Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" - Страница 57

- Потерпи. Сейчас, сейчас...

Я открыла глаза, и первое что я увидела - это длинную шею, подчеркнутую красотой белоснежной кожи. Прядь белых, сверкающих, словно отлитых из хрусталя, волос, и удивительные глаза, сверкающие миллионами крошечных бриллиантов. Влада в кабинете уже не было.

- Все закончилось. - сказала мне Амалия. - Теперь уже все хорошо.

***

Огонь разгорался все сильнее. Мы сидели на полу возле самого камина. Меня уже почти не колотило, но время от времени подбрасывало, как от внезапного испуга. Амалия осматривала мою кожу. Находя порез, она проводила пальцем по нему, и говорила одно и то же слово, на знакомом мне, совершенно непроизносимом языке. Рана тут же затягивалась, не оставляя даже следа.

- Вы тоже умеете колдовать? - спросила я. Голос мой еще дрожал, но уже был громче, чем комариный писк.

Она вскинула брови, как бы говоря, что ничего удивительного в этом нет.

- На самом деле, невелика хитрость, - сказала она. - Немного практики, и несложные бытовые заклинания можно освоить без труда.

Она кинула на меня быстрый взгляд, а затем, снова вернувшись к моим царапинам, спросила меня.

- Знаешь, почему я так вырядилась сегодня?

Я мельком прошлась взглядом по шелковому красному платью, туго обтягивающему ее восхитительное тело, и помотала головой.

- У меня сегодня праздник,  - сказала она, улыбнувшись одними губами.

- Какой?

- Не знаю, как правильно его назвать. Наверное, это день моего второго рождения. Сегодня, впервые за все мою жизнь, я принадлежу сама себе, - она замолчала, а потом тихо добавила. - Ты ведь знаешь, как я появилась?

Я кивнула. - Дерево.

- Дерево, - повторила она тихим эхом, и опустила глаза, как будто была в чем-то виновата. - Знаешь, в этот замок все пришли по доброй воле, и только меня сюда привели, не спрашивая, хочу ли я этого, - она подняла на меня свои удивительные глаза, и я залюбовалась переливами огня, сверкающего в них. - Я ведь совсем ничего не помню из того дня. Дерево ведь показало тебе?

Я снова кивнула.

- Расскажи мне

Я медлила. Думала - стоит ли? Нужно ли ей знать это? Такая красивая и такая несчастная. Станет ли ей легче от этого? Но раз она хочет - кто я такая, чтобы решать за нее?

- Он пришел к дереву, потому что отчаялся, понимаешь? Не для того, чтобы потешить собственное самолюбие. Он просто потерял всякую надежду найти меня, понимаешь? Он тогда разозлился. Великая сказала ему ждать, он ответил, что всю жизнь только это и делает. И решил действовать. Знаешь, - сказала я глядя в ее глаза, - я ведь все видела. Он пришел к дереву мокрым до нитки. Наверное, в этот день шел дождь. А над деревом - купол из елей, там всегда сухо и почти совсем темно. Тень от дерева дает слабый свет, но от него, скорее, какое-то неприятное ощущение, чем чувство света, - я вспомнила свой собственный поход к тому месту, и по телу пробежала дрожь.  - Он просто стоял и смотрел. Долго. Я, глядя на него, была совершенно уверена, что он уйдет, так ничего и не попросив. Все в его лице говорило о том, что понял, что пришел напрасно. И, наверное, если бы Дерево не заговорило с ним... Оно всегда заговаривает первым.

Амалия слушала меня очень внимательно, временами сбиваясь с дыхания. - И что же он загадал? - спросила она. - В смысле, что конкретно? Как звучало его желание?

- Все просто. Он загадал, чтобы Дерево дало ему женщину, которая будет любить его больше всего на свете.

- Действительно, просто, - эхом вторила она мои слова, и мне показалось, нет, я поняла совершенно точно, что сказала что-то не то. Неправильно построила фразу, неверно подобрала слова, и теперь, глядя на то, с какой горечью она смотрела на меня, понимала, что сказанного не воротить. Я попыталась исправить то, что наговорила. - Знаешь, твое рождение... Это было очень, очень красиво.

