Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" - Страница 33

Я посмотрела на "безделушки", которые переливались разноцветной радугой, и улыбнулась - странно, но сейчас и для меня россыпь бриллиантов, тяжело лежавших в моей руке, не имела особой ценности. Уже перед самым выходом она вручила мне перчатки - короткие, из черного шелка.

- Зачем они мне?

- Так нужно. Это традиция.

- Перчатки?

- Да. Все будут в  перчатках.

- А в чем смысл этой традиции?

- В традициях нет смысла, есть подтекст. Идея.

- Так... И в чем идея перчаток?

- Видишь ли, бал - всегда флирт, и под каким бы величественным предлогом он ни проводился, это всегда праздник влюбленности и ухаживаний. А что главное во флирте?

- Не знаю...

- Во флирте главное, при всей кажущейся близости, оставаться немножечко недоступной. Быть совсем рядом, но всегда чуть-чуть не дотягиваться. Быть на расстоянии вытянутой руки, но не прикасаться. Быть настолько близко, насколько ты никогда бы не позволила себе в обыденной жизни, но при этом всегда, подчеркиваю - ВСЕГДА - в полушаге друг от друга. Это важно. Это и делает флирт - флиртом. Понимаешь?

- Да. То есть, нет. Не понимаю, при чем здесь перчатки?

Ирма вздохнула и покачала головой.

- Дитя... Перчатки - это то, что всегда отделяет твою руку от руки партнера. Даже в танце, который сам по себе означает близость, между вами всегда есть что-то, что не дает вам быть слишком близко друг к другу. Эта и есть та самая грань. Дымовая завеса, без которой пропадает волшебство. Это препятствие, пусть тонкое и весьма символичное, к тому, чтобы вы стали СЛИШКОМ близки.

Она многозначительно посмотрела на меня и поняла, что ничего из того, что она сказала, до меня не дошло.

- Просто надень их. - сказала она и вручила мне тонкие лоскутки. Я надела и их и удивилась, до чего же красиво они сели. Руки мои словно покрыли черным шелком, который стал моей второй  кожей, и это было непривычно. Я даже не знала, что простые перчатки могут так изменить облик. Даже не облик, нет. Ощущение. Странным образом, хоть не поняла и половины из того, что Ирма объясняла мне про загадочность и дымовую завесу, я почувствовала себя женственной и таинственной.

Мы вышли из комнаты в десять часов вечера. За окнами уже стемнело, и луна подглядывала за нами свозь неплотно прикрытые портьеры.

- А куда мы идем?

- Бал будет в столовой.

- А как гости приехали? Я имею в виду Фоса. Неужели никто не побоялся?

- Все приехали днем. Ты, сидя в своей библиотеке, все пропустила. Меньше читать надо. Днем Фос не приходит, ты же знаешь. Ну, а в замок Фосу не пробраться.

- Ну как сказать. Ведь совсем недавно ему это почти удалось.

- Ну не удалось же. Кроме того, странно, но именно в ночь бала Фос и сам старается сторониться замка. Ходит в округе, но близко не подходит.

Так за разговорами мы не заметили, как пришли. Уже подходя к столовой, я услышала гомон сотен голосов - их смех, их радость, их удивление, смешанное с восторгом. Я никак не ожидала, что людей будет так много. Честно говоря, уже в этот момент у меня возникло постыдное желание развернуться и отправиться прямиком в библиотеку, на ходу снимая с себя украшения и перчатки, но твердая рука Ирмы, лежащая на моей спине, отрезала мне путь к отступлению.

- Не бойся. - шепнула она мне на ухо.

- Я и не боюсь.

- Трясешься, как заяц. - тихонько хихикнула она.

- Мне все это кажется совершенно дурацкой затеей. Зря я пришла сюда.

- Абсолютно не зря, мой трусливый зайчик. Я скажу тебе больше - эту ночь ты не забудешь никогда. Я смело, со всей ответственностью, берусь утверждать, что больше нигде и никогда ты не увидишь того, что будет сегодня. - я лишь кинула на нее взгляд, полный немого крика о помощи, но увидев в ее глазах знакомый огонек, который уже видела однажды, когда мы подняли на уши целую кухню, поняла, что она уже ни за что не даст мне уйти.

Не успели мы вплотную приблизиться к дверям, как они распахнулись, впуская нас в полумрак крошечного коридора, служащего вестибюлем столовой. Сейчас здесь было темно из-за окружавших нас портьер, которыми было завешано и без того крошечное пространство, создавая ощущение маленькой пещеры, в темноте которой горели две свечи. Они были в руках встречающего нас человека в маске с огромным длинным носом и закрывающей лишь верхнюю половину лица.

