Рождение вечности (СИ) - Соломенный Илья - Страница 20

— Удачи, месье де Пайле, — пожелал напоследок Ирио, открывая мне дверь.

* * *

Спустя два дня.

Следующие два дня мы практически не общались на отвлеченные темы — все были заняты делом.

Норман создавал нам новые личности, в этом он был настоящим виртуозом. Ведь чтобы просто украсть чужие данные много ума не требовалось. Гораздо сложнее было найти среди более чем пятисот гостей Советника нескольких, не знакомых ни с кем людей, создать точную копию их инфополя, скопировать внешность, голос, походку, манеру речи — и сделать все это так, чтобы никто не заподозрил обман. В конце концов выяснилось, что подходящих кандидатов меньше десятка, и получить личности сразу трёх из них невозможно — мы бы просто не успели обезвредить всех их перед аукционом. А это было необходимо — нужны были финальные слепки инфополя, и полная уверенность в том, что этих людей никто не найдет.

Так что мы решили, что через главный вход на аукцион попадет только Норман — под личиной Явелина Тенье, молодого и очень богатого промышленника с Сиентии. Он никогда не был на Эдеме, никогда не общался ни с советником, ни с его гостями. Единственные люди, которые могли его узнать — пара помощников Советника, которые познакомились с Явелином два года назад у него на родине — они же заочно и представили этого человека самому Советнику.

Остальные участники аукциона пересекались между собой — лично, или через семьи, деловых партнёров и общих знакомых. Когда я заметил это, то задумался. Мне все больше казалось, что это, скорее, не попытка продать реликвии Предтеч, а собрание некоего закрытого общества. Все это мне очень не нравилось, но я гнал дурные мысли прочь. Зря? Конечно. Стоило хоть на мгновение остановиться и подумать, трезво оценить ситуацию. Я мог просто связаться с отцом, рассказать ему все — уверен, он бы помог нам выпутаться из этой паутины, но… Тогда мне казалось, что я так глубоко увяз в этой трясине только по своей вине, а значит — должен выпутаться сам.

За неимением других идей, мы с Кайри вновь решили притвориться официантами. Для этого мы довольно быстро нашли матрицы двух подходящих личностей, и отдали их Норману — наводить лоск. Несмотря на всю элитарность собрания, экономить на обслуживании Советник Шекран не собирался. Да и зачем, если в стандартный контракт официанта модно было совершенно законно внести пункт о последующем извлечении воспоминаний о мероприятии?

Так или иначе, мы с девушкой занялись печатью масок — органический принтер стоял тут-же, в самом большом помещении, где мы готовились к ограблению. Этот подвал, снятый мной на одну из "левых" личностей Нормана, был нашим складом. Иногда мы оставляли тут оборудование или одежду — ничего такого, что могло бы нас выдать. К тому же, подвал был полностью изолирован от инфополя Высокого города, а на нижнем уровне расположился закрытый гараж, выезд из которого вел на противоположную сторону здания. Там стоял один из двух оставшихся глайдеров, над которым Кайри колдовала весь вчерашний день.

После встречи с Ирио Норман привез сюда огромное количество самой разнообразной аппаратуры, и теперь, вполголоса ругаясь с Улиссом, редактировал свою новую личность. Когда день закончился, и ночь накрыла Высокий город, Норм подошёл ко мне.

— Есть минутка?

— Конечно, — я отложил моток с искусственной кожей, — В чем дело?

— Выйдем на улицу, — он подхватил со своего стола сумку, — Хочу кое-что тебе показать.

Я последовал за ним. Кайри, вымотавшаяся за последние дни не меньше нашего, тихо спала на диване, накрывшись моей курткой.

Мы поднялись на первый этаж, и вышли на задний двор. Место было не слишком обжитым — в здании находились офисы какой-то брокерской фирмы, и ночью здесь не было даже охраны.

На улице стояла полная тишина. Очень хорошо было видно звёзды — гораздо лучше, чем с поверхности планеты. Далеко на востоке поднимались Сейвал и Финвал — две луны, восходящие одна за другой. Финвал отливал золотистым, а его брат близнец — зеленоватым светом. Если приглядеться, модно было увидеть тоненькие цепочки колоний, раскинувшиеся по поверхностям спутников.

Норман, как и я, некоторое время молча рассматривал это впечатляющее зрелище. Наконец он заговорил.

— Я живу на Эдеме уже пять лет, а все никак не привыкну к этой красоте. У меня на родине не было луны.

