Шерлок Холмс в России
(Антология русской шерлокианы первой половины XX века. Том 1) - Шерман Александр - Страница 6

Публикуя этот рассказ, редакция Огонька предупреждала читателей, что «цель, которую преследует автор» в цикле о Холмсе, определяется здесь «совершенно ясно». В чем состоял замысел, донельзя заинтригованным читателям вскоре поведал… сам Шерлок Холмс.

Выдержав должную паузу, Огонек опубликовал в № 24 от 15 июня разгневанную телеграмму за подписью лондонского сыщика:

«Огонек» печатает осмеивающие мою деятельность рассказы о моем пребывании в Москве, Одессе, Баку. Кто автор? Немедленно дайте фамилию. Полагаю — соперник.

Шерлок Холмс.

И эта, и все дальнейшие публикации шли под заголовком Дело журнала «Огонек» и Шерлока Холмса. Мистификация была выполнена со знанием дела — приводились факсимиле телеграмм, в редакционных материалах постоянно выражалось сомнение в том, что прибывший в Россию англичанин, копия героя Конан Дойля, действительно являлся Шерлоком Холмсом и т. д.

Предпринятые Холмсом поиски неуловимого автора — некоего Лосева — повторяли маршрут рассказов (из Москвы через Одессу в Баку), но не шли с ними ни в какое сравнение. Некоторой изобретательностью отличалась разве что ехидная пародия на шерлокианцев и прочих поклонников литературы выпусков — вставная история о соперничающих школах юных сыщиков в Одессе (№ 28 от 6 июля), явно навеянная статьей Школы Шерлоков Холмсов из № и. Вторым источником послужило опубликованное в Биржевых ведомостях 23 мая сообщение некоего Будимира, который рассказывал о появлении в Киеве «Общества почитателей Холмса и Пинкертона». В это, вполне возможно, вымышленное общество якобы входили учащиеся во главе с сыщиком-профессионалом: они собрали полную библиотеку «сыщицкой» литературы, делали доклады о различных детективах и разрабатывали новейшие «теории сыска»[52].

В «деле», печатавшемся и в Биржевых ведомостях, использовались не только невинные заимствования, но и откровенная лесть: таковы портреты любезнейшего и законопослушного чиновника из Главного управления по делам печати и «статного генерала»-градоначальника (№ 27). По всей вероятности, они были инспирированы — если не написаны — самим главным редактором С. М. Проппером.

Архив Биржевых ведомостей не сохранился, но до потомков дошел отчет Департамента полиции за 1908 г. с доносом на газету. Полицейские чины предлагали принять «решительные меры», поскольку «стремление газеты изо дня в день писать несогласно с действительностью, а также и в полное противоречие с нею, указывает на чрезмерное развитие в настоящее время анархических проявлений в разных местностях, заставляет признать это периодическое издание вредным, особенно в виде того, что оно имеет весьма широкое распространение в низших слоях городского населения». Однако на высшем уровне полицейское рвение отклика не нашло. В одном из ответных писем старший инспектор Инспекции по надзору за типографиями, литографиями и книжной торговлей в Петербурге указывал, что начальник Главного Управления по делам печати «по сие время не поставлял меня в известность ни о вредном направлении этой газеты, ни о желательности ее приостановления»[53].

Видимо, Проппер решил отблагодарить таким образом градоначальника и чиновников из Главного управления по делам печати за лояльное отношение к газете. Подобный «обмен любезностями» был вполне в стиле редактора — не стеснялся же Проппер в начале своей карьеры шантажировать фирмы, которые отказывались печатать в его газете объявления, и печатно называть их некредитоспособными[54].