- Добрый вечер. - произнес он тихо, и губы его растянулись в широкой улыбке. - Сердечно рады видеть Вас. Пожалуйста, внесите  свой вклад.

- Вклад? - удивилась я. - Но у меня нет денег.

Тут Ирма заговорила у меня за спиной. - Деньги  и не нужны, моя хорошая. Нужна музыка.

Тут незнакомец в маске ловким движением убрал руки от свечей, которые так и остались висеть в воздухе, тихо покачиваясь из стороны в сторону. Руки его исчезли в темноте, а через секунду появились снова перед моими глазами, заключая в себе странный предмет - хрустальный тетраэдр, размером немногим больше спичечного коробка, который переливался под мягким светом свечей. Ирма обошла меня, закрыла глаза и внезапно тетраэдр заискрился, словно внутри вспыхнул радужный взрыв, разбрасывая разноцветные вспышки по собственным граням.

- Это совершенно не сложно. Просто подумай о своей любимой песне, и она перенесется сюда.

- Да, но... - я представила себе, как великосветское общество в вечерних нарядах будет сочетаться, например с Linkin Park или Rammstein. Не то, чтобы мне нравилась эта музыка, но посмотреть было бы весело. - Я не думаю, что моя музыка будет уместной... здесь.

- О, не волнуйся. Любая музыка есть музыка. Она универсальна и здесь рады каждой. Ты даже не представляешь, какие удивительные мелодии привозят сюда наши гости.

- Но зачем?

- Как зачем? Мы будет танцевать под нее! - глаза Ирмы так вспыхнули. Я вздохнула, закрыла глаза, и попыталась представить себе что-то из классики. Но тут человек в маске сказал.

- Простите, мадам, нужна именно любимая песня, а не та, которую Вы считаете правильной.

И то ли оттого , что голос его был тихим и вкрадчивым, то ли он применил какое-то заклинание, то ли просто сработал рефлекс на слово «любимая», но нужная песня в ту же секунду вспыхнула в моей памяти и, открыв глаза, я увидела, как догорает хрустальный тетраэдр, а затем прячется где-то  в темноте.

- Благодарю.

 Перед тем, как руки человека в маске снова вернулись к свечам, он галантно приоткрыл для нас тяжелую портьеру, пропуская нас в столовую, ставшую на сегодня бальным залом.

И без того огромная, она превратилась в необъятную из-за царившего в ней мрака, оттенка чуть светлее ночи, скрывающего все вокруг. В воздухе витает аромат летней ночи, свежей и пьянящей. Я подняла голову и увидела россыпь крошечных звездочек, летающих по всему залу. Свет от них рассеивался, и было похоже, что миллиарды маленьких дисковых шариков летают то высоко, то опускаясь почти к самому полу, то снова взлетая наверх, неся с собой брызги света. Один из них подлетел совсем близко. Я протянула навстречу руку, и он приземлился мне на указательный палец. Искрясь и переливаясь, он посидел на пальце пару секунд, а затем медленно взлетел, уносясь куда-то в темноту несуществующего потолка. Смутно угадывались очертания людей, находящихся в зале. Я разглядывала их силуэты, но невозможно было сказать, сколько их, и лишь гомон множества голосов говорил сам за себя. Сотни две, может три, и все они скользили в темноте, разговаривая и смеясь. Кто-то узнавал кого-то, и тогда доносились приветствия, искренняя радость и неподдельный смех. Живая, дышащая, полная предвкушения толпа волновалась, словно море перед бурей. И наконец, раздался первый раскат грома, как первая весточка начинающегося шторма.

- Дамы и Господа! - голос Графа, низкий, бархатный, прогремел в кромешной тьме, прокатившись эхом по всему залу. Воцарилась полнейшая тишина, и где-то совсем рядом со мной чей-то взволнованный женский голос тихо взвизгнул, не в силах сдержать эмоций. - Да начнется бал! - а в следующее мгновенье миллиарды светлячков устремились к стенам и, осев на них причудливым узором, вспыхнули, словно искры, освещая собой все вокруг. Зал возник словно из ниоткуда, приобретая очертания, украшенный, и оттого почти неузнаваемый, полностью заполненный людьми. Высоко под потолком вспыхнул каскад фейерверков, и толпа взревела от восторга, заполняя криком весь зал. Граф сидел на одном из искусственных карнизов высоко под потолком и приветственно махал рукой, вызывая взрыв аплодисментов и восторженных приветствий.