Соломон. Забытая нежность (СИ) - Доронина Слава - Страница 11

— Я понимаю что я для вас совершенно чужой человек. Но я бы хотел вам помочь с Машей… Меня не стоит бояться, — мужчина снял с себя ветровку и накинул мне на плечи. А я дёрнулась в сторону от этого жеста.

Смущенно смотрела в мужское лицо. Понимала, что рано или поздно придётся поговорить и, возможно, даже попросить его о помощи с оформлением всех документов моей опеки над Машей. Но что Игорь сам затронет эту тему, никак не ожидала. Сердце затрепыхалось в груди, и я сцепила руки в замок.

— Спасибо, я совсем не знаю, что мне делать дальше и как проходит процедура оформления опеки, но Машу в детский дом я не отдам! — категорично заявила я. — Если это возможно…

— Возможно, — кивнул Игорь. — И о Маше я хотел тоже с тобой поговорить. У вас нет жилья и денег. Нет прописки, фактически вам некуда идти. Маша мне все рассказала. Про родителей, про пьянки, что ты работаешь в каком-то магазине уборщицей, сводите концы с концами. Но это все неправильно. Да, я посторонний для вас человек, но позволь мне помочь. Вы можете жить в этом доме столько сколько будет необходимо. Если ты захочешь я заберу вас с собой у меня есть свободная квартира, я помогу тебе с учёбой и с работой, Маше с садиком, а потом и со школой.

— Зачем? — я уже едва унимала дрожь, слушая вкрадчивый и тихий голос Игоря.

Мужчина говорил убедительно, но я с детства была научена, что бесплатный сыр бывал только в мышеловках. И только я протяну голову к лакомству как могла лишится чего-то важного и ценного. В данном случаи мне хоть и нечего было терять, но довериться постороннему мужчине, которого видела всего несколько раз в жизни опрометчивый шаг!

— Что зачем? — Игорь растерянно на меня смотрел. Но я пребывала в куда большем замешательстве.

— Зачем вам это нужно? — я не заметила, как снова перешла на вы. — У меня нет денег, я не смогу с вами расплатиться, — говорила я прямо.

Нет, Игорь ни намеком, ни взглядом не давал понять что этот час расплаты и вовсе когда то придёт. Но… Ведь рано или поздно он придёт? Или мужское сердце было настолько добрым и безграничным на такие щедрые поступки и жесты? Ни за что не поверю. Ни одна живая душа в посёлке нам ни разу и ничем не помогла. Даже куском хлеба и лишней конфетой для Маши. Что уж было говорить о чужом человеке, душа которого потемки.

— И это я тоже понимаю. Но разве я что-то говорил о деньгах? Поверь, у меня их достаточно, чтобы обеспечить вас обоих, и даже весь посёлок в целом. Но до него мне нет никакого дела, — с жаром заявил мужчина. — Процесс опеки и вовсе пройдёт без сучка и задоринки если… мы распишемся. Маша автоматически попадёт и под мою опеку, а ты на законных основаниях получишь прописку и ежемесячное содержание.

— Что? — пискнула я.

Мне хотелось схватиться за сердце, я смотрела на мужчину испуганным, затравленным взглядом. Он предлагал мне несусветную глупость, на которую я никогда не соглашусь!

— Опека над Машей в твоем случае ничтожна мала, но вероятна. А брак… Мы оба понимаем, что за ним не будет стоять ничего кроме вашего благополучия. В любой момент, когда ты встретишь подходящего парня, получишь развод. Мы можем даже жить отдельно.

— Вы сошли с ума, да? — недоверчиво ухмыльнулась я, не веря по-прежнему своим ушам. Видимо я все же спала, потому что на реальность это походило мало.

— Нет, я не шучу. Я предлагаю тебе варианты, — Игорь стоял рядом со мной и даже не шевелился, когда меня уже трусило так, словно я находилась в лихорадке. — Брак — формальность он не обязывает тебя жить со мной под одной крышей, спать в одной постели. Но это самый простой и быстрый способ решить вопрос с опекой. У вас нет жилья. У тебя нет работы. Я узнал обо всех нюансах в органах опеки. Оформление документов займёт время. Пока я урегулировал вопрос на местном уровне. Но это очень длительный процесс. Даже несмотря на то что ты ее родная сестра существуют законы… Не хочешь брак, я могу снимать вам жилье, сделать временную прописку, но даже и в этом случае, как ты понимаешь… Те деньги, которые положены Вам от государства, это маленькие крохи!

