«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 30

– Я считаю, что имею право знать об этом происшествии все, что знаете вы!

– Вы наверняка знаете больше, чем я, – ответил Вампир. – Поверьте, я с вами искренен. У меня есть свои предположения, но пока это именно предположения, а не факты, не считаю возможным делиться с ними, чтобы не порождать новые слухи.

– Анатолий Сергеевич, – смягчил тон генерал, – я надеюсь, вы правильно поняли наш разговор?!

– Так точно, товарищ генерал! Как только мне удастся проверить свои предположения и получить конкретные данные, я сразу сообщу результат.

– Ладно, – вздохнул Свиридов. – Свободны!

Спустя час Нижегородцев уже спешил к ожидавшей его на стоянке машине, а начальник военной контрразведки в это же время вошел в кабинет Свиридова.

– Проводил гостя? – спросил генерал.

– Так точно, проводил, – кивнул полковник Витальев.

– Что он здесь вынюхивает?

– Интересовался выжившими в авиакатастрофе. Пришлось сказать, что они в местном СИЗО. Ведь врать, что я не знаю, где они, – глупо…

– Ну да, ну да, – Свиридов побарабанил пальцами по столу. – А к Бордюгову он не заходил?

– Нет, сразу к КПП пошел.

– Значит, и без прокурора знает, что ему надо, – задумчиво сказал Свиридов. – Имей в виду: он парень непростой, не смотри, что погоны всего подполковничьи. – Если раскопает что-то серьезное, то сразу в Москву сообщит, напрямую! А там знаешь что скажут? Мол, мы тут сидим и не видим, что под носом творится! А Нижегородцев приехал и все раскопал! Значит, мы с тобой бездельники и нас надо гнать с ответственных должностей!

– Так и скажут, – понурился начальник контрразведки, понимая, что скажут это в первую очередь ему, а не Свиридову. С полковников спрос строже, чем с генералов…

– Вот и работай на опережение! Сам землю рой и за ним наблюдай. Я должен знать о каждом его шаге!

– Я понял, – кивнул Витальев.

– Докладывайте в любое время!

– Есть!

Мухтарыч

– Адлан молодец, он смелый, настоящий мужчина! – Шамсутдин не скупился на похвалы – на сверстников они действуют лучше приказов и угроз. – Он в одиночку подорвал грузовик, полный кафиров…

Адлан потупился – командир преувеличивал его заслуги. Тот, наверное, тоже подумал, что слишком перехваливать бойца – это поднимать его до своего уровня, и поправился:

– Конечно, лучше бы вертолет сбить, как я… Командование фронтом этим очень довольно, значит, будут деньги, и немалые. Ну ничего, Адлан тоже внес важный вклад в наше дело. Мы с ним показали пример. Теперь нужны новые, крупные дела, чтобы почувствовали нашу силу и о нас заговорили! Но я жду предложений от вас!

Они, как всегда, собрались за гаражом Мусы. Шамсутдин говорил стоя, остальные сидели на лысых скатах, кутаясь в куртки и пальто – холодный ветер продувал до костей. Здесь же стоял принесенный Адланом второй снаряд, оставшийся от дяди Абдурахмана: толстый, тяжелый конус, излучающий страх своей скрытой мощью.

– У меня есть предложение! – встал Ильяс. Ему было двадцать лет, как и Адлану, они входили в старшую возрастную группу и конкурировали между собой, ревностно относясь к успехам друг друга.

– Говори!

– Предлагаю взорвать нашу милицию, этих предателей, прислужников кафиров!

– Очень хорошее предложение! – снова похвалил Шамсутдин. – Только не райотдел, к нему не подойдешь. Мы прокуратуру взорвем – больше шума будет. И охраны там меньше…

«Молодые моджахеды» одобрительно зашумели, поражаясь мудрости своего вожака: взорвать можно издалека и не лезть под пули. Это всем понравилось.

– Значит так, Ильяс! – продолжил самозваный амир. – Ты это предложил, тебе и задание будет: разведай, кто прокуратуру охраняет, сколько их, где у них огневые точки, вооружение какое. И где чей кабинет, чьи окна. Все, короче, подробно узнай! Помощники нужны?

– Сам справлюсь! – гордо ответил Ильяс, хотя слабо представлял, как он это все будет узнавать. Да и все остальные слабо представляли, как они взорвут охраняемую прокуратуру. Но спорить с вожаком никто не решился.

