Скарабей (СИ) - "May Catelyn" - Страница 10

После обряда «отверзания уст» саркофаг, канопы и погребальные дары занесли в гробницу, которую покойный фараон так тщательно осматривал незадолго до своей смерти — жестокая шутка судьбы. Поминальная трапеза была пышной и затянутой. Множество яств и вин, неудержимое веселье были прямой противоположностью траурному шествию. Теперь нужно было выразить радость: фараон обрел бессмертие, отправившись в вечность.

Царевна Афири не могла прикоснуться к еде и вину. Завтра должен был состояться суд, на котором она впервые со дня смерти отца увидит Мхотепа. Это будет их последняя встреча. Больше она никогда не сможет заговорить с ним. Больше никогда не услышит его хрипловатый голос, который когда-то давал ей мудрые советы и наставления. Для нее наступала другая жизнь, она войдет в нее решительно, не колеблясь. Потому что будет знать, что где-то далеко от нее все еще бьется его преданное сердце, которое она выкупила ценой собственной свободы.

Она нашла пальцами гладко отполированную спинку лазуритового скарабея на своей руке. Это был последний подарок Мхотепа, сделанный по случаю праздника Опет, ежегодного двадцатисемидневного торжества в честь бога Амона. Тонкая, невероятно искусная работа безымянного ювелира.

Когда-нибудь она подобно своему отцу шагнет в вечность, возродившись вновь, словно солнечный диск. Там, за гранью земного мира они с Мхотепом встретятся вновь, там они будут вести свои неторопливые беседы и держаться за руки. Там она станет его вечной спутницей, возлюбленной и женой. Жизнь — лишь пылинка на ладонях вечности, она пройдет быстро, нужно думать о том, что будет после нее.

--

Низложенный визирь был жрецом богини Маат, непогрешимым главным судьей, которого все еще уважали и боялись. Судить его мог лишь сам фараон или его приемник. Только царевна обладала такой властью в это смутное и тревожное для поданных время. Афири должна была произнести обвинительную речь, а затем вынести приговор своему наставнику и ближайшему другу. Заговорщики во главе с Нефером позволили ей сохранить Мхотепу жизнь и свободу, изгнав навечно из египетских земель.

Юная царевна была облачена в пышные церемониальные одежды. На ее голове сверкала золотая корона в виде коршуна с распростертыми крыльями, украшенная уреем — королевской коброй, Ускх на ее груди переливался самыми немыслимыми цветами лазурита, бирюзы и сердолика.

Нефер пока не мог узурпировать власть, но его близость к подножью трона внушала присутствующим уверенность — он станет их царем в ближайшее время.

Когда Нефер выступил вперед и поднял руку, вокруг воцарилась мертвая тишина. Массивные двери в конце длинного помещения были тут же открыты привратниками. В окружении шести царских стражников, гордо подняв голову, шел великий визирь Мхотеп. Афири, глядя на его будто выточенное из камня мужественное лицо, вдруг вспомнила один из текстов, прочитанных ею в своей библиотеке, которую он собирал для нее:

«Смотрите на визиря. Он должен быть бдительным и внимательным ко всему. Ведь он поддерживает порядок на всей египетской земле. Смотри на него. Ведь он тот, кто находится рядом с царем и близок к его дому"

Ей с трудом удалось сдержать слезы, когда она заметила, как заострились черты его благородного лица. На нем не было торжественного облачения и украшений, лишь простой белый схенти, охвативший его могучий торс. Даже сейчас, лишенный своих званий и титулов, без единой драгоценности на теле, он казался могущественней всех, кто был здесь, сияя богатством одежд и нищетой душ.

— Слушайте же все, кто чтит Великих Богов, слушайте же все, кто приносит клятвы священному оку Амона, слушайте же! — торжественно и громко произнес Нефер- Вот человек который совершил святотатство, это он подобно Сету замыслил коварное убийство и отравил Богоравного под крышей своего дома, нарушив все мыслимые и немыслимые законы. Вот он!

Вельможи и жрецы, стоявшие вокруг нарочито осуждающе загудели. Афири могла поклясться, что здесь не было ни одного сторонника Мхотепа, Нефер тщательно отобрал участников судебной церемонии.