Затянувшаяся мистификация завершилась в № 30 от 27 июля (9 августа). Приезжий англичанин, чье расследование зашло в тупик, объявлялся здесь «маньяком», присвоившим себе имя Холмса, «до мелочей» скопировавшим его внешность и взявшим на себя «защиту профессиональной чести» сыщика. «Редактор» намекал, что автором рассказов являлся он сам; в заключительном монологе осмелевшего «редактора» проскальзывали достаточно вольные нотки:

Сколько горя, несчастий, разочарований принесла уже эта пресловутая дедуктивная система! Сколько преступлений, во имя правосудия, совершено следственной властью <…> у нас, при юрисдикции военного суда, где последняя инстанция — веревка палача, сколько невинно пострадавших жертв имеет на своей совести ваша система дедукции? <…> Шерлокиада, правда, набила уже оскомину и, как вы сами убедились в конце концов, пресловутый метод — та же палка о двух концах <…> Он развратил все, к чему прикоснулся… Он развратил детей, из области невинных детских грез перенес их мысли и сосредоточил на самом возмутительном и растлевающем детскую душу: на сыске, на подглядывании и выслеживании. <…> И не только детей и юношей: он развратил и взрослых, что опаснее всего, ибо, чтобы взрослый заразился микробом Шерлокиады, прежде всего нужно, чтобы он… как мы это явно видим… сошел с ума.

В подписанной собственным именем заметке От редакции, которая сопровождала этот анонимный текст, Проппер конкретизировал обвинения. Будучи деловым человеком и собственником, Проппер не мог, естественно, приветствовать кровавую смуту — эксцессы революции, о чем свидетельствовала серия «географических» шерлокианских рассказов, его пугали и отвращали, а вольнодумство не распространялось дальше критики повсеместно воцарившейся атмосферы сыска:

Сыщик стал героем. Мальчики <…> возмечтали о «лаврах» агентов сыскной полиции. <…> Со всех сторон доходят сообщения о том, что то там, то здесь гимназисты предлагают свои услуги сыскным отделениям, что они стали заниматься сыском над товарищами, преподавательским персоналом, даже родителями…[55]

Павлики Морозовы образца 1908 года вряд ли вняли проповеди редактора, но само «дело» увенчалось блестящим коммерческим успехом: популярность Огонька и Биржевки выросла, и с легкой руки Проппера Холмс зашагал по городам и весям России от Петербурга до самой Сибири.

Бойкие авторы забрасывали Холмса в Симбирск и Пензу, во Владикавказ и на станцию Куракино, в Харьков и Нижний Новгород, в Казань и Симбирск…

Наиболее курьезным, пожалуй, выдалось пребывание Холмса в Пензе. В апреле-мае 1908 г. Пензенские ведомости напечатали в пяти номерах анонимную новеллу Шерлок Холмс в Пензе. Увы, повествование о схватке Холмса с ловким вором Стиксом было без всяких объяснений оборвано на самом напряженном моменте.

Эстафету подхватил некий «Меч» в опубликованном в той же газете «фельетоне»-пародии Шерлок Холмс наизнанку. Но описания похождений Холмса вскоре ему надоели: автор, как Бог из машины, вторгся в собственный текст и быстро свернул свою пародию на пастиш.

В июле 1910 г. «газета-копейка» Наша Пенза рассудила, что так негоже, и приступила к публикации «романа в современном вкусе» Тайны нашего города. Вводная заметка в № 29 сообщала:

«Два года тому назад на страницах „Пензенских ведомостей“ печатался сенсационный роман под заглавием „Шерлок Холмс в Пензе“. Однако по роковому стечению обстоятельств он не был окончен… Говорили тогда, что автор его вместе с рукописью исчез неизвестно куда, кроме того, как оказывается, многие главы романа были выкинуты, а некоторые переделаны и искажены. Все зачитывались похождениями Стикса и одураченного им сыщика, но никто из читателей, может быть, так и не догадался, что Шерлок Холмс, действовавший столь неудачно в нашем городе, был вовсе не настоящим Шерлоком Холмсом, а его двойником — варшавским сыщиком Вилляром. Истинный и неподдельный Шерлок Холмс явился потом и словил-таки ловкого мошенника…

Имея теперь в своих руках все нити этого таинственного и занимательного приключения и рукописный подлинник произведения, написанного неизвестным автором, редакция „Нашей Пензы“ решается напечатать его в фельетонах своей газеты»[56].