Нельзя, но можно - Соколов-Митрич Дмитрий - Страница 3

Marriott – это, конечно, гостиничная сеть, но начиналась она в 1927 году с сети ресторанов Hot Shoppes. Marriott – это тоже и про безопасность, и про контроль. И абсолютную унификацию сервиса. Они продают безупречный сервис – за сто без малого лет в компании составлены пошаговые инструкции для каждого гостиничного ритуала. Уборка номера в Marriott описывается в шестидесяти шести шагах и должна укладываться в двадцать минут.

Но три главных слова у них другие. Мы еще будем говорить о Marriott – он важен для нас: философия «АндерСона» во многом близка правилам и ритуалам отеля, но сейчас мы о том, с чем Marriott завоевывал вселенную.

Та же история измененной территории. Мир за дверями ресторана (или отеля) и мир внутри должны отличаться друг от друга.

И три волшебных слова, опять же в вольном переводе, чтобы попытаться сохранить словесную игру: «Своих не бросаем» или «Остаемся с гостем до последнего». Тут и особое отношение к сотрудникам, которое описывается первой корпоративной мантрой: «Позаботьтесь о ваших подчиненных, чтобы они позаботились о ваших клиентах и те вернулись к вам». И правило отеля – любая вменяемая просьба гостя, даже неожиданная, должна быть исполнена. В одной из первых гостиниц сети есть архивный список самых фантастических просьб посетителей Marriott. Кажется, он начинается тем, что мистер N. попросил в номер гамак и флейту.

Готов ли «АндерСон» к экспансии? Каковы его главные три слова? Мы сформулируем их вместе с вами, чтобы вы острее поняли и почувствовали историю этой сети.

«АндерСон» меняется. Он же растет. Его история – это драматическая история успехов и неудач, не трагедийная, но путь сети сопровождали многочисленные драматические ситуации. В общем, как у всех. Другое дело, что коллектив у «АндерСона» женский, и поэтому некоторые драмы были прелестными и женскими.

Но Анастасия Татулова, как руководитель, вне гендера. У нее, безусловно, инженерное мышление, она мыслит образами, «картинами», она строит схемы и модели своих желаний, и она точно знает, чего хочет. Она прошла путь ошибок, просчетов, побед, разочарований и приобретений. И она лучше многих понимает, что такое измененная территория и как важны правила игры, чтобы в кафе мир менялся и становился другим, чем тот, что за дверьми. Собственно, правила вот этого внутреннего мира и нужно донести до новых сотрудников. Анастасия говорила:

– Четыре года назад я возила нескольких людей, которые отвечали за ключевые позиции в компании, во французский Диснейленд. Не для развлечения, а для того, чтобы показать им одну-единственную вещь.

Я хотела, чтобы они посмотрели парад.

Это само по себе крутое зрелище. Я больше такого не видела и считаю, что они в этом плане уникальны. Парад проходит каждый день, это витрина Диснейленда, и там есть ворота, которые закрываются, когда парад завершен. Но он большой, это длинная вереница украшенных, блестящих платформ и машин, на которых стоят сказочные герои, и все это очень долго втягивается в эти ворота. Одна за одной заезжают платформы, но ворота открыты, и всех сказочных героев еще какое-то время видно. И вот когда они уже на своей территории, уже вне парада и зрительского внимания, все то время, пока их можно разглядеть, заглянув в створ ворот, они улыбаются и машут. Они остаются в образе. До последнего не фальшивят и не перестают играть. То есть они будут с той же улыбкой, в том же образе, будут Шреком и Марти, Микки-Маусом, Тимоном и Пумбой до конца – до того самого последнего мига, пока не закроются эти ворота.

Это одна из самых ценных вещей, какие я видела. Ты нигде не сфальшивил. Ты сделал так, что тебе все поверили. Ты не разрушил эту веру.

Один из самых неожиданных примеров профессионального мужества, какие я только слышала, – остаться Шреком до конца. В идее «АндерСона» заложено это постоянство, которое способно волновать.

