Драконий отбор, или Пари на снежного - Геярова Ная - Страница 27

Нет! Девочка моя глупая, ты не можешь замерзнуть! Ты…

Ветер ударил в морду, принеся с собой звериный запах. Снежные койоты вышли на охоту. Но не они заставили мой загривок встать дыбом. Вместе с запахом снежных клыкастых ветер принес едва уловимый аромат духов. Холодный. Знакомый. Зубы клацнули, когда я понял, что происходит.

Резкий вираж и крутое пике со сложенными крыльями. Камнем вниз, разрывая бурю и снежную мглу.

Одновременно с донесшимся хищным рыком стылый воздух разорвал одуряющий женский визг, а следом сдавленный вскрик.

Пурга передо мной расступилась, и я увидел ее. Свою кареглазку. Всего одного мгновения хватило, чтобы оценить ситуацию.

Таша…

Не одна…

В объятиях мужчины!

И девушка чуть поодаль. Растерянная и испуганная. Ее я оценил только мельком — красива. Дальше было не до того. Время сделало крутое пике, взорвалось снежным фейерверком, понесло меня вперед диким галопом.

Все происходило слишком быстро.

Огромную белую тушу, несшуюся к моей Таше, я сбил в полете.

Не было времени думать и сопоставлять. Ни на что не было времени.

Дыхание, смертельное и леденящее, окутало зверя, и он рухнул на землю, разлетаясь на сотню ледяных осколков.

Вой разнесся над горами. Рухнула вековая дружба между парящими и снежными койотами. Когда-то именно они стояли бок о бок с нами в войне против… Сглотнул, понимая, какую непомерную плату мне только что пришлось заплатить за жизнь Таши. Всеми четырьмя лапами встал между ней и обезумевшими от ярости койотами.

Издалека раздался вой.

Помощь спешила. Между этими дикими животными существовала близкая телепатическая связь. Была она и между нами. И была разорвана. Мною. В этот самый момент.

Всего секунду я видел недоумение и вопрос в глазах одного из зверей. Имел ли я право? Не думал. Некогда было. Был выбор: либо они, некогда ставшие нам более близкими, чем люди, либо Таша, стоявшая за моей спиной с чужим, дурно пахнущим мужиком. С ним я разберусь, как только разберусь с койотами. Но как же тяжело и больно смотреть в глаза собратьям по снежной стихии! Тем самым, которые никогда не предавали нас, парящих.

Рык, ознаменовавший нападение, — и мой в ответ, дикий и первозданный. Кожей ощутил, как вздрогнула от него моя кареглазка. Моя ли? Не думать…

Еще пятеро животных мелькнули среди белых холмов снегов.

Справлюсь.

Тряхнул огромной чешуйчатой мордой. Давно на ней не красовались шрамы от битвы. Двое койотов кинулись стремительно, снежными вихрями. Их ледяные глаза жутко выглядели в серебристом свете лун.

Остальные животные остались поодаль, с недоумением глядя на происходящее, на меня. Переступали с ноги на ногу, все еще не веря, что я посмел разорвать наше негласное соглашение о вечной взаимопомощи и братства. Но эта растерянность длилась лишь пару секунд, пока моим дыханием не зацепило одного и не обратило в лед второго.

И тогда вся стая бросилась на меня.

Да восстанут повелители, они бы сейчас посмеялись, видя эту схватку.

Бой тех, кто когда-то шел бок о бок против них. Кто вгрызался в глотки и не щадил. Душил в смертельных объятиях и дробил кости звериными лапами. Обращал в лед и пламя одним дыханием.

Сегодня с той же яростью мы готовы были растерзать друг друга.

Снег окропила первая кровь. Небесно-голубая, переливающаяся серебром в свете двух лун, дарящих только холод смотрящих на нас безразличными глазными впадинами кратеров.

