Выбери любимый жанр

99 мир - Сугралинов Данияр - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Воистину, он стал худшим императором в истории той планеты, название которой в силу эффекта Затухания он уже не помнил. Немудрено, что его отравили.

Затухание – проклятие каждого странника. Эффект стирает память о прошлых жизнях, но знание о самом факте их существования сохраняется, как и воспоминания о последних минутах перед смертями. И чем ближе по счету прошлая жизнь, тем больше Эск помнил. До императорства он был великим музыкантом и певцом, исполнителем собственных песен, это он знал, но, разрази его гром, не помнил ни строчки из того, что тогда сочинил.

Память о годах императорства, девяносто седьмой жизни, сохранилась у Эска и в теле Ильи. Пресыщение властью было столь сильным, что на Земле двадцать первого века ему не хотелось ничего, связанного с этим. Изведав все доступные и недоступные радости жизни, которые были еще свежи в воспоминаниях, на Земле Эск открыл для себя мир компьютерных игр. Осознав, что виртуальные миры, по сути, есть то, чем он и занимается, только в меньшем масштабе и с возможностью в любой момент сменить мир и виртуальное тело, Эск ушел в них с головой.

К концу своего земного пути в теле двадцатилетнего Ильи Пашутина своим бездельем и равнодушием к окружающему миру Эск заслужил минусовое значение Тсоуи. Мало того, что вся жизнь на Земле прошла без использования Колеса, так еще и удачливость Эска стала отрицательной.

А если Фортуна повернулась к тебе задом, бесполезно выдавать пошлые шуточки. Эск’Онегут, для всех остальных Илья Пашутин, безвременно погиб, попав под машину, – торопился на семинар после бессонной ночи за компьютером.

«Черт, только не это! – подумал Эск, упомянув вполне себе земных чертей, потому что все еще считал себя земным студентом. – Завтра же гильдейский рейд! Пропущу… Ванька будет недоволен…»

В следующее мгновение он перенесся в другой мир и другое тело. Вот оно – его девяносто девятое перерождение. Его девяносто девятый мир.

Опять двадцать пять! Он мысленно вздохнул. Освоение нового тела, изучение нового мира… Надоело.

Эск открыл глаза и попытался пошевелить конечностями. Ноги не слушались. Такое иногда случалось, если новое тело физиологически отличалось от предыдущего, но геном явно идентичный – человеческий. Казалось, с телом что-то не так.

Решив разобраться с этим потом, Эск погрузился во вводные данные.

Эск’Онегут, девяносто девятая жизнь.

Уровень влияния: 9.

Очки Тсоуи: −971 (значение отрицательное).

Рукав Ориона, Млечный путь, Солнечная система, планета Земля.

Вариация Вселенной: #ES-252210-0273-4707.

Итак, он все на той же Земле, только в параллельном пространстве. Это хорошо, переучиваться не придется – как тогда, в теле восьмирукой рептилии. А вот то, что очки Тсоуи ушли в минус, это очень-очень плохо. За что такой минус? Он же ничего не делал, просто играл в компьютерные игры!

Возможность перерождения недоступна. Баланс очков Тсоуи должен быть выше нуля.

Право на перерождение с отрицательным балансом: исчерпано.

Право на разовое использование Колеса: доступно.

Эск мысленно выругался, помянув всех известных ему по прошлым жизням богов. Императором он ушел в минус впервые за все перерождения, но был уверен, что отыграет очки Тсоуи в теле Ильи. Тогда он решил просто не делать ничего, что могло отрицательно сказаться на балансе. Как оказалось, за «ничего не делать» Тсоуи карает жестче, чем за все смертные грехи в теле императора…

Попав в тело будущего российского студента Ильи, Эск использовал право на разовое использование и крутанул Колесо, но выпал пустой сектор. Хорошо хоть, не отрицательный, могло выпасть какое-нибудь проклятие типа неизлечимой болезни или ограниченных умственных способностей. На большее очков Тсоуи уже не хватило, много было потрачено императором. Потрачено и утеряно.

Решив, что раз уж права на перерождение у него больше нет, то начинать жить надо как можно скорее, он вернулся в реальный мир и осознал, что лежит в какой-то глубокой вонючей луже. Запах от нее шел кошмарный. Эск поморщился и сделал попытку встать, но ничего не получилось.

