Приручить Снежного Кота (СИ) - Фигг Арабелла - Страница 17

Любая горянка, как уже успел убедиться Гай, начала бы поить-кормить гостя, не спрашивая его согласия, и отказаться от горячего травяного чая с пирогами значило бы смертельно оскорбить хозяйку, её мужа, её братьев, её отца, если жив, её сыновей, если достаточно взрослые… Дриада пожала плечиками, без особой охоты подбросила в топку дров и поставила на плиту чайник. Печь была облицована цветным камнем, плита — украшена по краю то ли рунной вязью, то ли просто орнаментом, а чайник вызывал острое желание снять его с плиты, начистить до солнечного блеска и поставить на полку для парадной посуды.

— У вас красивый дом, — вежливо сказал Гай.

— Гномы, — хмыкнула она. — Ненавидят отдавать деньги и всегда предлагают расплатиться работой, хотя в итоге получается, что это я сэкономила. Впрочем, сколько они берут… дерут с тех, кому нужны они, и сколько берут с тех, кто нужен им — это очень разные вещи. Да сядьте вы, не стойте священным ясенем.

Он послушался, не спросив, почему именно ясень, хотя очень хотелось.

— Посмотреть — я вас посмотрю, конечно, — Лауриэ полезла в резной (не каменный, как ни странно) шкафчик и принялась доставать оттуда чашки, тарелки, ложки, миску с мёдом, корзинку с печеньем… — но вы ведь хотите, чтобы я помогла вам с Айсом. — В её голосе не было вопроса, однако Волк всё-таки кивнул.

Она села напротив, поставила локти на стол, сплела изящные пальцы и положила на них острый кошачий подбородок. Солнечный свет мерцал в хризолитовых глазах, но Гай терпеливо ждал ответа, не отвлекаясь на дивной красоты дриадские очи и на острые груди, подпёртые столешницей и сдвинутые локтями к узкому, но глубокому вырезу. То есть, отвлечься очень хотелось, но он заставил себя хранить вид серьёзный и деловой — и был за это вознаграждён: травница села прямо, даже откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Вы очень хорошо начали, — сказала она задумчиво. — И в споре с орком сразу приняли сторону Айса, и на церемонии его поддержали, и с подарком угадали. Но вы, я так понимаю, хотите в самом деле быть ему супругом, а не просто встречаться за ужином и обмениваться мнениями о погоде и видах на урожай ячменя.

— Совершенно ничего не смыслю в урожайности ячменя.

Лауриэ усмехнулась.

— Я тоже. И в настригах шерсти, или как это правильно называется, также ничего не смыслю. Так что здешним кумушкам даже поговорить со мной не о чем, раз уж чужие болячки и беременности я обсуждать с кем попало совершенно не желаю. — Рассказывая всё это, травница разлила по чашкам душистый чай, Гай вдохнул поглубже, пытаясь опознать травки, но кроме мяты и чабреца не узнал ничего. — Не сонные, не ядовитые и вообще никакого зла я вам не желаю, — усмехнулась дриада. — Думаю, вы лучшее, что могло Айсу достаться, и травить вас у меня никакого желания нет.

— Вы не представляете, — сказал Гай с чувством, — как меня это радует.

Она вежливо улыбнулась, но глаза в этой улыбке никакого участия не принимали — только губы заученно растянулись, сгоняя кожу в мелкие, пока ещё неприметные без яркого косого света морщинки. Гай однако заметил (свет падал очень уж неудачно для женщины) и подумал, что Лауриэ, по своим загадочным дриадским меркам, наверняка уже немолода.

— Не дело, конечно, лезть в отношения супругов, — сказала она, — но имейте в виду, пожалуйста: для близости с мальчиком годятся всего две позы. Или он встанет к спинке кровати либо к столу и нагнётся, опираясь на них, или ляжет навзничь, закинув вам ноги на плечи. В любом другом случае ему будет очень больно сгибать искалеченную ногу, но он, разумеется, в этом не сознается. Будет молча терпеть и тихо ненавидеть вас при этом.

— Меня он предупредил, что совместная ночь будет последней в нашей с ним супружеской жизни, — сказал Гай. — Но всё равно, спасибо за совет. Мало ли, как оно повернётся.

