Я…

Никита замолчал.

Несколько секунд мы стояли, слушая тишину. Потом Ник пробормотал:

— Артем, ты… Я…

Новая пауза. Я не знал, что сказать. Мой член медленно, но верно проделывал путь от «вертикально вверх» до «вертикально вниз».

— Ты отличный парень и… — услышал я из-за двери, — …симпатичный… Красивый… Очень… И я чувствую, что ты интересный человек и… и замечательный друг, но…

— Ник, все условности ничего не значат! — пробормотал я. — Все это касается только нас двоих! Это только ты и… и я…

Никита молчал.

Моя голова опустела, все хитроумные планы выветрились, сердце колотилось.

— Прошу тебя, — тихо сказал Ник, — дай мне немного прийти в себя… Только один вечер! Завтра… Да, завтра мы опять встретимся! Я приду на ваше представление! Гипс гипсом, но ходить-то я могу! Ладно? Давай я… Завтра…

И он замолчал.

Он молчал там, за дверью ванной, пока я одевался, шел в прихожую, открывал замок на входной двери…

***

Я просидел в кафе, наверное, часа два. Пил кофе, ни о чем не думая. Просто смотрел перед собой и отхлебывал обжигающий напиток, чашку за чашкой.

Сменилась официантка. Сменились все посетители кафе. Ушла даже компания в костюмах и галстуках, которая упорно обсуждала что-то жутко трудное и прибыльное.

Я все сидел.

Потом расплатился, израсходовав весь запас своих карманных денег, и ушел…

***

Это было слесарное ПТУ. Тьфу, колледж технологий обработки металла!

Много циклов назад я в скверике рядом встретил Диму. Шел, наткнулся на него взглядом и, обалдев, остановился. Он показался мне в тот момент настолько красивым, что я аж замер с раскрытым ртом! Потом Димон надел очки, которые как раз протирал, сгорбился, будто сдулся, сжал под мышкой бесформенный портфель, и магия исчезла.

Диме, насколько я понимаю, было двадцать лет, может, немного больше. И был он по-подростковому нескладный, худющий, неуверенный, весь в комплексах. Одет в мешок. Ну, не мешок, но выглядело это именно так. Причесывался последний раз в школе. Короче, беспросветный ботан.

Он зашел в тот самый колледж, который на самом деле был ПТУ, и я последовал за ним. Слегка удивился, конечно, потому что такому парню точно нечего делать среди будущих слесарей.

Меня остановил охранник.

— Студенческий!

Я тогда замялся, не зная, что ответить.

— Что-то я тебя не помню, — продолжал мужик. — Ты вообще где учишься?

На доске объявлений напротив висело расписание. Я углядел на нем надпись «Группа ДКУ 40» и тут же сказал:

— В ДКУ 40!

— Да? — теперь охранник удивился совсем искренне. — На последнем курсе? Не может быть! Тебе сколько лет?

— Двадцать один! — выпалил я слишком быстро и только теперь осознал, что понятия не имею, в каком возрасте учатся на последнем курсе в ПТУ.

— Да? — повторил мужик, глядя на меня. — Ну… Ладно, но в следующий раз не пущу!

Через этот или похожий диалог теперь приходилось проходить каждый раз, когда я «охотился» на Диму.

Выяснилось, что этот парень явился в ПТУ не учиться, а учить. Неуверенно протиснулся в какой-то класс, остановился у доски и стал тихо, отводя взгляд, просить тишины. Я же уселся за первый стол, и никто меня оттуда не погнал. К концу занятия, которое оказалось уроком литературы, я выяснил, что мой Димка — практикант-третьекурсник из педуниверситета.

Мужчина — и вдруг учитель литературы! Ну, не ботан ли?

Он совершенно не запоминал людей, даже тех, кто провел прямо перед ним в классе весь урок. Наверное, просто стеснялся на них смотреть…

С тех пор эта сцена повторялась уже не один раз. И сегодня я тоже решил ее повторить.

Насидевшись в кафе и нагулявшись по городу, я поперся в колледж. Две минуты ушло на пререкания с охранником, еще минута — чтобы подняться на третий этаж.

В классе был, как всегда в это время пятницы четвертого сентября, только сам Дима. В полном одиночестве. Наедине со стопкой тетрадок. Эта картина всякий раз будила во мне воспоминания о седьмом классе, когда я чем-то провинился и меня оставили в качестве наказания в школе после уроков.

Я уселся за один из столов. Уставился на Диму прямым, откровенным взглядом. А он, вот уж закомплексованное существо, еще несколько минут делал вид, что меня не замечает.

— Вы хотите со мной поговорить? — наконец спросил он. — Вы из какой группы? Учебный год только начался, и я еще не всех запомнил.

Ну да! Не всех! Уверен, он и закончив здесь практику никого узнавать не будет!

Мы тут же выяснили, что я однокурсник Димона и тоже прохожу в этом колледже практику. На несмелый вопрос, разве на его потоке есть еще парни, я изобразил сначала изумление, а потом и оскорбленное достоинство…