Максимальная справедливость (СИ) - Айдарин Николай - Страница 28

— Да, — ответил тот. — Отпечатки только жертвы на обоих стаканах, как и по всему подблоку. Яд — «цитрусовая смерть». Добыта из молодого силвинского ползуна, оттуда и такой осадок — яд не созрел полностью, поэтому и такое количество было использовано.

— И жертва не заметила изменений во вкусе напитка? — изумился Дима.

— И не должна была, — ответил Алексей. — Там апельсиновый сок был, а яд имеет вкус цитрусовых, оттуда и название, сама синева появляется только через двадцать минут после контакта с кислородом — процесс окисления. У яда взрослых особей такого осадка нет.

Дима задумался:

— Странно. Убийца всё время выставлял себя умным человеком, а тут прокололся на такой фигне? Он не мог достать яд взрослой особи что ли? Мы бы тогда его ещё очень долго искали…

— Да не прокололся он, — возразил Макс, хотя и мысленно согласился с Димой. — Мы же по-прежнему не знаем, кто он такой и как его найти, иначе бы меня здесь не было. Да и цель свою он выполнил ― Потёмкин мёртв.

Какая-то мысль никак не давала ему покоя. Что-то ему не нравилось, но что — он понять не мог, что-то на самой границе сознания.

— А знаешь, что странно? — внезапно произнёс Дима. — Я заглянул в гардеробный шкаф и не нашёл ни одной шляпы-федоры.

— В смысле? — нахмурился Макс, продолжая пялиться на ядовитый осадок в стакане.

— В прямом. Имею ввиду, что там есть шляпы, но они, как бы тебе объяснить… другого фасона, да! Там есть всякие — и ковбойские, и цилиндры, и даже треуголки как у пиратов, но нет федоры.

— Не понял. Какая разница? Может, он их не любит, тебе то что?

— Да просто странно это. В банк он приходил именно в федоре. У Индианы Джонса тоже федора.

— Потерял, выкинул, сжёг, — начал перечислять Макс.

— Может быть, но это ещё не всё, — пояснил Дима. — Я мельком глянул его фотографии — шляпы он в реальности носил больше по приколу, ну на вечеринках, праздниках всяких и так далее, но так он одевал их редко. Согласись, что человек, носящий сомбреро на улице выглядит очень странно, зато федора выглядит официально, подходит под костюмы. А в тот день, когда он в банк приходил, было довольно жарко для осени, и был он там в самое пекло. А у лысых голова потеет заметней, чем у не лысых, тем более, если человек в шляпе. Просто странно это как-то.

Дима помотал головой, отгоняя нелепые мысли от себя, но Макс впитал всё сказанное им и начал усиленно формировать у себя в воображении новые сценарии. И, наконец, к нему пришло озарение! Нет, даже не озарение, скорее догадка, основанная на одних лишь косвенных подозрениях, но он твёрдо намеревался её проверить, хотя это было чертовски опасно.

Макс решительно сунул палец в отравленный стакан, собрал им немного похожего на кашицу осадка и, поднеся массу ко рту, облизал палец.

— МАКС! — у Димы глаза на лоб полезли, когда он это увидел. — Господи, Макс, ты что творишь?!

— Майор, это же яд! — воскликнул Алексей.

Они вместе подскочили к Максу и начали обеспокоенно метаться вокруг него, заставляя его промыть рот, проблеваться и хоть как-то попытаться себя спасти после ничем не оправданного поступка. Но Макс лишь сурово смотрел на них и сидел как истукан, не поддаваясь ничему. В конце концов он встал через минуту тормошения и заявил:

— Хреновые из вас эксперты по ядам. Салага! Живо за мной!

— Что ты имеешь в виду? — в недоумении спросил Дима. При этом он одновременно печатал сообщение своей матери о том, что завтра он снова не сможет к ней приехать из-за работы. — Это был не яд?

Они стремительно неслись по автостраде, ловя лобовым стеклом мелкие капли дождя. Макс при этом попеременно тихо ругался то на них, что они загораживают ему дорогу, то на медленно работавшую систему очистки стекла, то на самого себя — за глупость и невнимательность.

— Яд, — нехотя ответил Макс. — Самый натуральный, чтоб его!