И хотя «АндерСон» – это во многом для детей, интересно понять, как можно было устроить семейное кафе таким образом, чтобы оно смогло понадобиться всем, даже тем, у кого нет семьи. Даже тем самым «людям будущего» Кьелла – одиночкам, измученным общением.

Внутреннее состояние и устройство «АндерСона», какой он сейчас есть, с его немалой долей самоиронии, скрываемой под холодноватым шиком и большой деловой отвагой, описывает легенда про черную девочку, которая на сайте вряд ли появится.

Анастасия говорит:

– Самая лучшая легенда – это несколько раз пересказанная правда. Вот правдивая легенда: в нашем первом кафе, на Островитянова, 5, мы не умели еще делать сами заказные торты. Пекли, но очень мало. У нас был только один человек, который этим занимался. А заказов становилось все больше и больше.

К нам начали постепенно обращаться звезды, известные люди. То был первый наш успех, начало успеха, кафе на Островитянова было постоянно полным. И кто-то из знаменитостей заказал нам праздник. Нужно было сделать большой именинный торт. Наше производство при тех сроках, что были оговорены, справиться с заказом не могло. И мы этот торт отдали на откуп коллегам из известной кондитерской компании с полным описанием того, что надо сделать.

Тут нужно сказать, что имениннице ее знаменитые родители дарили белую собачку. И торт нас просили сделать особенный, символизирующий акт дарения. Главным украшением должны были стать фигурки девочки и белой собачки. У нас были их фотографии, и подразумевалось некоторое портретное сходство. Мы коллегам всю эту историю рассказали, фотографии отдали, наступил день икс, из дружественной фирмы привезли готовый торт.

И звонит мне директор нашего кафе, в котором проходит праздник.

И тихо, задыхаясь, говорит: «На торте девочка-негр и черная собака». Мы звоним этим тортоделам и спрашиваем: «Ребята, вы больные, что ли?» А они нам отвечают: «Простите, у нас белая мастика кончилась. Хотите, деньги за торт не отдавайте, но переделать ничего не можем».

Директор, словом, бьется в истерике. А там заказчик такой, который восемь раз все прорисовал любовно и пять раз переспросил, поняли ли мы, и прислал фотографии в разных ракурсах и девочки, и собачки. Мы-то поняли – что ж не понять-то. Девочка должна быть похожа сама на себя, собачка тоже.

Директор стоит у телефона, рыдает. Мы ей: «Короче, слушай внимательно. К моменту выноса торта, – говорим мы (а вокруг меня у телефона уже команда советчиков собралась), – выключаешь свет, вообще намертво выключаешь свет. Одна свечка светится на торте. Сама именинница маленькая, она не поймет. Выключаешь свет, выносишь торт и очень бодро, быстро вот эту голову даешь ей откусить. Игра такая. Happy Birthday, вау и все такое. В общем, что хочешь делай, но чтобы они ее не увидели».

Ну и что вы думаете? Гости на самом деле остались очень довольны. Креативный праздник. Собакину голову тоже быстро съели.

Вот так у нас родилась легенда о черной девочке. И этот вопль директора: «Что мне делать, мне привезли торт, а там девочка-негр!» – он остался в истории.

– Но кафе-то, кафе называется не «Черная девочка», а «АндерСон».

– Тут, – говорит Анастасия, – вот какое дело. Никакого шведского кондитера, конечно, не было. Просто однажды мы сели и устроили мозговой штурм. Придумывали название компании. Вариантов было очень много. И было среди них название «Андерсен» (непосредственно как Ганс Христиан), которое, в общем, никому особо не нравилось.

Более того, мне почему-то казалось, что кафе с таким названием в Москве уже существовало. Я была в этом уверена. Но оно все-таки там затесалось, это слово. И мы продиктовали весь список вариантов по телефону менеджеру патентного агентства, который проверял уникальность именования. По телефону. От большого ума. Менеджер оказался человеком неграмотным и вместо «Андерсен» через «е» написал «Андерсон» через «о».

И когда он прислал нам список названий, которые прошли регистрацию, там оказалось слово «Андерсон». Мы сначала посмеялись, что вот бывают же такие тупые люди.