Ключи ушедшего бога - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 34

— Ты чем-то озадачена? — осторожно спросил Шериф, присаживаясь рядом, когда Кирт повел Фильку мыть миску к ближайшему ручейку. Да, оставлять наше горе луковое без присмотра, давая ему возможность свалиться в воду и ненароком потонуть, щитовик не желал.

— Мне нужны травы. Как выглядят сухие, я знаю, пропорции составить смогу, но в свежем виде никогда и половины не видела, — раскрыла я причину раздумий. — Но травы нужны сегодня, край — завтра с утра, потом уже будет поздно. Или мы их найдем, или все наше паломничество придется отложить на пять дней и отсиживаться в роще.

— Тебе нужен путевой сбор?! — догадался прислушивающийся к беседе Керт.

Телохранитель был немного осведомлен об особенностях службы смежников. Или, смутно вспоминалось, в их заведении готовили еще и телохранительниц, а им такой сбор тоже требовался?

— Он самый. Литрица, крестовка, капельник, симеграш и ульпава, — перечислила я составляющие.

Крестовку у ручья видела, но другие травы, пока меня в них носом не ткнут, не узнаю, а если и ткнут, тоже не уверена, что с ходу признаю.

— Не совсем понял, для чего нужны эти травы, но литрицу и ульпаву я видел, — вставил жрец.

— Гхм, — замешкался Керт, не зная, как при девушке объяснить так, чтобы не обидеть и не смутить.

— Пойду посуду помою, — пришла я на помощь бедняге и свалила от костра. Вот уж не думала, что Керт такой стеснительный.

Пока я полоскала миску, мужчины успели уяснить суть щекотливого вопроса и даже изобрели способ его решения. Когда вернулась, меня ждали две охапки вырванной с корнями травы: литрицы и ульпавы. Крестовки, мелких голубых цветочков в форме крестика, я на всякий случай нащипала у воды сама. Пусть и не представляла, где искать симеграш, выглядевший в сушеном виде как плеть вьюнка-недоростка, и капельник, от которого в сборе использовался лишь порошок корня. Растение это, насколько помню, получило имя из-за интересной формы корня и запаха, который давала растертая в ладонях листва.

Как выглядят вживую пока не найденные растения, мужчины знали. Но где их искать и растут ли они в лесочке Лам и — льяна близ нашей стоянки? Ответить на этот вопрос предстояло Керту. Нет, козлом отпущения методом считалочки щитовика никто назначать не думал, просто вспомнили о том, что наш щитовик — не только двуногий телохранитель, но и большая собака в прямом смысле слова. Собачий нюх для розыска растений, одного — мелкого и второго — источающего своеобразный аромат, пришелся бы как нельзя кстати.

Поэтому Шериф и Кирт предложили щитовику превратиться в пса и заняться поисками. Керт на это только вздохнул и потер висок. Собакой он оборачивался только раз и в минуту смертельной угрозы. Как сделать это на заказ, не знал, в чем честно признался.

— Вспомни, как ты себя ощущал, будучи псом, что слышал, обонял, — мягко предложил жрец, а Фиилор уставился на щитовика таким восхищенно-выжидательным взглядом, словно здесь и сейчас готовился получить подарки от Дедушки Мороза за десять недоданных лет.

— Принц обожает собак, — снисходительно пояснил причины такого поведения Шериф. — И что удивительно, любые псы его привечают, даже самые свирепые.

«Ничего удивительного, — подумала я, не став озвучивать мысли, — наш Тимас тоже был тот еще собачник. Ни один пес его в жизни не куснул, да только не спас его дар при падении в ущелье. Клыки скал оказались острее…»

Не знаю, что помогло Керту больше: совет жреца или восхищенное терпеливое ожидание Фильки, но, промучившись с час, за который я приготовила из охапок сена очищенные стебли литрицы и листья ульпавы, щитовик сделал это. Превратился!

Сидел себе, сидел мужчина, лоб хмурил, рот кривил, и вот уже вместо человека нес на граве развалился. Принц восторженно взвизгнул, однако к животинке стремглав не бросился, вовремя вспомнил, ради чего превращение затевалось.

Коротко гавкнув, Альт-Керт поднялся на лапы и потрусил в лес, осторожно поводя носом и ушами.

— Какой он красивый! — выдохнул принц вслед псу, заставив того на миг обернуться.

