Добыча и охотники (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 2

С другой стороны, Сеня и не надеялся в этой глуши до кого-нибудь дозвониться, обменяться сообщениями в «Вайбере» или связаться с кем-то из вконтактовских френдов, запостив снимок тумана. Ну, так и телефон современный — больше, чем просто средство связи. Были у него и другие функции, могущие Сене в его теперешнем положении весьма пригодиться.

Одной из этих функций он воспользовался, убив около часа за игрой. Помогая сердитым (и почему-то не умеющим самостоятельно летать) птичкам разносить в щепки укрепленные позиции зеленых как измена свиней во главе с прожорливым и неуловимым королем. Затем смартфон издал жалобный всхлип, докладывая, что батарея почти разряжена, и Сеня отложил его, оставив в покое.

А поскольку туман не больно-то спешил рассеиваться даже час спустя, пришлось обратиться к еще одному способу, помогающему скоротать время более-менее нескучно. К автомагнитоле.

Попытка настроить радиоприем успехом не увенчалась. Сеня потратил несколько минут, но наградой ему стали разве что шорох и потрескивания. И если к недоступности мобильной связи он был морально готов, то молчание в радиоэфире заставило сердце застучать от вновь нахлынувшей паники.

Да, покрытие спутниковыми сигналами даже территории России могло быть неравномерным, а мобильная сеть — в этой глуши вполне сделаться недоступной. Но вот радиоволны Сеня привык воспринимать как нечто всепроникающее; нечто, не имевшее перед собою достойных препятствий. Ну ладно, почти не имеющее. Но все равно невозможность принять хоть какую-нибудь радиостанцию могла быть объяснена единственным способом: все станции планеты Земля внезапно дружно замолчали. А почему, скажите на милость? Случилась ядерная война? Вторжение инопланетян? Или род людской вымер от неведомой эпидемии?

Чтобы не накручивать себя почем зря, Сеня, во-первых, сделал глубокий вдох, а во-вторых попытался каждое из этих устрашающих предположений как мог логически опровергнуть.

Например, случись ядерная война, помимо прочего электромагнитные импульсы вывели бы из строя не только радиопередатчики, но и смартфон с магнитолой. Цифровая электроника, как-никак. Не говоря уж о том, что у иных радиостанций шансов пережить ядерную войну имелось больше, чем у современных гаджетов. Скажем, если передатчик сконструирован по устаревшей технологии, с лампами вместо полупроводников.

Эпидемия? Никакая болезнь не могла распространиться с такой скоростью и выкосить миллиарды людей в считанные часы. Во всяком случае, покидая вечером городок, в котором он узнал о «днях тумана», Сеня не заметил ни малейших признаков массового заболевания — как то повязки на лицах, толпы, осаждающие аптеки, не говоря уж о пустых по случаю карантина улицах. Ну а даже если столь шустрая болезнь на несчастное человечество все же обрушилась (все когда-нибудь бывает первый раз!), то паниковать тем более ни к чему… вернее, поздновато. Ибо в этом случае он, Сеня, заразился тоже. А если заразился, то почему до сих пор жив?

Наконец с инопланетным вторжением примерно так же, как и с ядерной войной. Ну не могли пришельцы, сколь бы совершенным оружием они ни обладали, вырубить все передатчики на Земле и все источники энергии. А если и могли бы, то не за такое короткое время. Уж наверняка бы в каком-нибудь подвале мог сохраниться хоть один радиолюбитель с исправной станцией да автономным генератором. И понес бы в эфир панический «глас вопиющего» о гибнущем под инопланетной пятой человечестве.

Оставалась разве что гипотеза о технике, что подобно посуде из «Федориного горя» вышла из-под контроля человечества — из-за вируса, «Скайнета» или еще какой напасти. Но в такой расклад Сеня верил даже меньше, чем в инопланетное вторжение. В конце концов, не все машины оцифрованы, не все способны принять по глобальной сети какую-нибудь запрограммированную гадость. Радиопередатчики — в том числе.

Скорее бы уж Сеня поверил в чудесную способность здешнего жутковатого тумана не пропускать радиоволны. Да и необязательно чудесную. Вот, скажем, где-то, местами, этот туман мог быть сильно наэлектризован. И Сенино превеликое счастье, что застрять ему посчастливилось хотя бы подальше от этих мест.