— Да я больше о нём забочусь, чем о вас, — чуть насмешливо сказала травница. — Но верить его угрозам… Не знаю. Он слишком упрям, чтобы так легко умереть и отдать свою ненаглядную крепость дорогим родственникам. Смотрите сами.

— Они всё-таки были близки с Вороном? — хмурясь, спросил Гай. Невинность Котёныша ему совершенно не была нужна, но если того всё же вынудили хотя бы подтвердить брак, то воспоминания об этом могли у парня остаться такие, что очень сложно будет его убедить, что бывает — и должно быть! — совершенно по-другому.

— Честное слово, понятия не имею. Есть вещи, о которых Айс даже с Йеном не хочет говорить, с мужчиной и близким родственником. Я хотела его осмотреть после первого венчания или хотя бы мазь заживляющую оставить, но он отказался с таким видом — то ли и правда не надо, то ли «не лезь не в своё дело».

Гай выругался, потом спохватившись, попросил прощения. Дриада только безразлично повела плечиками: от раненых она то и дело слышала много чего куда грубее и грязнее.

— А вообще, — сказала она задумчиво, — оставили бы вы его в покое, капитан. Нет, правда. Вы хотите завести с ним настоящую семью, а он хочет, чтобы вы не трогали его, но его-то желание исполнить гораздо проще. Дайте уж вы парню дожить два-три года… ну, пусть лет пять спокойно. Больше у него всё равно не получится.

У Гая дрогнула рука, расплескав горячий чай по столу.

— Он чем-то болен?

— Неизлечимо, — кривенько улыбнулась травница. — Он единственный владелец крепости, построенной гномами, и прилагающихся к ней мелочей вроде породистых тонкорунных овец, пуховых коз, пары сыроварен, небольшого арсенала и прочего в том же духе. Наследников у него нет, даже бастардов, так что в случае его смерти старшая ветвь Снежных Котов получит не просто кусок земли с уже построенным замком, а богатое и толково устроенное хозяйство. А через два, кажется, года младший сын Гуннара как раз станет совершеннолетним. Очень сомневаюсь, что он удержит наследство кузена в хоть каком-то подобии порядка, но в самом факте наследования нисколько не сомневаюсь.

— Насколько это зависит от меня, — возразил Гай, облегчённо переводя дыхание: он-то думал, что у того злосчастного падения с лошади, кроме хромоты, остались и другие, более отдалённые, но и гораздо более грозные последствия, — вдовцом я постараюсь не остаться.

— Думаете, парочки солдат хватит?

— Посмотрим. — Он молча в упор смотрел на неё, она не отводила глаз, и Гай спросил: — У вас есть какие-то доказательства?

Лауриэ с сожалением покачала головой.

— Никаких, капитан. Я просто очень не люблю Гуннара Снежного Кота, и возможно, поэтому вижу его поступки в самом чёрном цвете. Может быть, у них есть и другое объяснение, просто я не хочу признавать его.

— Можно поконкретнее?

— Да пожалуйста. Когда погиб Рагнар, его братец хотел забрать Айса в Красный Камень, а управлять Семью Водопадами послал своего кузена. Этот тот самый тип, что каждый вечер напивается до поросячьего визга, но возможно, Гуннар надеялся, что заботы о крепости помогут его двоюродному братцу бросить пить? Знаете, очень редко, но случается, что человек берётся за ум, когда на него сваливается множество важных и неотложных дел. — Гай кивнул, но он так же, как дриада, помнил, что это случай из разряда «очень редко». — Про Мария Ворона старший Снежный Кот действительно мог не знать, что это за фрукт, ведь что ни говори, а Верхние Земли и далеко от Вороньего Пика, и вообще горцы мало интересуются делами Империи. А Гуннар мог думать, что Айс, хромой, неспособный толком защитить себя, живёт без отца и хотя бы младшего брата в крепости, до которой даже из Красного Камня надо почти неделю добираться, если погода подведёт. Имперский обычай заключать браки между мужчинами мог действительно показаться ему неплохим выходом из положения, как он вам и сказал: рядом с искалеченным мальчишкой будет взрослый мужчина, способный позаботиться о младшем супруге. — Гай снова кивнул, хотя и свёл брови в недоверчиво-хмурой гримасе: да, житель Империи мог бы так думать, но на церемонии Волк достаточно налюбовался на родню своего младшего, чтобы усомниться в намерениях дядюшки Гуннара дать племяннику кого-то, кто мог бы о нём позаботиться.