Я стану твоим зверем (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 17

— Ты что-то хотела? — не шевельнувшись, глухо спросил Арэн.

Ренна отрицательно мотнула головой. И так же, на цыпочках, вернулась в кровать. Забралась под одеяло, натянув его до самых ушей, глядя в окно, в котором отражался огонёк ночника и край кроватного полога. Сквозь отражение только смутно проглядывал абрис ветки и больше ничего.

Наверное, из-за слепого стекла принцессе вдруг показалось, что в мире ничего, кроме этой спальни и соседней комнаты, больше нет. Вся Вселенная вдруг сжалась до одной горящей свечи и ночника. До дракона, сгорбившегося за столом, и девушки, сжавшейся под одеялом. До тонкой, но непроницаемой стены между ними.

Утром Ренна не могла сказать с абсолютной уверенностью, приснился ей подслушанный разговор, или он был на самом деле. А вот произошедшее рядом с усыпальницей вспомнилось с беспощадной чёткостью, как будто всего мгновение назад и закончилось. В общем, перепугалась её высочество до самого настоящего озноба. Всё мерещилось: вот-вот та бледная выскочит из-за полога, или из-под кровати вылезет, или просто в дверь войдёт, но появится непременно, чтобы закончить начатое.

Умом-то принцесса понимала, что бояться ей, наверное, всё-таки нечего. Вот только страх порой оказывается куда сильнее доводов разума. Тогда только и остаётся, что натягивать на голову одеяло, да зубы сжимать, чтобы не клацали. Даром что на дворе белый день: солнце в так и неоткрытое окно бьёт, вычерчивая на полу тень частого переплёта. В соседней комнате служанки тихонько переговариваются, шуршат жёстко накрахмаленными юбками — видимо, гемнон уже ушёл, если он здесь вообще был. Надо вставать, но даже ногу с кровати спустить ужас берёт: вдруг схватит? Дикий, конечно, страх, детский, нелепый, вот только перебороть его сил нет.

А дверь действительно открылась, заставив её высочество по-девчачьи взвизгнуть, вжаться в подушки. Но на пороге очутился не давешний кошмар, а закутанный в мантию дракон.

— Вы… вы что себе позволяете? — через спазм в горле прохрипела Ренна, с трудом, неуклюже, но всё же садясь, прикрываясь одеялом. — Немедленно покиньте мою спальню!

— Если я не ошибаюсь, у людей принято желать доброго утра? — вместо того, чтобы смутиться и, понятное дело, немедленно убраться за дверь, светски поинтересовался мужчина. — Впрочем, я сомневаюсь, что оно кажется тебе добрым. А раз так, то и говорить не о чём.

— Вы слышали, что я сказала? Убирайтесь отсюда сейчас же!

— С твоего позволения я открою окно, хорошо? Душно очень. День обещает быть жарким и ветра почти нет, а здесь такое редкость.

Ветра действительно почти не было, лёгкого дуновения только и хватило, что кисею занавески приподнять. Но от свежего воздуха и ворвавшегося птичьего щебета комната как будто больше стала и светлее.

Вот только идей, как выпроводить наглеца, не появилось. Ну не угрожать же ему тем, что стражу позовёт — нет тут никакой стражи. А по собственной воле он убираться явно не собирался. Открыв окно, принёс из угла кресло, которая Ренна, между прочим, едва с места сдвинуть могла, водрузил его посередь спальни, прямо на солнечные квадраты. Но, видно, что-то не понравилось — переставил в тень и только потом уселся.

— Если хочешь, можно приказать подать завтрак. Правда, я уже ел, но перекусить не откажусь.

— Ещё не хватало! — выдохнула Ренна. — Не собираюсь я завтракать! В смысле, в вашем присутствии! То есть…

— Милая, — дракон обернулся к двери, видимо, обращаясь к служанкам в соседней комнате, — распорядись там, будь добра. Только сок пусть подадут не слишком холодный, чтобы мать горло не застудила. И принесите госпоже укрыться — здесь душно, а одеяло слишком тяжёлое.

— Да вы… — принцесса, не понимая, засмеяться ей, разрыдаться или подушкой в этого хама запустить, даже слов подходящих не нашла, поэтому только головой покачала.

— Зови меня Нангеши, — разрешил дракон. — Конечно, при рождении отец дал другое имя, но я Говорящий с духами.

