Восходоземье. Великий турнир (СИ) - "Первый Вестник" - Страница 20

Достигнутое соглашение вышло единогласным, и, вскоре, после его принятия, заседатели окончили собрание. В награду за бессонную ночь они отправились на долгожданный отдых под присмотром пополнившейся охраны. Необходимо уже было распрощаться с ужасным днем, что навсегда теперь станет темной кляксой на страницах многовековой истории Восходоземья.

Как подобает истинному капитану, последним стены летнего дворца-корабля покидал Офхотт. Минуя ступени лестницы, он спустился вниз. Там его ждали пустые залы, в которых по разным углам валялась разбитая посуда, музыкальные инструменты и сброшенные маски. Кое-где попадались даже разорванные ожерелья и перстни. Своим неприлично богатым блеском они напоминали о прежних собственниках, о том, как они второпях покидали дворец во избежание худшего.

« Что же произошло с тобой, Энзал?» – Глядя на все еще свежую лужу крови, Офхотт мысленно задался вопросом то ли себе, то ли к умершему графу. А потом, не найдя нужного ответа, побрел в сторону выхода. Туда, где его встречали два высеченных из камня дракона.

– Ваше Величество, уже уходите? – окликнул его сзади чей-то мужской голос.

– Кто здесь? – Офхотта насторожило то, что стража не препятствовала их разговору.

– А ты не узнаешь? – Стоявший в тени человек, продолжал засыпать вопросами. Его голос показался королю поразительно знакомым. Повернув голову, старик увидел идущего навстречу ему расслабленной, качающейся походкой Эллеба. Судя по всему, юноша поджидал у входа и теперь намеревался поговорить. Так или иначе, Офхотт приказал охранникам оставить его наедине с сыном, и те благополучно исполнили требование, отойдя на пару десятков метров в стороны. Порядка 50 человек рассредоточились по дворцовому парку.

– Ты что, пьян? – Начал Офхотт.

– Нет, – возмутился тот, – с чего ты взял?

– Идешь, шатаешься, как куртизанка припортовая.

– А ты знаешь, как ходят куртизанки?

– Нет, – теперь возмущение проступило в голосе короля. – Просто, достопочтенные люди так не ходят.

– Еще поучи меня, как они ходят.

– Я думал, ты покинул праздник, – решил перевести разговор Офхотт в другое русло, избегая назревающего конфликта.

– Да, покинул. – Кивнул юноша. – Но когда услышал об Энзале Уолане, то вынужден был вернуться.

– В этом не было необходимости. Мы уже все решили.

– Посол мне вкратце рассказал. Продолжить турнир дальше, как ни в чем не бывало и закрыть глаза на преступление.

– Таково общее решение, и мы его приняли все вместе.

– Приняли они. Это ваше решение? Между прочим, отец, он был одним из нас, был моллом, преданно служившим тебе, королевству, своему народу. И Лунная Хартия, на которой ты клялся, требует отмщения.

– Мы не знаем точно, кто это сделал

– Колдун Грикад. Он был на балу. У Энзала с ним давний конфликт, о котором знал весь двор. Разве этого мало?

– Послушай, Эллеб, ты расстроен, это логично. Я тоже скорблю об утрате. Но скоро прибудет следопыт…

– … да к черту следопыта! Ты Верховный Правитель. Хотя после того, как ты объявил о нашем неучастии…Как ты мог?

– Я поступил по совести.

– Твоя совесть дорого обходится всем нам.

– Что ты от меня хочешь, Эллеб? К чему все эти истерики?

– Накажи магов. Потребуй задержания Грикада, надави на магов. Сделай хоть что-нибудь!

Офхотт, не желая более слушать эмоциональные речи сына, развернулся и направился к выходу. Ослабленный старостью организм истощился за прошедший день и ночь, так еще и родной сын вытягивал остатки сил. Офхотту не хотелось ничего иного, как предаться крепкому сну.

– Из тебя не получился хороший отец и любящий муж. Так будь же достойным правителем, – крикнул вслед Эллеб, чем вынудил правителя Цитадели взбодриться и вернуться.

