Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота (СИ) - Дубинина Мария Александровна - Страница 6

— Выходит, ваш друг встретил ведьму? — дрожащим голоском спросила мисс Виннер.

— Так ведь это ещё не конец истории. Самое интересное случилось после. Выписавшись из лазарета, офицер Паркер поспешил найти ту добрую старую женщину, но к ужасу своему узнал, что она мертва уже больше десятка лет и была настоящей колдуньей. Такая вот история, дамы и господа.

Признаться, меня она не впечатлила, особенно если вспомнить ночь в мертвой деревне с ее ведьмами и священным костром. Право слово, мне было бы что рассказать, однако я вновь промолчал, и бравый курсант Крейг остался при мнении, что сумел все нас удивить и напугать.

— Какие однако жуткие вещи вы говорите! — от волнения мисс Виннер не произносила слова, а буквально выкрикивала. — Призрак ведьмы, вы подумайте только!

Ободренный реакцией юной леди, Крейг гордо выпятил грудь и хотел было еще что-то сказать, но был прерван взявшим на себя роль этакого présentateur** мистер Смит:

— Предоставим слово нашим прекрасным дамам? Смелее, уверен, вы сумеете нас поразить.

В который раз отметив про себя его прекрасные манеры и язык, я вместе с остальными обратил взгляд к прекрасной половине нашей вынужденной компании.

Я предполагал услышать романтичную сказку о невинной деве и ее неверном возлюбленном, и, в принципе, не сильно ошибся.

— Это произошло в семье одной моей хорошей подруги, — начала мисс Виннер несколько неуверенно. — Если быть точнее, то с ее прабабкой. У них было имение в Дербишире. Или в Ланкашире? — девушка замялась и мило покраснела. — Кажется, все же в Дербишире. Ее звали Деборой, прабабушку, я имею в виду.

Рассказчица робела и путалась в словах, и мне стало неловко и стыдно за то, как нелестно я оценил ее старания, не выслушав даже самого начала. Я стал циничен и надменен. Несомненно, на то были свои причины, и при том весьма и весьма веские, и все же нельзя судить обо всех людях, исходя из собственного, пусть и очень богатого, жизненного опыта, как из единственно верного критерия. Что видело в жизни это юное прелестное создание? Уверен, что она путешествовала впервые, и беседа наравне с мужчинами будоражит и смущает ее одновременно. От молчаливой компаньонки не слышно было ни слова поддержки, и я, пожалуй, в первый раз напрямую обратился к девушке:

— Что же было дальше? Не томите слушателей, мисс, мы в нетерпении.

Приободренная, она продолжила, тепло мне улыбнувшись:

— Дебора была всей душой влюблена в одного юношу, имени его я, увы, не помню. Дело шло к свадьбе, родители невесты дали свое благословение, но поставили условие — молодой человек должен был отдать долг короне, отслужив в регулярной армии ровно год и ни днем меньше. Времена тогда были мирными, Дебора ждала жениха и готовилась к свадьбе, пока однажды не увидела странный сон...

Я услышал рядом тяжкий вздох курсанта, и неприятная мысль поразила меня. Неужели и я вел себя подобным образом и также возмутительно откровенно демонстрировал свое презрение к чужим словам? У меня точно открылись глаза, и я увидел себя со стороны, наблюдающего за происходящим с надменным видом человека, знающего то, чего не знают другие. И до того отвратителен оказался тот образ, что я ужаснулся и поспешил прогнать его прочь и пропустил изрядную часть рассказа мисс Винер.

Переспрашивать было неудобно, да и скоро мне все и так стало ясно. Юноша погиб на чужбине, так и не вернувшись к невесте, а ей явился его призрак, чтобы попрощаться навсегда.

Мисс Виннер сама до того растрогалась, что едва ли не рыдала, заканчивая говорить. Я мог бы стать следующим рассказчиком, но, по счастью, Крейг обратился к мистеру Смиту:

— Может, и вы нас порадуете, а? Ваша очередь пришла, мистер.

За пределами дилижанса уже давно стемнело, наступила ночь, и от тихого голоса мистера Смита по спине у меня пробежала дрожь.

— Не возьмусь пересказывать с чужих слов. История, что я представлю на ваш суд, произошла со мной лично и в правдивости ее я могу поклясться, только вот как ее объяснить, тут уж на ваше усмотрение. Пути Господни, как говорится, неисповедимы.

