Когнитивная симфония (СИ) - Скумбриев Вадим - Страница 5

Он даже не обратил внимания, когда закончилось затмение.

Он не заметил, как лёг спать, проснулся и снова принялся идти, как Процион закатился за горизонт и снова опустилась ночь, на этот раз настоящая. Уже можно было чётко разглядеть горную цепь, окружавшую кратер, высокую полосатую башню где-то в предгорьях, откуда, наверное, и светил тот красный огонёк, только Андрей уже ничего не замечал. Вчера — или вечность назад? — у него закончилась вода, но и это осталось где-то далеко на границе сознания, несмотря на пересохшее горло.

А потом он упал.

Кажется, у самого подножия башни, хотя и не мог сказать этого наверняка.

Сознание возвращалось неохотно и болезненно. Андрей не сразу понял, что лежит уже не на вересковом ковре, а на простыне, укрытый тонким покрывалом. В горло будто насыпали песка, глаза жгло, как если бы он долго смотрел на солнце.

— Что... — выдавил пилот.

— Молчи, раз очнулся, — сказал приятный женский голос. — Сейчас я дам тебе воды, но не вздумай пить всё сразу. Сесть можешь?

Андрей попытался и с удивлением понял, что действительно может. Глаза по-прежнему жгло, но он всё же разглядел круглую белую комнату, кушетку наподобие больничной и сидящую рядом девушку. Вполне человеческого вида на первый взгляд, а он-то на пришельцев думал.

Пришельцем хозяйка башни совсем не выглядела. Девушка была одета в стандартный сине-серый инженерный комбез, который ничуть не скрывал достоинств фигуры, и та ничем не отличалась от фигур женщин Фрейи. Пальцев на руках — пять, зрачки и голубая радужка тоже нормальные, волосы — русые, естественного оттенка, и Андрей был уверен, что вздумай он заглянуть девушке в рот, то насчитал бы тридцать два зуба, строение которых полностью совпадало бы с человеческими. Вот разве только кожа странно чистая, без следа родинок, веснушек, загара или ещё какой пигментации. Но мало ли какие процедуры тут в ходу? Удалять родинки научились ещё в докосмическую эру. Да и Процион светит куда слабее Альфа Центавры.

— Насмотрелся? — хмыкнула она. — Теперь пить будешь?

Он запоздало понял, что разглядывал хозяйку слишком долго, и торопливо кивнул. А потом просто наслаждался, делая крошечные глотки из пластиковой чашки и смакуя каждый, точно лучший нектар. Немного мешала игла в вене на левой руке — рядом с кушеткой обнаружилась капельница, но это Андрея не заботило. Он просто пил, пока чашка, наконец, не опустела.

— Больше не дам, — предупредила девушка, забирая посуду. — Не сейчас.

— Я знаю, — прохрипел Андрей. Собственный голос показался ему рыком страшилища.

— Это хорошо. Раз говоришь, значит, голосовые связки целы. Откуда ты?

Она говорила на системном английском, с лёгким акцентом, который пилот не мог распознать. Не то чтобы он был знатоком языков, но всё же за время службы наслушался говоров и Фрейи, и даже других планет, и такого точно никогда раньше не слышал. С другой стороны, он и на Клэр раньше не бывал. Никто не бывал, если быть точным, и о существовании здесь людей тоже не подозревал.

— Упал с неба.

— Слушай, это не смешно, — она нахмурилась.

— Тогда — Фрейя, если это о чём-то тебе говорит.

— Альфа Центавра?

— Да.

— Потерпел крушение?

— Вроде того.

— Понятно, — вздохнула девушка. — Я думала, инопланетники хоть чем-то от нас отличаются. А ты такой же, как и мы.

Это прозвучало настолько по-детски, что Андрей с трудом сдержал улыбку.

— Меня зовут Андрей Комаров, я майор космического флота Объединённой Фрейи, — медленно проговорил он. — Находился здесь в поисковой миссии, цель — установить судьбу экспедиционного корабля, пропавшего ранее. Возле Финна мы напоролись на что-то в космосе и упали сюда.

Девушка покачала головой.

— Не повезло. А меня зовут Соль.

— Странное имя, но красивое.

— Красивое? — заинтересовалась она. — Почему?

— На многих старых языках оно означает «солнце».

— Ну, тут ты дал маху. Моё имя — это традиционное название одной из нот.