— Породистый, — гордо подтвердила я. — Черный ламильянский улт лучших кровей.

Хотела добавить рацпредложение: если будем нуждаться в деньгах, сдавать песика на вязку, но снова промолчала. Мои шутки здесь вряд ли кто поймет, а поняв — обидится. Да и некрасиво язвить над тем, кто помогать взялся.

С собственным цинизмом, привитым с отрочества бесконечной чередой черных пятнышек, я ничего поделать не могла. Он стал моей броней, не дающей неудачам слишком сильно ранить душу. Но мне вполне по силам удержаться и не портить настроение компаньонам. Зачем зря злить людей? Не все приучены к тому, что всё фигня и всё можно исправить, кроме не смытой вовремя черноты.

Когда стебельков и листиков нащипалось с тройным запасом, я отложила остатки травы. Шериф здраво справился:

— Сезон сбора не важен?

— Важен, конечно, — вздохнула я. — Нужная пора силу большую травам дает, как нам говорили. Но когда и какую рвать, я все равно не знаю или не помню. Одна надежда, что растения совсем свежие, поэтому обойдемся тем, что имеем.

— Рваф! — поддакнул Керт, выбираясь из кустов с чем-то зеленым в пасти.

Подойдя ко мне, пес разжал челюсти, и лопух, представлявший собой импровизированную сумку, развернулся, являя несколько плетей вьюнка и выдранный с корнем куст капельника. Запах не врал! Трава пахла талой водой.

— Спасибо! — от души сказала я псу и чмокнула его в мокрый и влажный, а значит здоровый, нос.

Керт чихнул, отступил и, вернув себе человеческий облик, тяжело осел вниз, задумчиво бормоча под нос:

— Земля танцует, деревья кружатся, какие птицы большие полетели… нет, это рыба летит большая, цветами плюется, хвостом виляет…

— Бредит бедняга?! — озадачилась я, разбирая добычу.

— В Радильяре из симеграша готовят сонное зелье, снимающее боль и навевающее грезы, — удачно припомнил жрец.

— Кажется, если погрызть стебель, результат тот же будет, — справедливо оценил Кирт.

Он подхватил брата и под несмолкаюшее бормотание о летающих зверях отволок в шатер.

«Хороший у вас план, товарищ Жуков», — мысленно проводила я щитовиков фразой из старого анекдота и вернулась к разделке растительной добычи. Пока все свежее, надо сделать отвар и выпить. Если бурда, кроме нужного эффекта, какую-нибудь галлюциногенную побочку выдаст, как таблеточка диазолина, то пусть уж видения на ночь придутся и со сном смешаются. Хотя про такие последствия наставница Ким ничего не говорила. Возможно, другие компоненты сбора нейтрализуют глюк-эффект?

Утром Керт встал бодрым и ни о каких ночных фантазиях не вспоминал. Я, откушавшая горькой бурды для корректировки женского цикла, на видения и вовсе не жаловалась. Вышло как в анекдоте: мучают ли вас эротические сны? Почему мучают, я ими наслаждаюсь. Не знаю, какая из травок дала такой эффект, однако всю ночь мне снился тот самый обожаемый Кимеей шатен из книжки, периодически превращающийся в Шерифа. Был этот оборотень весьма жив и активен. Описывать дальнейшее, пожалуй, излишне.

Пока потягивалась, разминая залежавшееся тело, ни на что внимания не обращала. А как глазки продрала, заметила на бревне у разгорающегося костерка Филю. Радильярец смотрел вовсе не на огонь, а на меня, и с таким блаженным видом, что для признания высочества сбрендившим не хватало самой малости: сочащейся из уголка рта ниточки слюны.

— Чего? — Я свела брови и грозно нахмурилась. Ну ладно, грозно со светлыми бровками не получалось, но хоть какой-то эффект должен быть?

— Ты прекрасна, — протянул Фиилор и снова впал в оцепенение.

«Вот придурочный романтик!» — рассердилась я и, чтобы не наговорить мальчику разных непечатных слов, полезла к ручью умываться.

Жрец был уже у воды и плескался, скинув серую рясу и рубашку. Помня, насколько в быстром ручейке прохладная водица, я с уважением хмыкнула и чуть ли не причмокнула, оценивая поджарое ладное тело. Сон в руку оказался, не соврал. Хорош жрец, когда не прячет достоинства под серым балахоном.