Смех мертвых
(Сборник романов и рассказов в жанре ужасов, написанных известными фантастами) - Каттнер Генри - Страница 31

— Да, — медленно кивнул египтолог. — Но как бы я хотел, чтобы этого не произошло. Я попытался помочь бедняге и обнаружил, что он живет в постоянных мучениях, на грани помешательства. Я использовал наркотики и гипноз, чтобы заглушить его боль. Затем…

— Затем его обнаружил я, — прервал его Пэйн, с неприкрытым торжеством в голосе. — Я сразу увидел, что ты слишком глуп, Шлаг, чтобы понять, какое из него может получиться великолепное орудие. Можно совершать преступления, грабить и убивать, не подвергаясь никакому риску. Ты уже сделал Адама послушным орудием своими наркотиками и гипнозом. Я натер его тело дурно пахнущей жидкостью, помогавшей создавать впечатление, что это сверхъестественное чудовище. Человек будет бороться с напавшим на него другим человеком, но если подумает, что противник — не человек, то сопротивление его ослабеет.

— Грабежи! — взорвался Харви. — Так это вы в них замешаны?!

— Да… Через Адама. Зарплата хранителя музея маленькая, слишком маленькая за такую сложную работу, — нахмурился Пэйн. — Сторож Джексон узнал слишком много, и я вынужден был убить его. И почти убил вас, Харви… руками Адама.

— Но почему?! — отчаянно воскликнул Харви. — Я не могу понять…

— Потому что вы похитили у меня Изабель. Пока она не встретила вас, то приходила ко мне в кабинет и беседовала со мной. Вы что, думаете, что человек может провкалывать в этой могиле целых двадцать лет, не нуждаясь в дружеских отношениях… В любви? Я следил, как вы гуляете с ней по коридорам, смотрел, как вы целуете ее, — поцелуи эти она могла бы подарить мне, если бы я знал, как их добиться. Но нет, я был старым ретроградом, человеком, которому нечего предложить, человеком, не способным на сильные чувства и страсть…

— Изабель, я просто сошел с ума, — внезапно прервал его Шлаг. — Я боялся Пэйна и его угроз. Я повиновался ему. Но сегодня я сам приказал Адаму убить его, чтобы таким образом освободиться. Когда тот потерпел неудачу, я подумал, что Пэйн донесет на меня в полицию. И тогда я решил убрать всех свидетелей — разумеется, руками Адама, — чтобы уехать и начать новую жизнь. Изабель… попытайтесь простить меня.

Замолчав, Шлаг внезапно бросился к Пэйну. Но тот не был захвачен врасплох, как надеялся египтолог. Грянул выстрел. Шлаг упал у самых ног Пэйна. Хранитель сделал шаг назад с мрачным, решительным лицом.

— Теперь очередь вас двоих, — прошептал он.

Стоя на коленях возле лежавшей на полу Изабель, Харви напрягся, готовясь мгновенно вскочить, хоть и понимал, что это бесполезно.

Внезапно он заметил, как рука Шлага, безвольно лежавшая на полу, легонько дернулась. Он открыл глаза и изумленно поглядел вокруг. Кровь выделялась на его рубашке большим темным пятном. Пэйн ничего не заметил. Рука египтолога медленно, очень медленно поползла к лодыжке хранителя.

Тот поднял пистолет и направил его на Харви. Одновременно с этим рука Шлага схватила его за лодыжку и дернула… а Харви, не вставая, нырнул Пэйну в ноги.

Грянул выстрел. Харви почувствовал, как что-то раскаленное ударило его в плечо. Правая рука внезапно обмякла и безвольно повисла. Он с безнадежностью отчаяния бросился Пэйну под ноги, сбив того на пол. Но, падая, хранитель не выпустил из руки пистолет.

Харви упал сверху на Пэйна и схватил его запястье здоровой рукой. Услышав быстрые шаги, он повернул голову и увидел, как Изабель ринулась к Пэйну, собираясь отобрать у него пистолет. Хранитель прорычал злобное ругательство, вырвал руку из захвата Харви и с силой ударил пистолетом Изабель по голове. Она попыталась уклониться, но недостаточно быстро. Пистолет ударил ее чуть выше уха, и оглушенная девушка полетела на пол. В отчаянии Харви снова схватил Пэйна за руку. Но хранитель быстрым движением выскользнул из-под него, навалился сверху и схватил другой рукой за горло, одновременно пытаясь освободить руку с пистолетом. Краем глаза Харви увидел, как Шлаг, истекая кровью, ползет к ним. Безумные усилием он полз вперед, цепляясь за пол. Кровь лилась у него изо рта. Глаза египтолога начали стекленеть. Затем прояснились.

