Чудовища в янтаре. Дыхание мороза - Бушков Александр Александрович - Страница 1

Это было второе межпланетное путешествие Сварога — после Нериады. Как и первое, оно оказалось столь же скучным, как поездка на пригородной электричке. Пожалуй, даже еще скучнее: по крайней мере, когда трясешься в электричке, за окнами присутствуют пейзажи и ландшафты, всегда может попасться что-то новое. А когда летишь что на Нериаду, что на Сильвану, как сейчас, вокруг только чернота космоса, усыпанная множеством звезд. И совершенно не чувствуется, в отличие от электрички, движения, полета, кажется, будто висишь посреди усеянного сверкающими точками мрака — не самое приятное ощущение, если подумать.

Что остается? Не так уж много: курить, слушать музыку и лениво размышлять о том о сем…

Поверхностно анализируя, какое-то странное отношение у него было к космическим полетам. Первое время, когда он только-только попал сюда, не имел ни перед кем никаких обязанностей и нигде не служил, размышлял в точности так, как на его месте любой советский человек из тех, кто в детстве страстно мечтал полететь в космос, но, повзрослев, понял, что не имеет ни малейшего шанса попасть в отряд космонавтов — как мальчишка, в детстве и юности одолевший массу фантастики (да и в зрелые годы при возможности уделявший ей время). При первой возможности следовало взять межпланетный брагант, слетать на Сильвану, на Селену, облететь Семел и Тарганальт (как именовался здесь Сатурн, обладавший в точности такими же кольцами). Благо не существовало никаких запретов на такие путешествия.

Он пару раз собирался, да так и не собрался. А потом обрушился (точнее, его обрушили) с ялом в Хелльстад, закрутились известные события, и как-то так получилось, что мысли о полетах в космос отодвинулись куда-то на задний план. А там и пропали вовсе — он согласился на предложение Гаудина отправиться в Равену, совсем скоро после возвращения с земли началась Дорога Королей и все сопутствующее, о космосе как-то уже не думалось вообще. Полет на Нериаду — чистейшей воды служебная командировка. Полет нынешний, правда, — совершенно другое дело, но это ничего не меняет…

О чем еще можно было думать — с некоторой ленцой? Ну, поскольку он летел именно что на Сильвану, можно не в первый раз подумать о странной, до сих пор не разгаданной загадке — непонятном и необъяснимом отчуждении, с незапамятных пор и до недавних времен существовавшем меж двумя планетами.

Никогда не было запрета земным жителям одной планеты посещать другую — к какому бы сословию они ни принадлежали. Наоборот. Достаточно было подать прошение в канцелярию наместника — и согласно идущей с незапамятных времен традиции путешественнику, будь он хоть крестьянином (конечно, в счет не шли беглые преступники и беглые крепостные) быстро предоставили бы межпланетный транспорт. Будь путешественник один, как перст. Не просто традиция, а изданный тысячелетия назад императорский указ «О путешествиях меж Сильваной и Таларом».

Вот только за тысячи лет ни одна живая душа из благонадежных этим дозволением не воспользовалась. Вот именно, никто из благонадежных. В первое время попытались было десятка два человек на Таларе и столько же на Сильване — вот только все они оказались как раз неблагонадежными: те самые беглые преступники и беглые крепостные да черные маги и черные ведьмы. Естественно, всех их повязали и распределили по принадлежности — кого отправили за решетку, кого вернули сеньору, кто угодил в дружеские объятия учреждений вроде Багряной палаты или монашеских братств Единого.

А вот благонадежных не было ни одного, хоть ты тресни. Даже коронованные особы двух планет не наносили друг другу визиты — хотя на своих планетах частенько навещали собратьев по тронам. Ограничивались посланиями и подарками по особо торжественным случаям вроде коронации, рождения наследника, круглого юбилея восседания на престоле и тому подобного.

Мало того: в точности так же — ну, почти так — вели себя и лары обеих планет. С планеты на планету часто летали лишь по деловым командировкам — а вот частные визиты наносили крайне редко — в основном на «официальные» имперские празднества (но это, собственно, были уже не частные визиты, а одна из обязанностей). Ну, разве что сильванские лары часто охотились на Таларе, а таларские — на Сильване (главным образом на тех зверей, что на родной планете не водились). Ну, таларские лары любили отдыхать на пляжах Ракамерати (а вот сильванские отдыхом на Таларе не интересовались совершенно).

И никто не знал, отчего так происходит. Сварог поговорил с полудюжиной людей и за облаками, и на земле — в том числе с Канцлером и Анрахом. Самое интересное, все до одного на расспросы отреагировали одинаково: сначала не на шутку удивлялись, в разных вариантах произнося одну и ту же фразу: «Тьфу ты, черт, мы об этом как-то никогда и не задумывались!» На дальнейшие вопросы опять-таки все до одного с явной растерянностью пожимали плечами: ну так уж вышло… исторически сложилось… сразу и не скажешь, почему… никто не знает… Один маршал Гарайла давненько уж стремился на Сильвану — но исключительно для того, чтобы пройтись со своей кавалерией по тамошним равнинам. Однако такое как раз прямо запрещалось тем самым древним императорским указом, так что мечте маршала суждено было остаться несбыточной.

А пятьдесят с лишним лет назад все столь же необъяснимо изменилось, словно повернули некий выключатель. К имперскому наместнику в Гиперборее явился с прошением реверен Гонзак — и очень быстро прилетел на Талар, где и пробыл ни много ни мало одиннадцать лет — до того, как пропасть без вести. Собственно говоря, на Сильване земные жители получили подробные сведения о земной жизни Талара как раз из его оставшейся незавершенной книги «Трижды семь писем». До этого имели хождение лишь смутные слухи, большей частью совершенно фантастические. Примерно в то же время на Сильвану отправился профессор географии Ремиденума Гильтонем Судоч, путешествовал по ней четыре года, написал объемистую (и вполне завершенную) книгу «Записки путешественника по Сильване, сделанные в меру своего ума и умения».

И что-то сдвинулось с мертвой точки. Меж двумя планетами стали летать книжники и ученые, а также особо любознательные (и любопытные) дворяне — правда, число тех и других не превышало примерно сотни в год, что на Таларе, что на Сильване. Порой у «соседей» пережидали опасные для себя времена имевшие к тому веские причины персонажи вроде знаменитого капитана Бугаса и ему подобных — те, кому на родной планете стало жарковато, но в «гончие списки» они все же не попали, а потому их выпускали во временную эмиграцию невозбранно. За эти полсотни с лишним лет в поисках лучшей доли с Талара на Сильвану (и наоборот) переселились тысячи по три мастеровых, вольных крестьян и просто незапятнанных с точки зрения закона искателей приключений. Этим все и ограничилось. Некоторое оживление имело место, но это никак нельзя было назвать потоком межпланетных странников. А коронованные особы от прежних традиций не отступили ни разу.