Перерождение (СИ) - "Олника" - Страница 25

Счастливая я была!!! Летала на крыльях! Все девчонки мне завидовали.

Потом Витя предложил мне свою квартиру продать. Да и зачем она мне нужна была, когда я и так у Вити живу. Он помог мне открыть счет в банке, карточку, чтобы деньги за квартиру туда на мое имя перевести. Он все сделал сам, потому что я ничего не понимаю в этом. А у него контора риэлторская. Как раз продажей квартир занимаются. Получилось, что просто продать нельзя, а можно обменять как-то. Витя пытался объяснить все, но зачем мне! В общем, он перевел мне деньги в банк, а еще отдал документы вот на тот домик, где я сейчас живу. Смеялся, говорит, в нагрузку домик дали, потому что не получилось по другому продать. Теперь, говорит, это твоя дача будет.

А у меня никогда денег не было. Мы радовались, что теперь я обеспеченный человек. Нет, Витя никогда не жалел денег для меня. Он мне и вещи купил, у меня ведь кроме школьной одежды не было ничего. И водил везде, и деньги давал, чтобы могла пообедать или купить что-то. Но когда свои деньги, это совсем другое. Купила я себе из одежды многое, шубку, сапожки вот… Хотела Вите подарок хороший купить, но не знала что выбрать. А когда его спросила, он еще и отругал меня. Говорит, не надо деньги тратить, у него все есть, а мне еще пригодятся. Так и не купила ему ничего.

А неделю назад у меня тошнота началась. Прямо на приеме едва до туалета добежала. Я и не поняла ничего, думала, что отравилась. Уехали мы домой, вроде прошло все. А назавтра снова… Я даже в колледж не пошла. Витя ушел… Вечером вернулся, принес тест на беременность. Я знала, что это, только не видела никогда. Но там инструкция есть…

В общем, дал мне Витя деньги и говорит, поедешь завтра в больницу, избавишься от ребенка. Я начала плакать, он кричать. Говорит, что рано ему отцом становиться. Поругались мы. Сильно поругались. Я считаю, что нельзя от детей избавляться, но он не согласился.

А вчера Витя собрал мои вещи, взял у меня ключи от квартиры и привез меня на дачку. Оставил продукты, документы, паспорт мой… Говорит, когда избавишься от ребенка, позвони.

Наревелась я… Но потом не до слез было. Там холодно жутко! Печка есть, но не получилось растопить ее. Не горит, зараза, только дым идет. Но Витя одеяло привез теплое. Закуталась я, не раздеваясь, пригрелась, уснула. А утром вот приехала, как Витя велел. Только поздно уже… срок большой. И что теперь делать, я не знаю….

Наташа уже не плакала, только периодически судорожно вздыхала каким-то тройным вздохом, затем как из шарика выпускала из легких воздух.

Они еще какое-то время покружили по улицам, потом руки сами направили машину в сторону пригорода. Помолчав еще несколько минут, Алексей сказал:

— Наташа, выслушай меня, не перебивай. Я сейчас живу с родителями, но у меня есть и свой дом. Я сам очень редко там бываю, тем не менее за домом постоянно присматривают. Мы можем поехать сейчас туда. По-крайней мере, там тепло и есть что поесть. Ты сможешь жить там, сколько будет нужно, но у меня есть ряд условий. Во-первых, ты не хозяйка в доме и должна будешь соблюдать заведенный там порядок. Во-вторых, ты не сможешь распоряжаться или отдавать приказы людям, которые там живут и работают. В третьих, я не потерплю панибратства или неуважения в свой адрес, либо в адрес близких мне людей. И последнее, возможно лишнее, но я озвучу — я не предполагаю никаких отношений между нами, кроме дружеских. Я признателен тебе за прошлое и искренне готов тебе помочь, но в свою очередь прошу, никогда не допускай такого поведения, чтобы его можно было понять как намек на наши близкие отношения.

Закончив, Алексей притормозил машину и повернулся к Наташе. Та сидела, напряженно сцепив руки и уставившись в приборную доску.

— Наташа? Ты меня слышишь?

— А?… Да, я все слышала… я могу повторить, я все помню. Не нарушать, не командовать, не компроментировать, уважать…

Алексей расхохотался, — коротко, но по сути верно! Молодец!

Наконец и Наташа расслабилась и ответила:

— Согласна я! А куда мне деваться? На дачку ехать? Я и не найду ее сейчас, да и не хочу… А у вас, если можно, поживу пока. Я буду тихой, как мышка, правда-правда! Я уже и уборку делать могу, и еще могу научиться другое что делать! А могу, пока вас нет, за домом присматривать.