Вода омывала лицо, заливая глаза, нос, рот и одно ухо. Это было крайне неприятно.

Сделав усилие, могучий дух Эска вобрал в себя личность нового тела, включая все навыки и память, и на клеточном уровне исправил повреждения и дефекты организма.

А потом он, пошатываясь, встал и оглядел свой новый мир.

У края лужи стояли какие-то чумазые подростки с изумленно вытянувшимися лицами. Один из них – Эск-Лука понял, что это Карим, – выпучив глаза, заорал:

– Калека, ты что, научился ходить?

Память Луки Децисиму, четырнадцатилетнего сына погибшего гладиатора Севера, мальчика-овоща окончательно осела и структурировалась в разуме Эск’Онегута. Личность калеки кипела столь сильной яростью, что Эск, если можно так сказать, попятился, отступая перед первородным гневом беспомощного изгоя. Ему стало неуютно.

Черт! Да и устал он жить, ведь жизнь – это не только удовольствия, но и грусть, печаль, боль, голод, потеря близких, необходимость трудиться и что-то делать… Столетия, да что там, тысячелетия непрерывной жизни утомили вселенского странника.

И он, мысленно шепнув: «Черт с тобой, живи. Я побуду зрителем», – передал бывшему калеке бразды правления телом, системой Тсоуи и разумом.

Лука, недоверчиво похлопав себя по бокам, по рукам и ногам, ощутил, что абсолютно здоров.

Он поднял голову и недобро взглянул на Карима.

Глава 3. Волшебное исцеление

– Карим вылечил калеку! – вдруг закричал Толстый Пит. – Волшебный бросок!

Шутку не поддержали. После последнего попадания Лука свалился с коляски и неподвижно лежал довольно долгое время. Они решили было, что тот умер, и собирались разбежаться, пока не появилась стража – маловероятно, но все же. Но калека встал!

Не веря своим глазам, подростки продолжали пялиться на Луку. Тот же не терял времени. Мнимым было выздоровление или нет, но неизвестно, когда это может закончиться. Мальчик, обтерев рукавом лицо, выбрался из лужи, подобрал пару булыжников, лежавших ближе всего и, неумело замахнувшись, бросил.

Камень пролетел метр и, поднимая кучу брызг, плюхнулся в лужу. Хулиганы удивились, а потом разразились хохотом.

Не медля, Лука бросил еще один, и тот воткнулся в грязь рядом. Злясь на себя, Лука стал подбирать и бросать булыжники в тех, кто продолжал издеваться над ним даже сейчас, когда он владел телом, но не мог докинуть даже до середины лужи, на другой стороне которой умирали от смеха хулиганы.

Карим аж всхлипывал, держась за живот, а вместе с ним хохотали и остальные ребята. Громче всех надрывался Толстый Пит, правая рука Карима. Он подобострастно поддерживал вожака в любом начинании, ведь сын хозяина трактира щедро делился с ним и другими ребятами недоеденными остатками с тарелок посетителей, а в этом районе столицы еда была самым ценным ресурсом.

Сколько раз Лука мечтал, что сможет поднять и вернуть брошенный в него камень! И вот… Будучи всю жизнь прикованным к постели, как и когда он мог бы научиться швырять булыжники? Был бы рядом отец… Да хотя бы Кора, вот уж кто легко и непринужденно смог бы его научить! Но сестренка находилась в застенках тюрьмы городской стражи, пока мама собирала деньги на выкуп.

Лука огляделся, но камней рядом больше не было.

– Эй, калека! Лови! – крикнул Толстый Пит и бросил в него булыжником.

По привычке Лука неподвижно наблюдал за тем, как летит камень, но вдруг услышал в голове вроде бы свои, но чужие мысли: «Подвинься! Прости, но я не могу на это смотреть!» – после чего его тело само собой принялось двигаться, сделало разворот и прогиб, уклоняясь. Камень пролетел мимо, едва не задев.

– Ничего себе! А ну, парни, пусть потанцует!

2
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Сугралинов Данияр - 99 мир 99 мир
Мир литературы