– Да как ты смеешь, щенок! – возмутился Офхотт и жестко зарядил ладонью по щеке Эллеба. Удар был такой силы, что пронзительный звук шлепка быстро разнесся по тихому ночному саду дворца, а сам провокатор, зашатавшись, едва не упал.

После этого старик безмолвно развернулся и направился ускоренным шагом к ждавшим его неподалеку гвардейцам. Погрузившись в кареты, все они покинули пределы дворца под пристальным, полным злобы, взглядом юноши.

Чем славилась Цитадель? Тем, что это самый большой и преуспевающий из всех город? Определенно. Тем, что здесь заседал Верховный Правитель? Без сомнения. Но еще одной важнейшей достопримечательностью, указывающей на важность Цитадели, являлась стена, надежно защищавшая столицу столиц с западной стороны. Протяженность ее составляла около пятидесяти километров, ширина — двадцать метров, а её высота достигала ста метров. Возведение было настолько огромным, что стену часто называли скалой, а видевшие её в первый раз нередко путали с горным образованием. Проросшая на ней зелень гармонично вписывала её в общий пейзаж, и можно было бы смело относить стену к одному из чудес природы, если бы не проступавшие сквозь листву мощные идеально выполненные лестницы, вымощенные из того же материала, что и древняя преграда. Лишь в том месте, где были размещены врата, стена имела вид, близкий к первозданному состоянию. Разновидность камня, из которого состояло стометровое чудо, оставалась неизвестной, как и высеченные на стене иероглифы и изображения неизвестных существ – людей с головами животных. Все это вкупе позволяло относить постройку к самой древней из всех в Восходных Землях, а также утверждать о ее внушительном возрасте. Даже самым просветленным умам каждой из эпох не удавалось разгадать тайну происхождения скалы, как они не пытались.

Небольшая площадь у врат стены была огорожена заранее приготовленным невысоким забором, который разделял участников и уже собравшихся жителей города с его гостями, с интересом наблюдавших за происходящим. Слухи ширились довольно стремительно, и большинство горожан знало о произошедшей во дворце трагедии. Однако это не остановило их любопытства, в результате чего на церемонию открытия турнира пришла, как минимум, пятая часть жителей Цитадели для поддержки участников своего народа. Скромная по размерам площадка вдруг перевоплотилась в стихийно возникшую арену, не уступавшую по численности дандбурбской. Арену, где разгоряченные болельщики скандировали имена своих героев, равномерно расположившихся на площади рядом с выделенными каждому королевству столами для снаряжения.

Стоявший поблизости своего стола Аспур испытал стойкое чувство дежавю, когда под неистовые крики толпы ему неоднократно приходилось выходить на сражение, вырывая свободу в бою. Но сейчас от него не требовалось рубить мечом соперников. Возможно, позже, когда, следуя по неизвестным просторам Закатных Земель, придется насмерть схлестнуться в поединке с конкурентами, где не будет тысяч устремившихся азартных взглядов. А пока все, что оставалось, – это внимательно присматриваться к будущим потенциальным врагам, слушать пылкие напутствия царя, а также облачаться в крепкую серебристую кольчугу, кожаные сапоги и специально подогнанный под каждого доспех с выгравированным на нем пламенем. От обилия столь качественного снаряжения Аспуру стало особенно противно, поскольку в памяти еще оставались неприятные моменты, когда, будучи одетым в рваные кофты и с затупленными железяками в руке, ему приходилось биться против хорошо экипированных наемников.

Напарник Брум, подошедший к нему с предложением импровизированного небольшого спарринга для опробования оружия, заставил на время забыть о неприятных случаях из прошлого. Из лежавшего оружия Аспур взял оранжевый миндалевидный щит и отлитый из стали меч с дубовой рукоятью, в то время как выбор Вога пал на круглый укрепленный щит и булаву.

Так сложилось, что за последнее время судьбы обоих гладиаторов не просто пересеклись в момент, когда два раба стали неким подобием команды на арене. С тех пор их судьбы еще плотнее переплелись. Прибыв в Цитадель, они попали в совершенно новый мир, который им пришлось одновременно открывать для себя. За неимением никого из близких или, хотя бы знакомых, они стали вынужденными товарищами, которые не давали друг другу потеряться среди величественного города.