Алексей улыбался, глядя на этого совсем еще не видевшего ничего в жизни ребенка.

— Конечно, ты многому должна научиться. Давай, я тебе еще одно условие поставлю?

— Какое? — настороженно спросила она.

— Ты должна будешь присматриваться и учиться всему, что делают ухаживающие за домом люди. А когда я буду приезжать, буду принимать у тебя зачеты. Договорились?

— Договорились Алексей Николаевич! Я согласна! Мне вас сам бог послал! — захлопала в ладоши Наташа.

— Какое еще дите! — подумал Алексей, глядя в оживившееся лицо девушки.

Телефонный звонок застал Алексея на подъезде к дому.

— Отец потерял, еще бы, полдня где-то пропадаю… да, пап, слушаю..

Я сегодня не приеду, я к себе заскочу. А завтра к маме в одиннадцать. Что? Нет, ты дома оставайся, я сам привезу. Тебе утром что-нибудь надо? Тогда я сразу к маме… И цветы куплю, не переживай… помню-помню, да не волнуйся ты, приедем часам к двенадцати. Все! Целую! До завтра.

Алексей скосил глаза на Наталью, та с любопытством прислушивалась к разговору. Он прекрасно ее понимал, такой взрослый дядя, а папа его поучает! И опять ухмыльнулся. Определенно, эта девочка положительно на него влияет.

Подъехав к воротам, Алексей бибикнул и приготовился ждать. Он бывал здесь редко и понимал, что охранники не будут сидеть круглосуточно, не смыкая глаз, тем более, когда его нет дома. Да и не требовал этого. Несмотря на то, что дом у него был большой с огромным парком, ценностей, которые можно было бы украсть, в доме практически не было.

Не лазят современные воры за бытовой техникой в особняки с охраной, а мелкое жулье тем более. Потому и ждал, пока охранник проснется и сообразит, что хозяин приехал. А ждать и не пришлось долго. Через пару минут ворота открылись и охранник приветственно поднял руку. Махнув ответным жестом, Алексей проехал к дому.

Наталья смотрела широко открыв глаза. Она никак не ожидала такого! Вот это дом Алексея Николаевича? И здесь никто не живет? И он разрешил ей здесь пожить?

Пока Алексей подъезжал к крыльцу, в доме уже вспыхнул свет, со стороны флигеля быстро подходил мужчина лет пятидесяти, видимо охранник уже всем сообщил, что приехал хозяин. Поэтому дверь широко распахнулась и на крыльцо выскочила молодая улыбчивая женщина. Она, всплеснув руками, постоянно передвигаясь, делала несколько дел одновременно, то придерживая дверцу, то выхватывая из рук Алексея сумку с Наташиными вещами, и скороговоркой выговаривала ему:

— Ой, да что же это вы Алексей Николаевич! Да что же не позвонили-то? Да я бы и приготовила что-нибудь вкусненькое… Ой! — Она прикрыла рукой рот и широко открыла глаза, когда Алексей, зайдя со стороны пассажирского сиденья, открыл дверцу и протянул Наташе руку.

— Познакомьтесь, это Наталья, — и, повернувшись к мужчине, представил его Наташе, — Василий. А это душа и хозяйка нашего дома — Вера.

— Ой, скажете, Алексей Николаевич! Хозяйка! Придумали же! — решила пококетничать Вера, но порозовела от удовольствия.

— Ну давай, хозяюшка, приглашай нас в дом. Василий, поставишь машину и присоединяйся! — распорядился Алексей и пошел в дом. Наташа робко следовала за ним, боясь лишний раз повернуться. Но любопытство одолевало и она постоянно косила глазами то вправо, то влево, пытаясь как можно больше рассмотреть. А ей еще квартира Вити казалась огромной!

А Вера, интересно, жена что ли? А почему тогда она его Алексеем Николаевичем зовет? Нее… не похоже…

— Вера, мы наверх, а ты собери на стол, что есть, мы голодные, с утра не ели. Наташу куда можно поселить? — поднимаясь по лестнице спросил Алексей.

— Так… куда хотите, Алексей Николаевич. Можно на втором в любую спальню. Я сейчас Татьяну Николаевну попрошу, пусть белье постелит, да еще если что нужно принесет, — растерянно ответила Вера, не зная, как относиться к гостье. Оно и понятно, никогда, кроме родителей да иногда небольших компаний коллег и друзей, никого не бывало в доме. Кто эта Наташа? Будет здесь жить или погостит? Какие порядки заведет, если останется?