Спец - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 39

Добравшись до Марокко, я приводнился не так и далеко от города, заправил и убрал самолёт, сразу проведя ему техобслуживание, всё же серьёзный перелёт пережил, после чего на грузовой крытой машине, достал самую неприметную из моего запаса, и в лёгких одеждах, покатил в сторону города. Там попал на рынок и стал скупать свежие фрукты и овощи. Как я делал, подъезжал, мне в кузов сгружали в корзинах и мешках то что я заказывал, смотрел чтобы не гнильё было, покатался по городу, заодно кузов освобождал, и возвращался на рынок. Вот так восемь раз машину доверху пополнял. И шесть бочек с морской рыбой приобрёл, привык к ней, полюбилась. А фрукты я в Аргентине привык постоянно есть, витамины, соки свежевыжатые полюбил. И бананы, и остальные, вот и тут запасы пополнил, когда ещё обратно вернусь. Хм, может до конца войны в Союзе пробуду? Вот так закупившись, меня только ночь прогнала из города, я переночевал на пустынном берегу и вскоре на той же «Каталине» полетел дальше. Путь мой лежал через Средиземное море, Италию и Румынию к нашим. Решил напрямую лететь, по ночам.

Лететь через территории, охваченные войной, всё же оказалось не просто. Это в жарких странах, где хочу там и летаю, никому до этого дела нет, а тут мгновенно засёк как в темноте в мою сторону быстро сближаясь летит одиночная цель, уверенно опознанная мной как истребитель. Причём немецкий. Думаю, его навели на меня с земли по шуму двигателей. Однако неплохо у немцев поставлена служба обнаружения и оповещения. Скорее всего именно так на меня это одиночного истребителя-«ночника» и навели. Эх, надо было остаться как хотел, но решил засветло добраться до советских территорий и сесть на какую речку. После ночёвки на африканском берегу я летел полночи, на скорости двести пятьдесят километров в час, это чуть выше крейсерской. Летел над Средиземным морем, и там довернув сел в Красном море на пустынном египетском берегу, вроде тут бои идут, то никого не видел и не слышал. Тут и выспался, и потом полдня купался в тёплой морской водичке. Ласты и очки у меня были, хорошо поплавал, даже порыбачил. И как стемнело полетел дальше. Пролетев между Стамбулом и Анкарой, и так слегка зацепив Чёрное море, пролетая рядом с Крымом, видел его по левому борту, засёк за собой этого «ночника». А я не так давно довернул и летел над Азовским морем. Пока я особо не петлял, не прятал свой маршрут. А вот над советской территорией, уверен, там пролёт одиночного самолёта засекут, собирался петлять как мог, чтобы точно не определили конец моего маршрута. И до рассвета час остался.

Немецкий пилот, думая, что я его не вижу, а тот снизился чтобы видеть меня на фоне пока ещё тёмного неба, и всё же засёк, стал сближаться для уверенного поражения. Использовать бортовое вооружение я не стал, шуметь не хотел, тиха украинская ночь, откусив кусок бутерброда с солёным салом на чесноке, используя одну из «рук», я просто вырубил пилота, и истребитель, войдя в пике, с километровой высоты вошёл в тёплые воды Азовского моря. Надеюсь тёплые, не проверял ещё. Ну а я продолжил доедать бутерброд, не испортил мне тот аппетита. Оставив Ростов о правому борту, направление я держал на Харьков, решил снизится до ста метров, заодно изучу что по дорогам движется. Мне неизвестно Ростов наш или уже нет, чьи территории находятся подомной, и сразу понял, наши. По дорогам наши передвигались, не ошибёшься. Немецкой техники почти что и нет. Чуть позже я нарвался на передовую и повернул в сторону тыла наших войск. Интересно, тут случилась Харьковская катастрофа, или только готовится? Доберусь до Горького, первым делом газеты прочитаю за последние полгода. Уже начало светлеть, когда я, найдя некрупную, но ровную речку, в русло вхожу, аккуратно приводнился и подогнал машину к берегу. Окончательно рассвело, когда я заправил самолёт, одновременно проведя ему обслуживание, после чего убрал в амулет, рукоятку кинжала, и отойдя от берега, поставив палатку под деревом, вскоре уже спал в ней. И да, я ещё вылетая с Красного моря, переоделся в свою форму, командирскую, со всеми наградами. А когда спать лёг, скинул френч и галифе, оставшись в армейском исподнем. Кобура с трофейным «Парабеллумом» была под рукой. А палатка наша, десятиместная, не хотел заграничные светить, а тут и просторно и удобно. Имелся матрас, постельное бельё и я на всём этом спал как белый человек.