— Этот человек, чье имя теперь недостойно упоминания, много весен подряд был правой рукой Солнцеликого, вынашивая свои черные замыслы. Мы подчинялись ему и почитали его. Но его вероломство не знало границ и теперь он лишил нас света, он украл у нас самое дорогое!

И вновь со всех сторон поднялся гул, заставляя сердце Афири сжиматься от страха. Ей казалось, что еще немного и озлобленные царедворцы бросятся к Мхотепу и растерзают его у нее на глазах.

— Смерть цареубийце!!

— Смерть ему! — раздались теперь уже дружные выкрики. Нефер успокаивающе поднял руку.

— Я, как первый советник и преданный раб священной власти царя, не колеблясь бросил бы его в яму к священным детям Себека. Только такой смерти заслуживают предатели и убийцы. Но мы должны чтить закон и память Богоравного. Его дочь — царственная Афири должна решить участь этого человека. Это ее право. — Нефер выразительно посмотрел на царевну давая понять, что теперь ей придется сказать обвинительную речь.

Афири поднялась со своего места гордо расправив плечи и устремив взгляд полный горечи на собравшихся в зале. Тот кто видел ее в этот день, рассказывал потом, что так мудро и рассудительно могла говорить только сама Исида, а не юная дева.

— Я — Афири, царственная дочь богоравного Рахотепа, рожденная в его доме. Во мне течет кровь Великих Богов. И я говорю вам — этот человек виновен!

Афири старалась не смотреть на склоненную голову Мхотепа, боясь потерять самообладание, слушая одобрительный шепот вокруг себя.

— Но он не достоин смерти! Он ее не заслуживает! Слушайте же мою волю! Пусть этот человек навсегда покинет земли Кемета и станет вечным изгнанником, обреченным на скитания в чужих краях, пусть его деяния забудут навсегда, его дом будет разрушен и всякий кто назовет его имя будет предан смерти. Да будет так, и Великие Боги пусть будут свидетелями моей воли!

Слова царевны умолкли. В воздухе повисла тяжелая напряженная тишина. Нефер едва заметно удовлетворенно улыбнулся, услышав подготовленную заговорщиками речь из уст молодой царевны.

Афири до крови прикусила губы, стараясь сохранить невозмутимость, ни один мускул не должен был дрогнуть на ее лице. Никто не должен был догадаться о том что творится в ее душе, о том как ей хочется броситься на шею к своему джати, выплакаться у него на груди, рассказать как она тоскует по нему, что не знает как жить дальше, если его не будет рядом…

Их глаза встретились в ту минуту, когда его подвели к подножью высокого трона. Вся небольшая процессия опустилась ниц перед царевной. Когда ему было позволено подняться, в его взгляде Афири прочла лишь восхищение и скрытую боль. Он гордился ею в этот час, ее красотой, силой, обретенной властью.

"Ты был не прав, чародей из Меира, даже в вечности я не пожелаю лучшей доли, чем снова встретиться с нею, даже если великие боги еще тысячи раз подряд будут разлучать нас", — подумал Мхотеп, когда услышал последнее слово приговора из уст своей госпожи. Ему было ясно, почему она пошла на это, почему отказалась от своих единоличных прав на корону. Оставалось лишь с видимой покорностью принять ее щедрый дар.

Скоро Афири станет великой правительницей Верхнего и Нижнего Египта. Всему, что нужно для этого, он успел ее научить. Она справится со всеми трудностями и кознями вельмож. Светлая Исида — Афири, сама судьба, сама любовь, сама жизнь.

____________________________________________________________________________

В день праздника Мин, когда первый сноп нового урожая будет преподнесен древнему божеству, Афири принесет клятвы своему будущему мужу Неферу, сделав его фараоном. Жрецы предсказывали им много детей, ведь Мин был богом плодородия, дарующим дождь и богатый урожай.

После страшного и несправедливого суда царевна старалась не думать о прошлом, гнать от себя все мысли о Мхотепе и его дальнейшей судьбе. Главное — он был жив, вдали от нее, в чужой стране, пусть так. Но его сердце продолжало биться, его голос продолжал звучать, хотя теперь уже не для нее… Этим она утешалась в минуты невыносимого отчаяния, готовясь к свадебной церемонии.