Амалия кивнула и опустила глаза. Я решила больше не говорить ни слова. Что бы я сейчас ни сказала, это никак не изменит того факта, что ее сотворили, как вещь. У нее было четкое предназначение и вполне конкретная задача. С самого рождения, то есть задолго до него, смысл ее жизни сводился к тому, чтобы быть лучше, чем кто-то, заменить кого-то, кого невозможно заменить. Ей никто права выбора не дал. Ее судьба была предначертана. И она не справилась. Она и не смогла бы, даже будь на то ее воля, ведь как вообще можно сделать человека счастливым против его желания? Вся ее жизнь должна была стать доказательством того, как может быть эгоистичен человек, ведь Граф ни на секунду не задумался, каково будет жить его творению. Он просто попросил. Дерево просто сделало. Так и появилось на свет одно из самых несчастных созданий в этом мире.

- Знаешь, - сказала она так тихо, что я еле разбирала слова, - он ведь сразу понял, что никогда не сможет полюбить меня. А я старалась, - она снова опустила глаза, пряча их так, словно это все - от рождения до сегодняшнего дня - полностью ее вина. - Я всячески пыталась соответствовать. Пыталась быть самой лучшей, самой красивой, самой желанной. Мне всегда казалось, что я стараюсь недостаточно, и лезла из кожи вон. Все время делала что-то не то, но никак не могла понять - в чем дело. И все это время, здесь - она прикоснулась к груди, - болело так, что выть хотелось. Хожу, говорю, ем, одеваюсь, ложусь спать, а чувствую себя так, словно внутри нет ничего. И это "ничего", так жжется...

- Амалия, ты ни в чем не виновата!

- Знаю.

Она замолчала и долго смотрела, как пляшет огонь на деревянных поленьях. Физически я чувствовала себя совсем хорошо, но морально... Нужно было что-то сказать, найти нужные слова или просто обнять, на худой конец, сказав банальное "все будет хорошо", и ждать, когда сбудутся твои слова. Но слов подходящих не было, а прикоснуться к ней я не смогла бы. Я всегда боюсь делать что-то, пока не буду уверена, что то, что я делаю, совершенно правильно. Даже если дело это доброе. Мне всегда кажется, что даже добрые дела я делаю как-то не так, как нужно. Но вдруг она встряхнула головой и улыбнулась.

- Не жалей меня, - сказал она, снова подняв глаза. -  Теперь это уже ни к чему. Я никогда не хотела жалости, и сейчас не хочу. К тому же, у нас праздник. Немного грустно, правда, что приходиться прощаться, но рано или поздно, всем приходится это делать, верно? - я кивнула ей, но как-то грустно и неуверенно. А она продолжила. - Здесь, в замке, люди думают, что я ненавидела всех и каждого. Это неправда. Я успела привыкнуть ко всем. Не всех полюбила, было бы не честно так говорить, но были люди помимо Графа, которые восхищали меня.

- Правда? Кто, например?

- Если ждешь, что я назову твое имя, напрасно. Не назову.

Я засмеялась и согласно кивнула. - Ладно, так кто же?

- Косой.

Я удивленно вытаращила глаза. Она улыбалась.

- Шутишь? - спросила я.

- Нет. Совершенно серьезно. Он странно выглядит, да и ведет себя не очень, но я совершенно уверена, что у него великое будущее.

- Наверное... Хотя, вряд ли.

- Вот увидишь, - сказала она, а потом безо всякой паузы спросила. - Ты ведь позаботишься о нем?

- О Косом? Не могу обещать...

- О Владе.

Я долго смотрела на нее, а потом кивнула. Повисло молчание. Я посмотрела на нее. Она, действительно, выглядела как-то иначе, и дело было не только в том, что взгляд ее стал мягким, и из него исчезла былая снисходительность - абсолютно все в ней было спокойным, как прозрачная водная гладь тихого лесного озера. Плечи и спина расслаблены, и из них исчезла напряженность, которая сковывала ее тело все это время. Мягкий рельеф рук, спокойно лежавших на коленях, нежен и спокоен. Она по-прежнему была самой красивой женщиной в мире, но теперь это больше не было определяющим. Теперь красота ее была лишь красотой. Она больше не была ее сутью, а стала лишь фоном, на котором расцветала новая жизнь, берущая свое начало прямо сейчас. Что ждет ее впереди?

- Куда ты пойдешь? - спросила я.