Восходоземье. Великий турнир (СИ) - "Первый Вестник" - Страница 8

– Хочу вас, дорогие гости, кое с кем познакомить, – с надменной важностью сказал Конрад, подзывая к себе великана, – Это Викхель, прозванный в народе Непобедимым. Мой лучший боец арены, который одолел не один десяток достойных борцов. Он отправится за Столетником, возглавив мой могучий отряд. Кстати, Танар, он твой будущий соперник.

Представленный гладиатор, не проронив ни слова, сначала почтительно поклонился публике, а потом отдельно королю, на что тот кивнул ему в ответ с таким же уважением. Поскольку ещё с ранних лет Танар начал постигать военное искусство и постоянно находился в кругу солдат, то вместе с полученными навыками ведения боя, он перенял также законы чести и рыцарской доблести, установленные в армии. Он очень хотел походить на героев, о которых читал в сказаниях. Поэтому, видя перед собой достойного сильного воина, относился к нему, прежде всего, как к воину.

– Викхель из племени гурков, – хвалясь, словно собственной вещью, продолжал Конрад.

– Что за гурки? – последовал вопрос от одного из франских дворян.

– Гурки – результат смешения народа даннов и великанов-андов, и обитают они в граничащих с андами землях на юге, которые принадлежат нам. – Отвечал ему Конрад.

– Я думал, что они окончательно покинули Ярос после поражения у Фаленгура, спасаясь в Азулоне. – С недоверием произнес Танар.

– Не все, – возразил Конрад, бросив на Викхеля загадочный взгляд, – некоторым пришлось остаться.

Показывая мускулы на руке силача, самодовольный царь собирался продолжать монолог, но грубый звон трубы прервал его. Радостным возгласом организатор игр поприветствовал сначала монархов, а затем и всех остальных зрителей, которые в едином порыве взревели. Можно только догадываться, насколько мощно он прозвучал, ибо свободных мест уже не было, а «жемчужина Дандбурба» заполнилась до нельзя.

При всей тщательности приготовлений завязка торжества наступила довольно стремительно. Все дружно переключили внимание на поле, куда солдаты без лишних прелюдий привели пленников. С завязанными за спиной руками лицом к царской ложе стояли на коленях парень и девушка. Рядом с ними, держа в руках топор, стоял облаченный в черные одежды силуэт с закрытым повязкой лицом и вестник с бумажным свертком. Последний запрокинул руку вверх, и вмиг гробовое молчание наступило на наполненной донельзя арене.

– Прекрасному празднику суждено начаться с минуты на минуту. Но прежде мы должны понять, благодаря чему здесь собрались, благодаря чему мы живем в мире и согласии, благодаря чему процветает наша держава под покровительством благословенного владыки, Конрада. Справедливость, неотвратимость правосудия, нерушимость закона. Они даруют нам каждый день стабильность, порядок, уверенность, и взамен мы должны принести им требу. Так было раньше, так будет вовек.

Силуэт поднял вверх голову, ожидая реакции Конрада. Она была получена тотчас же. Медина, не выдержав, отвернулась.

– Я, служитель Высшего Суда Дандбурба, торжественно заявляю! – после короткой паузы продолжил вестник. – Пред лицом Его Царского Величества, пред народом Вечного Яра и всеми ныне присутствующими, задержанные за антигосударственную деятельность, а именно: призывы к восстанию, активную помощь изменникам и сепаратистам, шпионаж, диверсионную подрывную деятельность, признаются виновными в совершенных вышеперечисленных преступлениях и, в соответствии с законом, будут наказаны по всей его строгости. По отношению к задержанным будет применена высшая мера наказания в виде смертной казни через отсечение головы. Задержанные не имеют права на последнее слово. Задержанные не имеют права на достойное погребение. Всё имущество задержанных конфискуется в пользу государства.

Вестник закончил зачитывать приговор и удалился, а силуэт тем временем, схватив парня за шею, повёл к некоему подобию деревянной тумбы. Смертник не сопротивлялся и покорно склонил голову, последний раз взглянув на девушку. Палач сделал замах, и, в мгновенье, лезвие топора сделало свою работу, лишив тело головы и высвободив наружу тонкие струи алой крови. При виде этого девушка разразилась пронзительным беспомощным воплем, в истерике пытаясь доползти до бездыханного тела. Видимо, она дорожила этим человеком. Возможно, это был её брат, возможно, друг, или, всё же, вторая половина. Как бы там ни было, это уже было неважно, поскольку юноша распрощался с жизнью. Затем палач ловко схватил девушку и потащил к тумбе. Дабы приговорённая не сопротивлялась, убийца оглушил её обухом топора и, воспользовавшись слабостью жертвы, успешно и хладнокровно повторил убийство. Зловещее молчание ещё нависало какое-то время, но вскоре прервалось одобрительными аплодисментами зрителей.

