Гриесс, история одного вампира (СИ) - "Meliteli" - Страница 76

Гриесс смотрел поверх голов, не выделяя никого из толпы, но под конец песни, в глубине зала заметил архимага и последний куплет допел, глядя в упор на него, а на завершительной строчке даже направил указательный палец вытянутой руки. "Он явно нарывается, — подумал Квинтил, — но зачем?!" Пока он терялся в догадках, Гриесс окончил выступление. Слушатели очнулись от очарования, навеянного его музыкой и взорвались бурным громким восторгом. Тут же послышались выкрики:

— Еще, давай еще!

Но нет, вампир положил гитару, поблагодарил публику, и с легкой улыбкой, не отрывая взгляда от Мары, подошел к ней. Властно обняв и притянув к себе, заглянул ей в глаза.

— Да ты пьян! — заявила Мара, но ее взгляд говорил совершенно о другом.

— Как и ты! — весело ответил ей он. — Может оставим публику веселиться дальше, а сами поедем домой? Ты же этого хочешь?

— Да, этого, — ответила она, не отводя глаз.

Место Гриесса на сцене занял кто-то другой, в соседнем зале начиналась игра в фанты, и зал они покинули практически незаметно. Только Жанна улыбнулась и задорно подмигнула вампиру. "Должок за мной!" — раздалось в ответ в ее голове. И, не выпуская Мару из объятий, он направился к выходу.

Сидя в карете, везущей их домой, Мара положила голову ему на плечо и шаловливо спросила:

— А что дома делать будем?

— Для начала я спою, хочешь? Лично для тебя одной, ту песню, что я написал, пока мы добирались назад из Орэкса.

— Конечно, хочу! Спрашиваешь! А та, что в академии пел, чья была?

— Тоже моя, у меня было много свободного времени, — ответил Гриесс, усмехнувшись.

Дом встретил их темнотой и тишиной.

— А где все? — с удивлением воскликнула она.

— Ну ты даешь! Сама же всех отпустила праздновать.

Мара призадумалась: точно! Пока она сосредоточенно крутилась перед зеркалом, Эйлин о чем-то таком спрашивала.

— Такое со мной впервые, — протянула Мара и, обернувшись к Гриессу заявила, — Это ты виноват!

— Я-то тут при чем?

— За этот почти год я перестала полагаться только на себя, ты лишил меня самостоятельности.

— Так это же хорошо! Мужчина и должен лишать женщин самостоятельности, и не только, — он усмехнулся.

— Но ты-то вампир! — громко сказала она и, открыв дверь, первой вошла в дом и поднялась в гостиную.

— Вот только давай не будем сейчас опять поднимать эту тему. Да, вампир, и ничего с этим не поделаешь. Какой есть!

Его глаза хищно блеснули в темноте комнаты. Мара нашла это возбуждающим и поспешила зажечь свечи, разгоняя наваждение. Она присела на диванчик, с удовольствием скинула туфли и пошевелила пальчиками ног. Взявшись за диадему на голове, поинтересовалась.

— А почему не снял с нее иллюзию? Она уже никому не нужна.

— Мне нужна, — ответил ей Гриесс, подавая бокал с вином. — В этой короне ты мне особенно нравишься.

Мара усмехнулась.

— Любить — так королев? Но я не прекрасная принцесса и королевой не стану. Да и ты у нас не прекрасный принц, — добавила она, смеясь.

— Это да, — согласился с ней вампир, отворачиваясь, очень трудно скрыть пляшущих в глазах демонов.

— Кто-то обещал песню? — напомнила она, делая большой глоток, не заметив его уловки.

— Сейчас.

Он снял со стены гитару, поставил стул напротив диванчика, по пути глотнул из фляги и, усевшись, принялся настраивать инструмент. И без предупреждения начал петь.

The Colors of Grey (оригинал Diary Of Dreams)

Это мой цвет,

Это мое наследие

Возьми, что тебе нужно

И иди рядом со мной.

Это мое предложение,

Принимать ли его — решать тебе

Конец всех игр,

Без меня ничего не изменится

Приди сюда и живи моей жизнью,

Как будто она твоя, мой друг.

Я знаю, что это сложно,

Очень сложно понять.

И все же позволь мне просить тебя об этом.

Я не сломлен и уверен

возьми мою руку,

Я не чувствую сожаления.

Оттенки серого.

Пожалуйста, скажи мне,

Откуда ты?

