Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" - Страница 26

- Высокомерной?

- Хм... Пусть будет высокомерной.

- Не понимаю. - сказала я складывая тарелки в глубокий шкаф. - Она такая красивая. Я не видела женщин красивее, чем она. Как можно не влюбиться в нее?

Ирма как-то неоднозначно покивала головой. Получилось нечто среднее между "да" и "не совсем да".

- Она, безусловно - создание прекрасное, и я согласна с тобой, красивее женщин не видела и я, а я видела много больше твоего. Но здесь для меня загадки нет. Красота здесь не играет никакой роли.

- Я понимаю, должен быть характер, ум, чувство юмора, воспитание, в конце концов.

- Да нет, нет, родная. Я говорю именно о притягательности, и все что связанно именно с этим аспектом. Первом впечатлении, если можно так выразиться. Человек должен быть привлекательным, но люди часто путают привлекательность с красотой, полагая, что это одно и то же. На самом же деле, это мало того, что не одно и то же, а зачастую, это абсолютно противоположные явления.

- То есть, внешний вид совсем не важен?

- О, как раз наоборот.

- Ты меня запутала!

Ирма засмеялась.

- Аккуратность и чистоплотность всегда будут для женщины жизненно важны. Это аксиома, и тут даже говорить не о чем. Ухоженная женщина всем своим видом показывает, что она любит себя. В хорошем смысле этого слова. А это очень, очень важно! Но! Эта лишь одна из сторон привлекательности, коих бесчисленное множество, и напирать лишь на нее, рассчитывая, что она сотворит чудо - значит, очень плохо разбираться в людях вообще и в мужчинах в частности. Привлекательность - это сумма всего того, что есть в тебе, и если к единичке за красоту не прибавится больше ничего, то в сумме ты и получишь единичку. Поэтому в тебе должно быть столько единичек, чтобы мужчина сбился со счету. Но и тут нужно знать меру. Идеальная женщина, так же, как и идеальный мужчина, существуют лишь в наших фантазиях. Пусть там и остаются. На деле лишь несовершенства делают нас уникальными. Сложно, да? - я кивнула. Она - тоже, и продолжила. - Ведь что такое несовершенство? Некоторое отклонение от нормы, что-то, чего быть не должно, или наоборот, отсутствие того, что быть должно. Так вот именно эти отклонения, какого бы характера они ни были, делают нас уникальными, неповторимыми. Лишь отклоняясь от нормы, мы становимся теми, кто мы есть. В стерильности нет жизни. В отклонении от общего рождается индивидуальность. Только пойми меня правильно. Я не имею в виду, что нужно бриться наголо только потому, что это необычно, или пришивать себе третью ногу только потому, что до тебя этого никто не делал. Человек индивидуален по своей внутренней сути, а твоя задача - это просто найти. Раскопать в себе. Человек, нашедший это, и становится привлекательным. В нем появляется что-то неуловимое, еле заметное, и с первого взгляда порой и не разглядишь, в чем дело. А потом присматриваешься и понимаешь, что у него удивительная, совершенно неповторимая улыбка, или взгляд - живой, ненасытный, любопытный. А может, наоборот, с поволокой, обездвиживающий, проникающий куда-то так глубоко, что все твои тайные желания становятся видны как на ладони. И вот ты уже сам не замечаешь, как стараешься сесть поближе, смотришь чаще и сбиваешься с дыхания, когда этот кто-то проходит мимо тебя. Рано или поздно все,  что внутри тебя, просачивается наружу, становясь таким же очевидным, как цвет глаз или изящность рук. Поэтому так важно следить за тем, что творится внутри тебя.

- Ну, тогда Косой должен быть самым уникальным человеком во всем замке.

- Он, действительно, уникален. И не только в этом замке. Он удивительный человек.

- Ты хорошо его знаешь?

- Хотелось бы лучше. Он слишком молчалив, чтобы знать его хорошо.

- Да, я заметила.

- Он не только с тобой не разговаривает, так что не принимай это на свой счет. Он в принципе такой.

- С самого детства?

- Не знаю, и, думаю, никто не знает. Он пришел сюда уже взрослым.

- Пришел?

Ирма посмотрела на меня рассеяно, явно думая о чем-то своем. Мой вопрос вернул ее к реальности, и она даже немного растерялась.

- Никто не родился в этом замке. Мы все, так или иначе, пришли сюда откуда-то.