Мы с моим компаньоном и другом вместе открыли контору по оказанию юридических услуг. Дела наши в самом начале шли неважно, частенько приходилось задерживаться допоздна за бумажной работой. Одним таким промозглым осенним вечером я вышел из конторы за полночь. Погода, как я уже упоминал, стояла преотвратная, а кебы, казалось, сквозь землю провалились. Не знаю, сколько времени я провел в ожидании, пока не услышал цокот лошадиных копыт.

Я слушал, затаив дыхание, до того незамысловатый рассказ Смита напомнил мне о собственных приключениях. Виновата ли в том его манера говорить или то, что сам он стал героем такой истории, мне было не важно, и, судя по серьезным лицам вокруг, я был не одинок в своей заинтересованности.

— Подле меня остановилась черная карета без вензелей и гербов и возница кивнул мне на дверь. Вы скажете, возможно, что я поступил легкомысленно, ведь то был не кеб вовсе, а чей-то экипаж, однако же начинался дождь, а я устал и продрог. Мы ехали очень быстро, и на все мои протесты возница лишь подстегивал лошадей. Сообразив, какой опасности подверг себя, сев в карету к незнакомцу, я подумывал выпрыгнуть на ходу, но не успел. Экипаж подбросило и резко качнуло, я почувствовал удар и открыл глаза уже сидя на земле. Кареты нигде не было видно и даже следов от нее не осталось. Вещи мои пропали, и я нашел их позже разбросанными по всему городу. Но самое интересное то, что за пять минут езды я преодолел расстояние из одного конца Лондона в другой, что, само собой, просто невозможно. Я бы и сам не поверил, если бы это не случилось со мной.

Рассказ произвел гнетущее впечатление. Никто не решался нарушить молчание, как вдруг дилижанс вздрогнул и остановился. Сквозь недовольное конское ржание послышались голоса. Дамы испуганно зашептались, но никто не собирался нападать на беззащитных путников. Дверь открылась, и в салон поднялся новый пассажир.

— Прошу прощения за неудобства, — обратился он к нам, церемонно приподняв шляпу. — Вас послала мне сама судьба, иначе туго бы мне пришлось в здешних местах ночью.

Меня неприятно задели его последние слова. Мужчина занял место напротив, и я смог как следует его разглядеть. Долговязый, болезненно худой с роскошными бакенбардами и тонкими усиками над верхней губой. Но особенно мне не понравились глаза — такие пронзительно-зеленые, что, казалось, они чужие на этом унылом лице.

— Присоединяйтесь к беседе, мистер... — курсант выразительно замолк.

— Вандерер. А о чем же вы беседовали?

— О призраках и привидениях.

Мистер Вандерер усмехнулся:

— Подходящая беседа для ночной поездки, не так ли?

— Расскажите нам что-нибудь, — попросила мисс Виннер. — Только то, что было на самом деле.

— Что ж, есть у меня одна история, правда случилась она не со мной, но за реальность ее я могу поручиться.

— И надеюсь, она будет по-настоящему страшной, — еле слышно произнес курсант, но мистер Вандерер услышал:

— Она будет настоящей, а степень вашего испуга будет зависеть от вас самих.

Устроившись поудобнее, и, подозреваю, выждав длинную, что называется, театральную паузу, он начал:

— Человек, о котором я поведу свой рассказ, совершенно особенный, хотя на первый взгляд ничем не примечателен. Давайте будем называть его доктором, потому как по профессии наш герой был врачом. В юности ему довелось пережить увлекательное морское приключение на пути к берегам Америки, куда он направлялся, руководствуясь служебным долгом.

Мне показалось, я ослышался. Не веря в такие совпадения, я до боли в глазах впился взглядом в рассказчика, надеясь разглядеть подсказку, но не находил ее.

— Что за приключение пережил доктор? — поинтересовался Смит.

— О, совершенно необычайное и крайне опасное. Жестокий шторм настиг корабль и бушевал всю ночь. Судно трепало точно щепку, и, казалось, ад не закончится, но буря утихла, и моряки увидели Летучего Голландца... — рассказчик остановился, будто бы прочищая горло, однако в любом его движении и сказанном слове мне чудилась скрытая насмешка, надо мной и над нами всеми. — То был корабль-призрак, капитан его проклят на вечное скитание по волнам вместе с призрачным экипажем. Они бороздили моря и океаны многие века, разыскивая способ снять груз со своих грешных душ.