— Нот? — растерялся Андрей.

— Ага. Так, подожди-ка...

Соль прижала его руку к кушетке и, ловко выдернув иглу, отставила капельницу в сторону. Андрей расслабленно откинулся назад. В теле по-прежнему засела усталость, но уже не было той обречённости, с которым он шагал сюда. Зато вопросов возникло множество, и он сильно сомневался, что Соль ответит на них.

Кто она такая? Что это за башня? Что Соль тут делает? Откуда на Клэр пригодная для дыхания атмосфера, откуда здесь растения?

Послышался стук клавиш — Соль набирала что-то на древней клавиатуре у компьютера. Обручей мыслеуправления у них, видимо, нет. Хотя по общему виду комнаты сказать что-то об уровне развития этой цивилизации было сложно: компьютер на вид простенький, но не совсем уж допотопный, даже на Фрейе сейчас многие используют мышки с клавиатурами; вокруг стен — какие-то приборы загадочного вида, поди пойми, что это вообще такое. Заглянуть бы в нутро местной электроники, и можно будет сказать более определённо. Она как годовые кольца на дереве, параметры выдают эпоху с головой.

Хозяйка башни знает о Фрейе, продолжал размышлять Андрей. Может ли быть, что на планетах Гельветиса или Чалавана нашлись умники, обнаружившие приемлемые условия на Клэр и отправившие сюда колонистов? Да нет, вряд ли. Уж о таком-то знали бы все. Какой смысл скрывать колонию, если в космосе нет места ни политике, ни войнам, и отнюдь не из-за гуманизма и цивилизованности? Никакого смысла. И, в общем-то, нет и разницы, откуда прилетели колонисты — уже через поколение там будут жить совсем другие люди. Как это случилось, собственно, со всеми колониями Фрейи, да и с ней самой тоже. Со дня прибытия бывших землян в систему Альфа Центавра прошло не так уж много лет, а о Земле никто даже не вспоминает. И сам Андрей никаких чувств к погибшей в ядерном огне прародине человечества не испытывал.

Сейчас ни у кого нет ресурсов для новой колонизации. Самому старому городу, кажется, на Гарафене - пятьдесят с лишним лет, им бы свою планету освоить, а потом уже на чужие лезть. А Фрейя давно уже в кризисе…

— Скоро за тобой прилетят, — Соль оторвалась от компьютера.

— Кто прилетит? — насторожился Андрей.

— Наши люди, конечно. Ты был сильно обезвожен, да ещё и попал в аммиачное облако. Я провела общую поддерживающую терапию, но я не врач. Да и отпускать тебя опасно.

— Почему? — пилот ощутил неясную тревогу. Нет, конечно, его бы на любой планете увезли в какой-нибудь важный корпус вроде центра управления полётами, но что значит «опасно отпускать»?

Это значит, вдруг понял он, что пришельцев здесь не любят.

— Потому что ты — дестабилизирующий элемент, — девушка крутанулась на стуле и развернулась к нему. — Поэтому надо провести превентивные меры.

— Какие ещё превентивные меры?

— Изоляция.

Логично. Только всё равно не даёт никакой информации.

— Пускай изоляция. На что ты вообще можешь ответить? Кто вы такие? По нашим данным, Клэр необитаема.

— По вашим — да, — усмехнулась Соль.

— Тогда кто...

— Это объяснят специалисты.

— Почему? Разве тебе так сложно ответить?

— Не сложно. Просто я понятия не имею, как ты отреагируешь. Я могу наделать ошибок, за которые мне потом влетит. Пожалуйста, не провоцируй лишний раз. Я и так сказала гораздо больше, чем должна была.

— Вот, значит, как, — помрачнел пилот. Его так и подмывало всё-таки попытаться «спровоцировать» — девушка явно сгорала от любопытства, и при должном умении разговорить её не составило бы труда. Но, решил он для себя, вдруг у неё будут неприятности? Этого Андрею не хотелось, в конце концов, Соль спасла ему жизнь.

В молчании они так и провели следующие полчаса — он на кушетке, она за компьютером. Соль будто забыла о госте, целиком погрузившись в работу — из-за её спины Андрей видел какие-то трёхмерные схемы, строчки параметров, но что это означает, понять не мог, а девушка молчала и даже ни разу не обернулась посмотреть, всё ли в порядке. Если её и терзало любопытство, Соль никак это не показывала.