— То есть вы Святитель? — уточнила Ренна, смирившись с ситуацией, а что ещё оставалось делать?

— Ну, можно сказать и так, — вроде бы Крылатый усмехнулся, но тень от капюшона мешала разобрать, что у него там на лице. — Нам стоило поговорить раньше, у тебя наверняка немало вопросов.

— Вы тоже хорошо разбираетесь в людях?

Принцесса приняла от служанки запотевший бокал, хлебнула кисловатого сока. Не удержалась, приложила холодящий металлом бок к виску — стало совсем хорошо. Девушка протянула её высочеству что-то прозрачно-воздушное, явно из местного гардероба, но Ренна в ответ только головой мотнула, одеяло казалось надёжнее, хоть и жарко под ним, конечно.

— И в людях, и в Крылатых, и во многом другом, — беспечно отозвался дракон. — Но я имел в виду не те вопросы. Ты же хочешь узнать про Ингрин.

— Вы даже не спрашиваете, а утверждаете, — недовольно буркнула принцесса. — Только кое-что я и так знаю.

— Сны или видения, — кивнул Нанг… как его там? — Не думаю, что ошибусь, если предположу: ты её смерть видела.

— Так она умерла?

— Естественно, — кажется, даже удивился Крылатый.

— Тогда что…

Выговорить вопрос до конца у принцессы не получилось. По её мнению, происходящее естественным совсем не выглядело. Если драконица умерла, то кто тогда был вчера у усыпальницы? Или на самом деле ничего не произошло, просто она, Ренна, по-настоящему с ума сходит, вот и мерещатся ужасы?

— Я думаю, стоит объяснить всё с самого начала, — дракон отставил свой бокал, сложил пальцы шалашиком, опершись локтями о подлокотники. — Понимаешь, наши женщины воителями становятся очень-очень редко — это не одобряется. Удел Крылатой продолжение рода, их мало.

— Родов? — хмыкнула Ренна.

— Думаю, ты знаешь, что родов у нас всего четырнадцать, — вроде бы улыбнулся Защитник. — Но я имел в виду женщин. Например, у нашего отца родилось шестеро сыновей и ни одной дочери. Кстати, отсюда и пошёл обычай с выкупами. Поистине большое богатство может скопить и сохранить только поистине сильный воин. Значит, и наследники станут рождаться только у лучших. Думаю, тебе это стоит знать.

— С этой стороны я проблему как-то не рассматривала, — пробормотала Ренна, смущённо почесав переносицу.

— А ты посмотри. Обычаи не возникают на пустом месте, для всего нужна причина. Но разговор шёл о воительницах. Так вот, Ингрин была именно из таких. Она по собственной воле отдала своё материнство и предпочла стать хранителем Грани.

— Что значит «отдала своё материнство»?

Дракон едва слышно цокнул, будто досадуя, что сказал лишку и как ни в чём не бывало продолжил.

— Там-то, на Грани, они с Арэном… — как ни в чём не бывало, продолжил Защитник.

— Так, — Ренна тоже сцепила пальцы в замок, положив их на колени, поверх одеяла — ладонь чесалась неимоверно. — Давайте для начала определимся: я вам не слишком-то верю. Мягкий голос, отцовская забота, умение не слышать неудобное — этим меня не удивишь, святителей и в империи хватает. Кстати, спрятанное лицо доверия не прибавляет. Поэтому вы либо отвечаете на мои вопросы, либо разговор вообще смысла не имеет. Как видите, я предельно откровенна.

— Лицо я прячу, чтобы окружающих не пугать, — помолчав, всё-таки ответил Нангеши. Голос его не изменился, остался мягким, успокаивающим. А вот тон стал другим: то ли насмешка в нём появилась, то ли ехидца — сразу и не понять. — Что же касается материнства… Полагаю, ты видела людей-воительниц. Согласись, они мало похожи на женщин. И меняется не только лицо, но и тело, зачать становится не так просто. У Крылатых же всё ещё серьёзнее: искажается суть, зверь. Он ещё не способен оплодотворить, но уже не в силах и зачать.

— Ничего не поняла, — честно призналась её высочество, — но этот вопрос можно и отложить. Так что там с Ингрин?

— Лучше я тебе покажу, — дракон пересел на край кровати, одной рукой взял обе ладони принцессы, сжал мягко, не грубо, но Ренна и захоти — не вырвалась бы. — Закрой глаза, слушай духов.