И дай мне знать, какую цену заплатить.

Я бы хотел знать, где мое место…

И как я вообще тебя нашел?

(Довольно вольный перевод, да простит меня Эдриан Хейтс)

ссылка на аудио-https://myzuka.fm/Song/6824886/Diary-Of-Dreams-The-Colors-Of-Grey-Live

Маре никто и никогда не пел песен, тем более посвященных ей лично. Она слушала, затаив дыхание, иногда вообще забывая сделать вдох, по рукам и позвоночнику волнами пробегали мурашки, по щеке катилась предательская слеза. Гриесс пел, не отрывая от нее взгляда, пел, зовя ее в свой мир и сейчас, в его устах, слово "мой друг", звучало не совсем правильно, оно царапало. И Мара понимала его, он хотел большего, и сегодня она готова сделать следующий шаг. То ли выпитое на балу шампанское тому виной, то ли его невероятные песни, то ли все вместе в сочетании с волшебством новогодней ночи, но как только затихло эхо от последних аккордов, она произнесла.

— Я хочу отдать долг, поцелуй, который проспорила, помнишь?

— Да.

Он встал и, положив гитару, подошел к ней, она тоже поднялась.

— Ты тогда сказал: "когда захочешь", так вот я хочу.

И, обвив руками его шею, коснулась губами его губ. В свою очередь, он обнял ее за талию и, прижав к себе, пылко ответил на поцелуй. Целовались долго и страстно, его губы на вкус оказались совсем не такими, как ожидалось. Привкуса крови не было и в помине, лишь легкий аромат выпитого им недавно вина. Усиливающийся запах амбера кружил голову и заставлял ее дрожать от возбуждения. Мысленно, не отрываясь от его губ, Мара попросила: "Не останавливайся, продолжай дальше". "Уверена? — раздалось в ответ, — жалеть не будешь?" " Может, и буду, но, сейчас не останавливайся, прошу тебя". В ответ Гриесс легко подхватил ее на руки и отнес в гостевую комнату, большая двухспальная кровать была только там."Свет?" — мысленно спросил он. Мара молча щелкнула пальцами и на стене,

в висящих кованых бра вспыхнула пара свечей. Очень ловко, со знанием дела, Гриесс справился с бесчисленными крючками на ее платье и оно полетело в один угол комнаты, технично расшнурованный и снятый корсет — в другой. Стоя перед ним на коленях на широком ложе, она не спешила снимать оставшуюся нижнюю рубашку, вместо этого принялась расстегивать его рубаху, и после того, как она, также небрежно брошенная, отправилась в угол комнаты, потянула за ленту на волосах. Он улыбнулся и тряхнул головой, позволяя им рассыпаться по плечам. Она с блаженным стоном запустила руки в его роскошную гриву и, уткнувшись носом, вдохнула аромат. Дав ей время насладиться, вампир стянул с нее рубашку и бережно уложил на кровать.

Он действительно знал толк в любовных утехах, прибегнув только к предварительным ласкам, кто только назвал их предварительными! он отправил Мару на вершину блаженства. Она и представить не могла, что его руки, так умело управлявшиеся с оружием, могут быть настолько нежными и ласковыми, а губы — такими бархатными. У Гриесса имелось огромное преимущество перед другими мужчинами, он читал ее мысли и имел огромный опыт, поэтому безошибочно находил на ее теле места, прикосновения к которым заставляли ее стонать и извиваться от наслаждения.

— Готова к основному блюду? — слегка улыбаясь спросил он, когда она отдышалась и вернулась с небес на землю.

— Готова! — с каким-то бесшабашным задором ответила она.

Многозначительно улыбнувшись, вампир скинул с себя оставшиеся штаны и накрыл ее своим телом.

В этот первый миг она не почувствовала ничего. Мозг словно замер, не способный осознать, что происходит. А затем по всему телу разлилась темная горячая волна, вызывая невиданное счастье, почти болезненное, настолько оно было острым. Не хватало ни слов, ни мыслей, чтобы выразить или хотя бы понять, что она ощущала в эти минуты…

Когда взошло солнце первого дня нового года и залило своими лучами весь город, Мара крепко спала. Уснула она быстро, разомлевшая от ласк и уставшая от блаженства и полетов в нирвану. Она еще пыталась рассказать Гриессу, насколько это было великолепно, но язык слушался плохо, и она заснула со счастливой улыбкой на губах.