— Но… — Дима замялся и многозначительно посмотрел на него.

— Почему я жив, ты это хочешь спросить? — усмехнулся Макс. — Я так и знал, что вы все только и ждёте, пока я сдохну. Хрен вам, не дождётесь!

Он резко вывернул руль влево, обгоняя еле тащившуюся по сравнению с ними машину под управлением городской транспортной системы. Дима в опаске вжался в кресло и вцепился в дверную ручку — больше держаться было не за что.

— Я вовсе не хочу… — начал возражать Дима, но Макс угрожающе посмотрел на него, и тот тут же заткнулся.

— Не тот яд, — через мгновение пояснил Макс. — Я знал же, что всё надо лично проверять, но нет — доверился этим балбесам, думал, что они знают своё дело. Это не «цитрусовая смерть», а нечто, очень на неё похожее. Яд галадрийского скорпиона, с той же колонии, что и силвинский ползун. Вызывает кому, настолько похожую на смерть, что её не фиксирует никакое оборудование, но через час эффект проходит, и жертва приходит в себя.

Дима нахмурился:

— Откуда ты знаешь?

— Пару дней назад читал статью о ядах.

— Но ты уверен, что не ошибся?

— Да! Во-первых, я всё ещё жив, а во-вторых, у «цитрусовой смерти» оттенок осадка ближе к фиолетовому, а не к синему. Поверить не могу, он обманул меня!

Дима хлопнул себя по лбу:

— То есть, мы сейчас направляемся в морг?

— Точно. И молись, чтобы Потёмкин не сбежал. Хотя, мы уже на месте.

Здание городского морга находилось практически в центре района. Это была пристройка к городской больнице, небольшая, одноэтажная сверху, но имевшая несколько подземных уровней с холодильниками. Белое неброское здание с большими окнами и практически полным отсутствием систем охраны — правильно, ведь мертвецы сбегать не умеют, а живым они больше не нужны, тем делать здесь нечего. Сбоку виднеется большая кирпичная труба с закопчённой верхушкой — крематорий, но хотя вся труба скорее декоративная, ибо никто не позволит сжигать трупы в старых угольных печах, слишком уж грязное это дело для атмосферы. Поэтому трупы лежат в холодильниках некоторое время, достаточное для прощания родственников или закрытия уголовных дел, после чего консервируются и переправляются на орбитальный транспортный док. Оттуда их переправляют на бесхозные участки Луны, где уже и происходит сжигание. И никаких захоронений.

Внутри у поста охраны дремал дежурный. Когда мимо него проскочили два полицейских, он даже не проснулся, чем заработал неодобрительный взгляд Димы и поток грязных ругательств со стороны Макса. Будить его они не стали — не было времени. В тёмных коридорах при их приближении загорался свет, активируемый датчиками присутствия, а видеокамеры фиксировали их появление.

Макс на ходу достал свой пистолет и тут же снял его с предохранителя. Дима же захватил из машины запасной ствол и тоже держал его наготове, хотя и не снимал с предохранителя — мало ли, вдруг тот случайно выстрелит. Попутно Дима прикрепил карточку с полицейской голограммой к себе на нагрудный карман пиджака, чтобы уж у проверявших видеозаписи людей вопросов возникало поменьше.

Они пробежали ряд административных кабинетов и по лестнице спустились на первый подземный уровень. Несмотря на то, что все холодильники были герметичными, здесь было ощутимо холодней. И довольно жутковато, хотя свет работал исправно. Видно атмосфера кладбищ и моргов никогда не изменится, какие технологии не применял бы там человек. Белое остаётся белым, холодное — холодным, а мертвецы по-прежнему молчаливо ждут, пока их тела не уничтожит окончательно, а там уже не важно, время и разложение, или же человек.

— Это должно быть… — Макс, пробегая мимо каждой из дверей, поглядывал на маркировки на них. — Где-то…

Возле одного из очередных кабинетов он и остановился. «Судебная медицина, посторонним вход воспрещён», — гласила тусклая голограмма на пластиковой двери.

Дима тут же снял карточку со своего кармана и провёл ей по считывателю сбоку от двери. Раздалось кряканье, и считыватель высветил красным: «в доступе отказано».

— Зараза, — ругнулся Макс. — Отойди.