— Мне нужно подумать, — резко оборвала я мужчину. Он напирал, словно танк, давил меня доводами.

Я и без него понимала, что просто не будет. Что без собственного угла, без денег меня начнут футболить ото всюду и никому дела не будет до человеческих чувств и стремления сохранить то ценное что держало меня в этой жизни, придавало сил не опускать руки. Моя Маша как раз и была для меня тем лучиком просвета ради которого я бы на многое пошла. Потому что у нас кроме друг друга больше никого не было. Мы были одни. Единое целое. И вот теперь этот мужчина внезапно появившийся в нашей жизни претендовал на место в наших жизнях. Но только чего ради? Жалость? Сострадание? Но ведь он совсем не просил ничего взамен. Это казалось противоестественными вещами. В моем мире таким совпадениям и подаркам судьбы не было никогда места.

— У матери есть брат. Я не знаю жив он или нет, но…

— Аня! — Игорь склонился надо мной, а мне показалось, что он занимал все свободное пространство. От его близости и уверенного, тихого голоса на коже выступали мурашки. — Я попробую о нем что-то узнать. Но как ты понимаешь, в ближайшее время придётся на что-то решиться. Органы опеки идут мне навстречу, и они в курсе вашей непростой ситуации. Я могу купить в посёлке любой свободный для вас дом, но сама-то ты хочешь оставаться здесь после всего произошедшего? А Маша? Где ей будет лучше в городе или здесь в Богом забытом месте?

— Я не знаю… — тихо ответила я. — Это все очень неожиданно.

— Хорошо. Ты подумай. Я ведь не тороплю, — Игорь слабо улыбнулся. — Маша славная девочка. А ты совсем ничем не рискуешь.

Да, собственно, Игорь был прав. Чем я рисковала по сути? Администрация района выделит мне захолустный угол, малые крохи денег и забудет о нас, поставив отметку в отчёте. Органы опеки будут инспектировать по каждому маломальскому случаю и трепать нервы. Люди в посёлке, прознав о доброте приезжего молодца, купившего погоревшим сироткам дом и вовсе начнут сживать… Но довериться самой и доверить судьбу моей маленькой сестры совсем незнакомому человеку было очень страшно. Очень… И я точно не сомкну сегодня глаз, думая обо всех его словах.

— Хорошо. Я подумаю, — согласилась я и кивнула мужчине, делая несколько шагов назад, освобождаясь от шлейфа приятного аромата, что от него исходил.

Соломон

В доме стояла оглушительная тишина. Но я все равно прислушивался к размеренному и тихому дыханию девочек, что находились в соседней комнате. Обе они спали, правда, Аня долго не могла уснуть, ворочалась, копошилась, наверное, размышляла о моих словах и нашем недавнем разговоре. Сложил руки за головой, и смотрел в тёмный потолок, как причудливо играли на том тени от дерева, что росло под окном, и тоже думал о… девочках. Не по отдельности, а в общем, целостном понимании. Уже почти рассвело, а сна не было ни в одном глазу. После нашего разговора на улице со старшенькой я и сам много о чем размышлял. Последние дни только и делал, что просчитывал все возможные ходы. И наверное совершал глупый и весьма опрометчивый поступок в своей жизни, но не мог допустить, чтобы маленький гном, обворожительная Маша стала заложницей всей этой неразберихи, что произошла в судьбе девочек и попала бы в детдом при такой любящей и сильной сестре. Это бы нанесло обеим девочкам сокрушительный удар. Сестёр ни в коем случае нельзя разлучать! Я понимал, что за этим расставанием не последует ничего хорошего, потому хотел вмешаться и помочь. И был уверен, что Аня подумает и примет в итоге правильное решение. Потому что они на хрен никому были не нужны. И брат этот… Я, конечно, узнаю о нем, наведу справки, но за плечами у меня большой жизненный опыт, и вот так на вскидку я делал ставки: либо там такой же неудачник, какими были родители Ани и Маши, либо порядочный человек, который сторонился тёмных пятен в своей биографии и жизни. Но как бы там ни было, не сторонился я. Прекрасно знал цену вот таким вот искренним чувствам, что были между сёстрами и хотел им помочь. Просто по-человечески протянуть руку помощи взамен на кусочек тепла и призрачного счастья в лице маленькой Маши. За эти дни, проведённые вместе с девочкой, я снова почувствовал себя счастливым и живым… И не хотел ее больше отпускать, каким бы эгоистичным не было это желание.