А коль так, то ни к чему все эти переживания и версии, одна другой страшнее. Тем более что воспользоваться магнитолой Сеня мог и другим способом — в отсутствие доступных для приема радиостанций.

Обычно он подключал к магнитоле смартфон, соединенный с соответствующим интернет-сервисом, предоставляющим доступ к музыке. Поскольку же интернет в этих гребенях ожидаемо был недоступен, Сене пришлось воспользоваться флэшкой с запасом музыкальных файлов.

Назвать тот запас скудным мог повернуться язык разве что у очень притязательного человека. Благо, места на диске записи в формате «MP3» занимали всего ничего. Другое дело, что воспроизводить их магнитола принялась отчего-то порядком совершенно непонятным… если порядок вообще существовал. Не по алфавиту, не по времени загрузки — точно. Хотя определенную систему Сеня с течением времени начал-таки здесь различать: смутно… ну прям как в тумане.

Сперва обыкновенно магнитола бралась за относительный свежак. То есть за файлы с русским рэпом — необязательно бессмысленным, зато почти всегда беспощадным. Сеня отчетливо помнил, как сам заливал их перед поездкой.

— Прыгай, голову очертя, — вещал один из исполнителей соответствующей когорты, снова припомнив малоприятную параллель с законом тяготения, перед которым-де, как перед природным явлением, человеку пасовать западло, — все равно все сгорит к чертям!

— Не прыгну, — ворчливо откликнулся Сеня от скуки и за неимением других собеседников, — и вслепую через туман не попрусь.

Но голос из магнитолы продолжал долбить раз за разом: «Все равно все сгорит к чертям! Все равно все сгорит к чертям! Все равно все сгорит к чертям!» Не то как фанатичный проповедник, не то будто злая училка с указкой, предпочитающая вдалбливать в детей знания, а не давать ученикам возможность самостоятельно их усвоить.

Прогнав несколько творений доморощенных рэперов, магнитола погружалась в более глубокий культурный слой. Вытаскивая из него композиции, не так давно пребывавшие в хит-листе радиостанции «Европа плюс», по большей части иностранные. Затесалась в их ряды и парочка отечественных песенок, но последние лично Сеню не впечатляли. А наличие их в хит-листе он мог объяснить двумя способами — либо у кого-то папа олигарх, либо продюсер любовник.

Напротив, некоторым из композиций Сеня даже пытался подпевать. Насчет собственных вокальных данных он не обольщался, но с другой стороны, кого стесняться-то? Он здесь один, не считая тумана. И в машине… и на километры вокруг.

Натешившись и с хитами не первой свежести, программа воспроизведения, сидевшая в магнитоле, опускалась еще глубже — к самому дну. А дно, оно дно и есть. И обычно там водятся-скрываются монстры. Может, и не Ктулху, но радости от встречи с ними Сеня испытывал немного. Зато иная песенка заставляла его задаться вопросом: «Неужели и это я записал? Или друзья прикололись… однокурсники… еще в студенчестве?»

Утешало лишь одно: прежде чем выйти на следующий круг — к рэперам, а за ними к лауреатам хит-листа, магнитола ограничивалась всего одним обитателем дна. Да и обитатели эти, Сеня вынужден был признать, все-таки были друг дружке рознь.

Например, когда певица, видимо в надежде на преференции во время новогодних гастролей назвавшаяся Ёлкой, воспела город во Франции, он же сорт сыра — это было еще ничего. Тут хоть голос приятный и запоминающийся… даром, что Сеня не забыл, как несколько лет назад и этот голос, и песня эта звучали из всех приемников, а также утюгов, холодильников, пылесосов и стиральных машин, постепенно приедаясь.

Но вот другой певице, с не по-здешнему звучной фамилией Ваенга (и с вокальными данными куда более скромными) отчего-то приспичило потревожить прах великих художников. И добро, если б были претензии к их искусству. Так нет же — просто вздумалось напомнить граду и миру, что образ жизни гении вели, мягко говоря, далекий от здорового. Даже к наркоте вроде были неравнодушны.