— Адам! — прохрипел он.

Мир закружился в водовороте. Пэйн, Шлаг и все вокруг закрутилось в безумной сарабанде багровой погибели. Харви безнадежно пытался сделать вдох перехваченным горлом.

Как сквозь вату, услышал он хрип Шлага:

— Адам! Убей… его!

Внезапно мир замер, сквозь багровый туман Харви увидел толстую белую руку, появившуюся в поле зрения. Лицо Пэйна вдруг изменилось, на нем появился неприкрытый страх. Затем тяжесть Пэйна перестала вдруг давить на Харви. Он смутно увидел, как Адам, с беспомощным Пэйном в руках, уставился на него своим единственным глазом.

Пэйн согнул запястье и стал посылать пулю за пулей в бочкообразную грудь Адама. Безликий пошатнулся, выронил хранителя, но тут же склонился над ним. Его большие руки стиснули тому горло, и Пэйн издал короткий, безумный крик. Харви увидел, как ручищи Адама слегка дернулись. Крик хранителя оборвался. Убийца и человек-монстр замерли на полу. Харви с трудом встал на колени и пополз к лежащей Изабель. Когда он коснулся ее, девушка шевельнулась, открыла глаза и непонимающе взглянула на него. Затем все вспомнила.

— Джордж! Он… — Изабель поглядела на три неподвижных тела на полу. — Они что, все мертвы?

— Да, дорогая, — устало кивнул Харви. — Теперь мы в безопасности. Я…

Девушка вдруг тихонько вскрикнула:

— Тебе больно? Погоди, нужно остановить кровь!

Пока Изабель осторожно перевязывала раненое плечо, мрачное выражение покинуло лицо Харви. Потому что он знал, что кошмарный разгул Зла кончился навсегда со смертью доктора Джерома Пэйна, хранителя музея и… убийцы.

Друзья довольно обсуждают одну мою странность: им любопытно, почему в моем доме нет никаких картин. При этом я ничего не имею против гобеленов, поскольку они не могут захватить внимание и заставить вспомнить дом в Долине Смерти и ужасные картины в нем.

Некоторые, не зная сути дела, считают это моей прихотью, но это вовсе не прихоть. Это не прихоть с того ужасного момента, когда я увидел одну картину и внутри у меня все спеклось от ненависти. Что за картина? Ну, она была достаточно неприятна и без всего прочего. Художник изобразил на ней чхайя — «людей без костей» из «Тайной книги Дзиэн». После того, что произошло, я поставил целью найти и прочесть эту книгу. А теперь, пожалуй, жалею, что сделал это.

Долину Смерти окружали только пустынные, необитаемые горы, породившие, я думаю, весь этот ужас. Люди там почти не живут. Несколько седобородых разведчиков ищут там полезные ископаемые, да весной появляется несколько лагерей поселенцев. Некоторые горнодобывающие компании хотели начать там работы, но ничего не нашли. Эти места не были предназначены для жизни людей.

У Элизабет, моей молодой жены, и меня самого возникло странное ощущение, когда мы въехали туда, будто мы въезжаем в Страну Смерти — я всегда так мысленно называл эту жутковатую долину.

Мы проехали низиной, поднялись по плечу горы Уитни, высившейся над Долиной Смерти, и направились на север, в пустыню Панаминт. Во время медового месяца мы планировали навестить моего кузена Рэнсома Хатауэя по пути в Сиэтл. На этом настаивала Элизабет. Она знала Рэнсома в Лагуна-Бич еще до того, как познакомилась со мной, и, я думаю, по-прежнему питала к нему теплые чувства.

Не могу сказать то же самое о себе. Слишком большая оригинальность кузена всегда будила во мне некий протест — хотя я не раз выручал его финансами. Он писал картины, которые не мог продать исключительно из-за гротескного изображения тошнотворных вещей. А кроме того, они были написаны слишком грубо и небрежно. Солнце сияло над головой, кругом стояла мертвенная тишина. Казалось, над горами повисла какая-то ощутимая аура угрозы…