Становление (СИ) - "Amandir" - Страница 45

— И как этим пользоваться?

— Ты объявляешь себя хозяином, а её рабой и прикладываешь клеймо туда, где появится печать.

— А что будет, если у неё уже есть печать?

— Как правило, старая перекрывается новой. Хотя, если старая очень сильная, то новая может и не появится. Иногда в таких случаях потенциальный раб умирает в жутких муках.

— Блядь… А ты можешь хоть как-то снизить боль?

— Нет, это скорее боль в сознании, а на него я влиять не умею.

— Ладно. На всякий случай, подержи её или обнови чары. А лучше и то, и другое.

Алюэт развернула голову тёмной, подставляя мне её шею. Я стиснул клеймо и сглотнул. Рука почему-то тряслась, мне стало дурно и нехорошо. Надо взять себя в руки. Тем более, это самый наилучший вариант выйти из данной ситуации.

Я опустился на колено и занёс клеймо над открытым участком шеи тёмной эльфийки.

— Отныне ты моя рабыня, а я — твой хозяин, — произнёс я и приложил тавро к шее. Раздалось шипение, запахло горелым мясом, а тёмная взвыла. Она кричала, потом начала плакать, пока моё клеймо не пережгло прежнее и не отпечаталось на её коже и уме. Когда шипение стихло, а эльфийка перестала выть, а только всхлипывать, я из последних сил держал проклятую железку. А когда Алюэт кивнула, мол, всё закончено, подскочил и отшвырнул тавро прочь.

Мне было плохо. Нет не так — мне было погано! По-настоящему. Я отошёл чуть в сторону и приложил лоб к холодному камню стены. В моём уме тоже произошли какие-то изменения, пришло очередное сообщение от Системы, но всё потом.

Ноги подкосились, и я медленно сполз по стене. Возле пола я развернулся и уселся.

Если раньше я думал, что во взгляде тёмной была ненависть, то теперь понял, что то была только так, искорка, лёгкий оттенок всего того, что она испытывала в отношении меня теперь. Ну, а, с другой стороны, что я мог поделать? Тем более, разбрасываться такими кадрами — расточительно…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я. Надо хоть как-то сгладить или скрасить то поганое ощущение, что возникло внутри меня. Я замарался ещё сильнее.

— Тебе-то какое дело? — порывисто отвечает тёмная. Через пару минут ей удалось совладать со своими эмоциями, и дальше она говорила уже спокойнее. — От клейма идёт боль по всему телу, но это терпимо.

— Как тебя зовут?

— Ты же и сам можешь всё обо мне узнать, используя Систему, — ответила она.

— Могу, но не хочу. Ты же не кукла.

— Да, я рабыня. Поганого наземника!

Далее пошёл новый поток ругательств, который я заставил себя пропустить мимо ушей. Дождавшись, когда тёмная выговорится, я спросил ещё раз?

— И всё-таки? Как тебя зовут? Пойми, мне пришлось посягнуть на твою волю, чтобы защитить себя и своих спутников от твоей ненависти и злобы. Я лишь забочусь о безопасности моей и моих друзей.

— Как будто это единственная причина! А то тебе не понравилось меня иметь!.. Дзинсая.

— Я уже устал извиняться, но сделаю это ещё раз — извини, что позволил артефакту взять над собой контроль и… сделать тебе неприятно.

— Ты воспользовался моей беспомощностью! Да ещё… в задницу! Ты смертельно унизил меня на глазах у своей подружки!!

Я потёр переносицу.

— Ладно, похоже упрёки я буду слушать ещё долго… Ты будешь выполнять любые мои приказы?

Я выдержал её взгляд, быстро переглянулся с Алюэт.

— Да.

— Тогда слушай мою команду: не сметь нападать ни на меня, ни на моих спутников. Это понятно?

— Да.

— Хорошо. Скинь мне свой статус.

Она прищурилась, скрипнула зубами и с недобрыми интонациями в голосе спросила:

— Это зачем ещё?

— Я хочу знать, что ты умеешь, чтобы наиболее полно использовать твои таланты. Считай это приказом.

Я услышал, как снова заскрипели её зубы, но всё же через секунду перед глазами возникло меню со строчками текста. Я аж воскликнул.

— Что, крутая? — спросила Алюэт.

— Не то слово. Хорошо, что я тебя не убил. И хорошо, что ты теперь на нашей стороне. И не завидую теперь нашим врагам…

— Сразу вопрос: если всё, что я вижу, правда, то ты должна была меня раскатать за две секунды, а то и быстрее. Почему этого не произошло? — задал я вполне себе резонный вопрос.

— Мой… бывший хозяин… заблокировал почти все мои способности и обрезал навыки.

— И на кой ляд ему это понадобилось? — только успел произнести я, как тут же понял. — Ты нужна мне, чтобы пройти дальше!

Дзинсая подняла бровь.

— С чего такое внимание к простому человеку?

— Спроси чего полегче, — ответил я. — Надо понять, как наложены эти ограничения. Алюэт? Есть предложения?

— Броня, — ответила чародейка.

— Не понял?

— Эта её броня как раз и урезает навыки и способности. Только так просто её не снять.

Я встал, подошёл ближе и внимателньо осмотрел кирасу.

Выглядела она так, словно её заварили после того, как надели на эльфийку. Я прикрыл глаза и попытался ощутить ману от брони. Она вся исходила дымком, даже стринги, только потоки были неравномерные. Магия на доспехи действовала слабо. Рубить мечом? Практически бесполезно.

— Как её на тебя надевали вообще? — спросил я.

— Как и любую броню.

— Наверняка граф использовал активатор, словесный или жестом, — сказал Алюэт. — Он говорил что-то, после того, как тебя облачили?

— Я… не помню.

— Постарайся вспомнить, — сказал я, за что получил новый уничижительный взгляд. И тут, похоже, сработала моя интуиция — я взял лицо Дзинсаи в свои ладони, посмотрел ей в глаза и скомандовал:

— Я приказываю тебе вспомнить, что говорил граф Легроуз сразу после того, как на тебя надели чёрную броню.

Клаза тёмной эльфийки помутнели. Она впала в ступор и перестала вообще реагировать на что-либо.

— Ты ввёл её в ступор! — воскликнула Алюэт. — Такие грубые команды могут лишить её разума! Тут наверняка использовалась ментальная магия, а с ней шутки плохи!