Удар моей тяжелой лапы раскроил голову одному из койотов. И почти в тот же момент я ощутил, как крыло свела невыразимая боль. Острые клыки разрезали перепонку правого крыла и рванули, разрывая ее до кости. Взвыв, я взвился вместе с беснующимся зверем и рухнул, подминая его тушу под себя. Вывернулся, ловя задней лапой и отшвыривая в сторону еще одного койота, рванувшего к тем, кто был там, у разбитого эйра… И тут же захрипел. На шее смертельным ошейником повис белый зверь. Молчаливо, беспощадно. Перехватывая зубами в попытке прокусить чешую. Та была толстой и неподатливой. Зверь оказался упорным, зубы быстро перемещались вниз, туда, где кадык и мягкие ткани. Тварь прекрасно знала слабое место нарршари. Я почти дотянулся до вцепившегося в меня койота, когда в лапы впились его собратья, не позволяя мне обороняться. Я вскинул голову, затряс ею, пытаясь стряхнуть с себя смертельного «друга». И чувствовал, как уверенно он прогрызался к кадыку. Укус будет острым, как порез лезвием бритвы, и быстрым. Не в правилах койота мучить жертву. Это значит, и кончина моя будет скорой. Молниеносной. Попытался вывернуться, чтобы напоследок увидеть Ташу. Ее карие глаза и, возможно, сожаление и слезы.

Увидел!

На секунду.

Огненный взор пламенных зрачков! И…

— Сдохни, тварь!

Увесистый удар железякой отшвырнул от меня койота за секунду до смертельного укуса. Тот рухнул у ледового камня, судорогой агонии свело тело, под огромной башкой расплылось кровавое пятно, и животное стихло.

Я замер в шоке, давясь воздухом. Да что я, койоты отпустили меня и замерли в немом изумлении, глядя на худощавую девушку с куском двери от эйра в кровоточащих руках.

— Таша, отойди! Они загрызут тебя! Пусть этот… сам разбирается.

Казалось, она не слышала надрывного окрика ее спутника.

— Пошли вон, твари!

Впервые у нее был такой голос. Пожалуй, тут рядом и Лика не стояла. Твердый, дрожащий от ярости. Полный ненависти и готовности убивать любого, кто приблизится. Даже под теплой одеждой было видно, как тяжело вздымалась ее грудь. Шарф слетел и капюшон тоже, волосы трепала стылая пурга, снег налипал и тут же примерзал. Таша была вся белая. Будто и не живая вовсе, а снежное изваяние. Жуткое, с полыхающими почти демонически огненными глазами.

— Вон!

Горы содрогнулись от ее крика.

И я содрогнулся. Мой дракон встал на дыбы, отступил на шаг от той, что еще минуту назад казалась испуганной и робкой.

Койоты принюхались. Быстро переглянулись и начали отходить, косясь на меня.

Мрачный вой раздался совсем близко.

Находящиеся на площадке у эйра койоты ответили. Я не понимал их. Теперь уже не понимал. Пасти их растянулись в зловещем оскале. Один за другим они пропадали в снежной пелене. Но я точно знал: они вернутся. Чтобы объявить вендетту. Мне.

Стоили ли их смерти одной человеческой девчонки? Имел ли я право? Поздно теперь думать. Я сделал выбор.

Взгляд мой скользнул к Таше.

Она стояла напряженная, пока не ушел последний койот. И только тогда железяка выскользнула из ее задрожавших рук. Пламенный взор погас. Кареглазка покачнулась. Я стремительно шагнул к ней…

— Лапы убрал!

От внезапного шока остановился.

Ее подхватил этот… По хрену кто, сейчас он будет просто кусок льда без палочки!

— Не надо, Арршир!

Мне не показалось, Таша успела шепнуть, перед тем как рухнуть в его объятия.

Не надо? Да я от злости готов разорвать его на куски, и тебя, Таша… наказать. Ты соображаешь, во что меня втянула? Ты да еще и с мужиком! То есть меня дождаться не судьба была, а с кем-то… Убью! Нет, руки оторву, которые тебя посмели обнимать. А потом разберусь с тобой, кареглазка.

Я наклонился и практически уткнулся мордой в лицо донельзя обнаглевшего типа. И фыркнул. От моего взора не скрылось, как он весь напрягся и невероятным усилием воли сдержался, чтобы не пасть ниц предо мной или просто не броситься к спасительному эйру.

— Смелый?

— Она моя!

На меня одуряюще пахнуло перегаром. Придавить наглеца одной лапой.

Плевать, о чем там Таша просила. Скажу — нечаянно под ногу подвернулся.

Видимо, мои добрые намерения на морде написаны были.

— Я — Халл!

Он сказал это так, будто правителем Лармора себя провозгласил. Я растянул пасть в еще более широкой ухмылке. Так это бывший! Тот самый Халл. Тогда сами снега меня попросту умоляют его придавить и размазать. Так красивенько, бордовыми разводами по снегу.

И все-таки он дрогнул. Ужас в глазах заметался испуганной птицей, попавшей в силки.