В кухне повисла тишина. Я видела, как Ирма все больше и больше погружается в собственные мысли. Любой воспитанный человек в этот момент молча занялся бы своими делами, оставив ее наедине со своими мыслями. Я считаю себя человеком воспитанным, но удержаться не смогла.

- Ирма, а как ты здесь оказалась?

Она выпрямилась, вытерла руки о передник и посмотрела мне в глаза. На мгновение мне показалось, что сейчас она отшутится, скажет какую-нибудь нелепость и отправит меня спать. Но она опустила глаза и негромко сказала.

- Я приползла сюда побитой собакой в надежде, что придусь ко двору.

Я растерялась, опешила. Слова застряли у меня во рту. А Ирма разглаживала складки своей юбки пухлыми, ухоженными пальцами, не поднимая глаз.

- Ты думаешь, что Граф - беспринципный подлец и самовлюбленный хам, чьи желания сводятся лишь к тому, чтобы издеваться над беззащитными, и оттачивать свое мастерство в мелочных заклинаниях. У тебя есть полное право так думать. - она подняла глаза и посмотрела на мой платок. - И это правда. Нрав у него дурной, тут спорить не приходится. Но это - не вся правда. Этот нахал стал нам близким, родным человеком. Тебе сейчас трудно будет в это поверить, но со своими проблема и бедами мы все идем к нему. Все до единого. И еще не было случая, ни одного, чтобы он не помог. Не отмахнется, не сделает вид, что забыл или занят. И когда я пришла сюда, он не отвернулся и даже вопросов особо не задавал. Он просто дал мне то, что другие отняли.

Глава 4. История побитой собаки

- Когда я пришла к замку, за мной тянулся такой шлейф проклятий и брани, что будь он настоящей тканью, его хватило бы, чтобы одеть всю деревню. Бабка моя была колдуньей. Настоящей, унаследовавшей свою силу по крови, от матери. И кровь эта была жгучей, багрово-красной. Я осиротела еще крохой. Она забрала меня и растила, как свою дочь. Родителей своих я не помню. Совсем. А вот ее лицо помню четко, до самой мелкой морщинки в уголках глаз. Помню густые соболиные брови и ореховые глаза, помню стройный силуэт. Знаешь, она всегда ходила с прямой спиной.- голос Ирмы дрогнул и поплыл. Несколько секунд она молчала, мужественно борясь со слезами. Я посмотрела на нее, и мне показалось, что она мгновенно постарела на десять лет. Но вот она качнула головой, промокнула уголки глаз передником, улыбнулась виновато, словно извиняясь за минутную слабость, и снова стала молодой и прекрасной.

- Характер у бабушки был сложный, но не заносчивый. Говорила она лишь тогда, когда была крайняя необходимость, но если уж говорила, то честно, открыто, не интересуясь, нравятся кому-то ее слова или нет. В деревне ее откровенно побаивались, что не мешало, однако, всем тем, кто боялся, исправно приходить за помощью. Не было в деревне ни одного взрослого человека, кто не приходил к нам хотя бы раз. Многие бывали гораздо чаще. Кому скот от мора спасти, кому раны залечить (и не только телесные), кто за оберегом для ребенка придет, а кому и вовсе комары докучают, спасу нет. Бабка не отказывала никому, кто приходил с хорошими намереньями, и даже тогда, когда для помощи и магии-то не нужно было. А вот тех, кто приходил просить дурное, не пускала даже на порог. Не знаю, как, но она чувствовала намеренья людей задолго до того, как они подходили к нашему дому. Человек только вышел из-за угла и шел по нашей улице, а бабушка уже выходила из дому и встречала человека у калитки. И когда человек подходил, отправляла туда, откуда пришел. Иногда - не стесняясь в выражениях. Говорила - нельзя в дом зло нести, словно это была зараза, вроде грибка.

Мы с ней жили душа в душу. Она напрасно не ругалась, а уж кричать - никогда вообще. Я, в свою очередь, не пакостила и всегда слушалась. Даже когда пришел переходный возраст, и гормоны требовали бунта против всего на свете, я была замечательным ребенком. Я не хвалюсь. Это чистая правда. Она приучила меня к труду. Это она объяснила мне, как это важно - быть полезным. Она показала мне собственным примером, как необходимо быть кому-то нужным. Она говорила, что человек счастлив лишь тогда, когда в нем нуждаются другие. Я плела ей косы. Знаешь, у нее до самой старости были густые волосы цвета крепкого чая и ни одного седого. Ведьма, что скажешь... - последние слова Ирма сказала со смаком и удовольствием.