Конрад, пользуясь случаем, также не преминул отреагировать.

– Закономерное наказание для преступников, – твёрдо отрезал он, невольно оправдывая казнь.

– Но ведь они были еще детьми, – недоумевая, перебила Медина. Ее глаза увлажнились.

– Это, прежде всего, террористы. У террористов нет возраста, нет народа, они не имеют морали. Они – каста непокорных, стремящаяся отколоться от империи. Кстати, милорды и миледи, парочка принадлежала к гуркам. Тем самым, о которых я вам только что рассказывал. И они сеяли смуту среди своих соплеменников, пытаясь пожать гражданскую войну. Таким нет оправдания.

Танару стала интересна реакция Викхеля на казнь соплеменников, но последний, молча, не проронив ни единой эмоции, сидел с невозмутимым видом, словно под гипнозом. На его суровом лице, покрытом шрамами, невозможно было прочитать, какие чувства он испытывал в данный момент. От начала и до конца он просмотрел кровавый спектакль.

А тем временем праздник плавно переходил в активную стадию. Уже вовсю начинались конные гонки, и арена, быстро позабыв о случившемся, яростно болела за наездников. Потом с такими же радостными восторгами было принято выступление привлекательных танцовщиц с их ловким манипулированием пламенем, которое меняло свой цвет и форму, приобретая образы то животных, то людей, то растений. Которое – то разрывалось, то шипело, испуская искры. Затем, толпа удивленно вздыхала от происходившей на арене схватки людей со львами, медведями и большими обезьянами. Но, ни в какое сравнение реакция публики не шла с той, которая последовала после объявления о начале финального поединка за право участвовать в турнире. Для окончательного укомплектования отряда оставалось два места, и Конрад решил оригинально выйти из положения, устроив бои. Желающих была масса, ведь добровольцы в случае победы получали золотые, а побеждающие гладиаторы-рабы получали долгожданную свободу. И судьба распорядилась так, что в финале сошлись два жаждущих вырваться из оков гладиатора против двух профессиональных солдат, которых приманило внушительное денежное вознаграждение. Пока воины, находясь по разные стороны арены, ожидали выхода, Конрад, пользуясь перерывом, не упустил возможности перекинуться парой фраз с Танаром.

– Сейчас золотодобытчики пустят на фарш голодранцев, – спрогнозировал он.

– Какие еще золотодобытчики?

– Наемники. – Пояснил Конрад. – Они будут сражаться с невольниками.

– А почему выиграют именно они, а не рабы?

Лицо царя изобразило неподдельное удивление, как только он услышал вопрос.

– Танар, ты что, всерьез полагаешь, что у бедняг есть шанс? Или это была попытка пошутить? – рассмеялся он.

– Я сейчас серьезно. Рабы – это тоже люди, тоже воины. Они голодны и мотивированны, им нечего терять. Так что, да, у них есть шанс, и немалый. Если они дошли до финала, значит обладают большим запасом воли и что-то умеют в бою.

Конрад, скривившись, отпустил злостную ухмылку.

– Рабы, – произнес с презрением он, – если бы ты знал их природу, как я, то не говорил бы сейчас такое. Озера высыхают, океан точит скалы, реки меняют направления, но сущность этих «представителей» общества никогда не меняется. Рабы живут так, как им велит господин. Большинство из них покорно, и лишь некоторые лелеют в себе сладкую мечту стать вольным. Она пьянит их разум, заставляя отторгать предначертанную судьбу и любым способом добиваться желаемого. Они, не жалея сил, отчаянно идут к намеченной цели и когда получают долгожданный дар, оказываются в тупике. Все это время они жили одной лишь мыслью стать свободными, не задумываясь, как они будут распоряжаться этой самой свободой. Они не умеют жить свободно и не знают, каково это. Рабское мышление навсегда остаётся с ними, до конца их дней. В их жалкой жизни больше нет того, кто указывает им, что делать, как делать и, главное, для чего делать. Пустота, растерянность, непонимание. Я видел неоднократно эти взгляды. Другое дело – наёмники. Они уже заранее рассчитывают, на что потратят заработанное, строя чёткие планы. Их корыстными душами двигает жажда золота. Это вполне осязаемая цель, в отличие от всяких там свобод и высоких, благих целей. Поэтому, по моему мнению, сегодня наёмники разорвут на части мечтателей. Ну, и потому, что они лучше подготовлены. Однозначно, я ставлю на них.