– Ладно, на сегодня все! – сказал Шамсутдин. – У меня еще важные дела есть. Расходимся! Только Адлан остается!

И когда они остались вдвоем, сказал:

– Я тут тебя перехвалил, но ты не зазнавайся: это я для примера, пусть другие тоже стараются. Между нами, ты мог взять автомат и добить раненых, там ведь не было других шайтанов, и тебе никто не мешал!

Адлан отвел глаза.

– Слушай, Шамсутдин, а когда ты в вертолет стрелял, что почувствовал?

– Ничего. Там ведь отдачи нет. Ракета засвистела и ушла. И все.

– А ты не боялся?

– Конечно, боялся! Если бы я ракету истратил впустую, мне бы отец такое устроил!

– Да я не про это… Там же люди внутри. Много людей…

– Какие люди?! – вскинулся Шамсутдин. – Шайтаны это, а не люди! Ты что, кафиров жалеешь?!

– Да нет, конечно…

– Вот то-то! Ну что, Абдурахмана, видно, не выпустят?

– Скорей всего. В тюрьму отвезли.

– Это плохо.

– Да, жалко дядю. Он все наперед видел: сказал, чтоб я обязательно надел перчатки, когда по веревке съезжать буду. А я забыл в суматохе – вот и обжег ладони… До мяса кожу содрал…

– Ладно, это ерунда! А он тебя научил, как по радио взрыв делать?

Адлан покачал головой.

– Нет, только по проводам.

– Это плохо. К прокуратуре провода не протянешь. – Шамсутдин задумался, потом повесил на плечо десантный автомат со складным прикладом. – Знаешь что? Пойдем к этому Султану. Похоже, он настоящий моджахед и опытный воин. Думаю, проверка скоро закончится и его из гаража выпустят. А пока он нам поможет из твоего снаряда радиоуправляемую бомбу сделать…

– Пойдем! – сразу согласился Адлан. В их паре он явно был ведомым.

– Только будь настороже! – предупредил командир. – Держись так, чтобы мы были с разных сторон от него.

– А что, он может напасть? – вскинул брови Адлан.

– Тогда я его пристрелю! – Шамсутдин похлопал по автомату. – У тебя есть штык или кинжал?

– Вот. – Адлан вынул из кармана складной нож, нажал кнопку. Со щелчком выскочил блестящий клинок.

– Нет, этот не годится, им только щекотать можно, – покачал головой Шамсутдин и, расстегнув куртку, снял с пояса кинжал в грубых, явно переделанных ножнах. – Держи.

– Это тот, с вертолета? – Адлан погладил прозрачную, с узором рукоятку.

– Да. Сам режет. Если Султан на меня кинется – воткнешь ему в спину.

Адлан поперхнулся слюной.

– Так если ты ему не веришь, как же мы ему дадим фугас делать? Вдруг он его подорвет?!

Шамсутдин покачал головой:

– Не подорвет. Тогда ведь и ему конец придет! Да и потом, я ему верю. Это так, на всякий случай. Отец учил, что никому до конца доверять нельзя…

Шумахер

За первую неделю работы в Организации Шумахер не только приоделся, но еще немного отъелся и вдоволь отоспался. Его поселили в съемную двушку с тремя новыми коллегами, которые отзывались на прозвища Худой, Змей и Гришанчик. Старшим звена был Змей, он расположился с комфортом в одной комнате, двое подчиненных теснились в другой на раскладушках, а Шумахеру и вовсе пришлось устроиться на тощем, брошенном на пол матраце. Впрочем, ему было не привыкать к спартанским условиям: и на земле спать приходилось, и в лесу под дождем, и в холодной землянке, да еще в условиях постоянной угрозы нападения противника… А тут тепло, сухо и безопасно.

В первый же день его вызвали в офис, и врач в белом халате осмотрел зажившую, но еще свежую рану. Сделано это было под предлогом заботы хозяина о его здоровье: не разошлись ли швы, нет ли опасности воспаления… Потом какой-то человек, с ловкостью, выдающей профессионала, откатал отпечатки пальцев: дескать, все члены Организации проходят эту процедуру. Под тем же предлогом ему предложили написать автобиографию. Шумахер не возражал: во‑первых, соответствующая «легенда» у него имелась, а во‑вторых, сопротивление ничего не даст и только осложнит его отношения в группировке.