Я удивлённо посмотрел на него. Мы были знакомы уже давно, но об этом он упомянул впервые. Я сказал ему об этом, и он сухо улыбнулся.

— Может, больше и не представится случая.

Он вытащил из кармана своего пальто сигарету, прикурил ее маленькой зажигалкой, и перетянул сумку на грудь, расстегивая молнию.

— Помнишь, мы планировали ограбление в нижнем Эдеме?

— Как же, — я напряг память, — Банк данных, который стащили у клерка Готьери, и мы должны были его вернуть. Прекрасно помню.

— Тогда мы отмели много вариантов, прежде чем поняли, как нам выбраться из трехсотметровой шахты.

— Точно. И ты тогда сильно потратился на подготовку.

— Ну, — он усмехнулся, докурил сигарету и щелчком отправил ее в недолгий полет, — зато теперь ты можешь только похвалить меня за предусмотрительность.

Жестом дешёвого фокусника, достающего кролика из шляпы, Норман извлёк из сумки браслет. Хотя, это скорее была перчатка без пальцев, но длиной почти до самого локтя. Браслет был вмонтирован в нее, и с первого взгляда было понятно — в свободной продаже таких штук не найдешь.

— Что это? — я взял у него устройство. Перчатка была очень лёгкой, и приятной на ощупь.

— Новое слово в применении генераторов наночастиц в качестве компенсаторов гравитониевых импульсов.

Я покосился на друга.

— Обойдёмся без терминологии, хорошо?

— Это, — он достал вторую перчатку, и показал на небольшую твердую часть в центре ладони, — универсальный гравитониевый двигатель. Это, — он постучал по выступающей накладки предплечья, — генератор наночастиц.

Я, кажется, начинал понимать, что это за вещь, и чтобы не спрашивать одно и тоже несколько раз, просто снял свой браслет, и отдал другу. После нацепил обновки на обе руки. Ткань плотно облегла кожу, и я почувствовал лёгкое покалывание.

— Сейчас оборудование настроится на твое инфополе, соединится с мнемочипом и спутником, пояснил Норман, доставая из сумки ещё два плоских предмета, и протягивая их мне, — а это компенсаторы для ног.

— Не понял, — я взял у него из рук нечто, похожее на плоские камни, — и как их одевать?

Сразу после моего вопроса Док сообщил об обнаружении нового оборудования, а камешки у меня в руках подсветились мягких синим светом.

— Просто приложи к подошвамобуви, или ступне. Это же наночастицы, они приростут к чему угодно.

Я сделал, как было велено, и через несколько секунд подошвы моих ботинок стали толще на пару миллиметров — камешки просто растеклись по ним, принимая нужную форму.

— А теперь самое интересное, — улыбнулся Норман, — слушай внимательно, повторять не буду: это оборудование — экспериментальное, и очень узкофункциональное, но шутка в том, что запрограммировать наноненератор можно как угодно. Изначально эти части были одним целым с комбинезоном — броней нового образца, подстраивающейся под условия окружающей среды. Не знаю почему, но в серийное производство этот прототип запущен не был, и пробная партия осела на Имперских складах, или была продана контрабандистам. Уже потом какой-то умник решил превратить такой комбинезон в сверхлегкий экзоскелет, с четырьмя двигателями — на ладонях и ступнях. Через некоторое время эта вещь попала к одному из моих знакомых, и он облегчил её ещё сильнее.

— Куда уж сильнее, — удивился я, — Осталось-то всего ничего.

— Сейчас все поймёшь, — перебил меня Норман, — Все четыре двигателя генерируют импульсы разной мощности. Это происходит только в режиме "Икар". В этом случае все четыре компенсатора начинают жрать мощность, вырабатываемую гравитонием, и обрастают нанитами, превращаясь в массивные части доспехов-наручиинаголенники. Чем мощнее импульс — тем тяжелее доспех, всепросто. В цельном видеобладатель такого комбинезона мог за пару секунд превратиться в двухметрового гиганта с непробиваемой броней — если правильно загружал двигатели. Но самое главное другое, — Норман блеснул глазами из под оправы очков, — конкретно эта модификация умеет делать три вещи: поднимать носителя в воздух, и позволяет ему координировать полет — это раз. Совершать прыжки практически любой длины — это два. И есть ещё один режим, но он достаточно опасный — двигатели могут генерировать опасные для жизни импульсы, и выстреливать ими на расстояние до десяти метров. Но в этом случае никакого гравитония не напасешься, энергии тратится просто невообразимое количество. А так — пара часов полета на скорости в триста километров в час тебе обеспечена одним граммом вещества.