Проснулся по часам в шесть вечера, это я что-то разоспался, но зато привыкаю к местному времени. Ведь Аргентина имеет другой часовой пояс, там день, тут ночь, и пока летел, я постепенно перестраивался под это время, ещё пару дней и окончательно перестроюсь.

Свернув и убрав палатку, похоже моими поисками никто и не занимался, это я о залетевшем на советскую территорию неизвестном самолёте, и купаясь, одновременно готовил стол для завтрака на берегу. Я его не приготавливал, в запасе уже готовое и горячее есть, не хотел время тратить, да и желания на готовку не было. Накупавшись, я выбрался на берег и так голышом поел, изредка поглядывая на поплавки, я удочки закинул, на червяка ловлю. А пока завтракал две краснопёрки поймал, а под чай, ещё и леща. Достав нужный амулет, я его зарядил, успев ещё леща и краснопёрку вытянуть, а потом наступил он — ЖОР. И до самой темноты так и рыбачил. Восемь полных вёдер где рыба плещется. Редко, когда такой клёв, но всё равно приятно. Надо запомнить эту речку, как-нибудь вернусь и порыбачу. Потом я амулетом, тем самым который достал, заморозил всю рыбу, это специфика работы этого амулета, и сложив в три сумки, специальные, для хранения мороженной рыбы, я их много заготовил в Аргентине, заказал на фабрике, убрал улов в одно из хранилищ. Когда-нибудь да пригодится. Вдруг подарить кому удастся, или ещё что? А с наступлением темноты я снова устроился в кабине «Каталины» и взлетев, направился дальше. Летел на высоте ста метров держась подальше от населённых пунктов и петляя. Крюк заложил изрядный, но всё же за час до рассвета сел на воды Волги. Можно было и на «Шторьхе», он по тише, но там дальность мала, а тут с одного раза добрался до конечного маршрута.

Снова уже привычно обслужив и заправив этот гидросамолёт, между прочим тот мне нравился всё больше и больше, я убрал его в хранилище и отойдя от берега, до Горького тут километров тридцать было, ближе не подлетишь из-за часто встречающихся населённых пунктов, и на дорогу взывал «Газ-А». Устраиваясь за рулём, проверил машину, заправлена, всё в порядке, заодно сложил крышу, превратив машину в кабриолет, и так покатил к дороге. То, на чём стояла машина, явно какая-то полевая редко езженная. Нашёл дорогу, не так и далеко оказалась и параллельно Волге покатил к Горькому. На пути прохожие встречались, применив группу явно деревенских женщин, четверо, с двумя мелкими детишками, остановился, спрашивая:

— Гражданочки, я на Горький правильно еду?

Меня осмотрели внимательными и цепкими взглядами, отметив награды на груди, и общую молодость, а одна усмотрела трость что наискосок лежала у левой ноги, рукоятка торчала.

— Правильно, гражданин, — улыбаясь ответила самая бойкая, молодка лет тридцати, малые видимо её были, к ней жались. — Километров двадцать и будет окраина.

— Понятно. Благодарю. Вас подвести? Место есть.

Вот так начав с затравки разговора, я и предложил то что хотел, подвести, заодно пообщаться.

— Да мы уже пришли, — махнула рукой молодка куда-то в сторону от дороги, там были видны строения и деревья. — Вон наши коровники.

— Ну что ж, было бы предложено. Хорошего дня, красавицы.

Газанув, я аккуратно тронулся с места и покатил дальше, держа невысокую скорость, километров сорок, иногда пятьдесят, быстрее не позволяло передвигаться ужасное качество дорожного полотна. Тут видимо трактора до войны гоняли, чтобы так её разбить. Часто приходилось выезжать на обочину. Тут я заметил столб пыли на дороге и догнал четыре «самоходки». Настоящих «самоходки», помнится они называются «Су-76». Обгоняя, с интересом изучал их. Тоже к городу гонят, и значит дорогу они разбили, только не понятно куда их гоняли и зачем. Танкодром? Может быть. Чуть позже дорога стала заметно лучше, колеи гусениц уходили в куда-то влево, прочь от реки, и уже уверенно держал шестьдесят километров в час, пока вдали действительно не увидел окраины. Никого на въезде не было, это не прифронтовой город, а глубоко тыловой, но пару патрулей видел, комендачи гуляют. Город бомбят, это видно, несколько раз замечал, и это в жилом районе, у заводов думаю разрушений больше. Однако я думал, что увижу больше следов налётов, и был приятно удивлён обратным.