Осторожный подход к любви (СИ) - Verona Veronika - Страница 45

   Мы были так плотно прижаты друг к другу, что я слышала, как размеренно бьется его сердце. Моё правое ухо, как раз было прижато к его груди именно в том месте, где и расположен этот жизненно важный орган - в левой стороне грудины. А Влад начал поглаживать мои волосы своей ладонью, и делал это так естественно и ненавязчиво, что моё ощущение тепла утроилось.

   - Спасибо тебе, - тихо сказал он, и совсем чуточку отстранившись, прижался своими тёплыми губами к моему лбу. - Сам бы я ни за что в жизни не решился на этот шаг, - сейчас он прижался своей щекой к моему лбу, как будто пытаясь сохранить тепло его же губ на моей коже подольше. - А он, как оказалось, был необходим, - всё это он говорил, не переставая гладить мою макушку. - Тебе не за что просить прошения, - с этими словами он окончательно отстранился, напоследок указательным пальцем нажав на кончик моего носа.

   Пригретая его ладонями, в его объятьях, я несколько неохотно расцепила свои руки. И затем неловко улыбнулась лишь уголками губ, таким образом, выказывая всю свою радость от нашего примирения, столь необходимого мне.

   - Давай я повешу твой рюкзак, - Влад протянул ладонь и даже несколько раз её сжал, а затем разжал, очевидно подгоняя меня.

   И только теперь я вспомнила о своём примирительном подарке, увиденном мною вчера в цветочном магазине... Мой подарок стоил очень даже не дешево, поэтому мне пришлось делать вторую ходку, а именно возвращаться домой за деньгами, а затем обратно в магазинчик.

   Вот уж точно мал, да удал. Цены там были самые, что ни на есть кусающиеся.

   Кстати, деньги я взяла из своего тайника. Это были те самые деньги, что дала мне бабушка. Надеюсь, она бы меня поняла и не посчитала, что я потратила деньги в 'пустую'.

   - Секундочку, - выставив один палец вперёд, произнесла я и принялась стаскивать рюкзак с плеч. Влад заинтересованно следил за моими действиями и даже не поторапливал.

   Мне никак не удавалось найти этот самый подарок, который находился в многослойной картонной красной коробке с небольшими круглыми дырочками. Когда я уж была готова как в фильмах усесться на холодный пол и начать трясти сумочкой (в нашем случае - рюкзаком), то коробка внезапно нашлась.

   Чрезвычайно довольная собой, я выпрямилась, презентовав Владимиру в одну руку свой рюкзак, а во вторую непосредственно сам подарок. Он стоял немало удивлённый с приподнятыми тёмными бровями.

   - Это вам, - жутко довольная его реакцией, важно заявила я. - Пополнение в честь примирения.

   Повесив мой рюкзак на крючок, он принялся пристально осматривать коробку. Затем осторожно начал её открывать. И появившаяся на его лице широкая улыбка была лучше любых похвал. Это значило, что подарок понравился. Это значило, что я в кои-то веки хоть кому-то угодила.

   - Осторожнее он ужасно колючий, - предупредила его, как только заметила, что мужчина собирается извлечь подарок из коробки. Процесс этот занял время, за которое были слышно тихое шипение лада, кропотливо достававшего растение.

   В результате в своих ладонях он держал мой подарок. Да и держал так, как великую ценность, которую ему доверили. Бочонок цветного кактуса был размером с его кулак, а если быть точнее, то чуть больше того кактуса, что стоит у него на подоконнике в зале. Вот только тот кактус с жёлтыми иголками, а только что подаренный мною с оранжевыми.

   Удерживая сиреневый горшок, даже цвет горшка я специально выбирала, он вновь одной рукой притянул мня к себе и задержал свои губы у моего виска:

   - Спасибо, - шептал он, - спасибо. Ты просто чудо, - взяв меня за руку, пошёл в зал, где поставил оранжевоигольный кактус рядом со своим новым соседом - желтоигольным.

   Влад выглядел таким счастливым, что у меня как-то непроизвольно сложилось такое впечатление, что подарки ему дарили не часто. Возможно, даже редко.

   Его реакция была такой непосредственной, что хотелось верить в то, что он не разыгрывал спектакль.

   Школьные будни пока были в радость, а не в тягость. Но, как всемирно известно - это только пока. На начальном этапе так сказать.

   Первая неделя была уже практически позади, что не могло не радовать.

   Зоя могла где-то очень глубоко в душе признаться, что всё же скучала по этим балбесам-одноклассникам и некоторым своим знакомым из девочек, тех единиц, которые не вызывали у неё раздражения.

   Дорогого её сердцу соседа по парте - Полежаева, не было четыре дня. Она искренне беспокоилась на счет его здоровья, правда это беспокойство внешне никоим образом не проявлялось, чтобы не вызвать лишних подозрений.

   Вот, например, вчера она очень даже справилась со своей ролью 'льдинки', во время телефонного разговора с Настасьей:

   - Интересно, где же это Илья пропадает? - вдруг переключилась с обсуждения завтрашней (уже можно считать сегодняшней) контрольной работы по математике на тему отсутствия этого парня. Услышав это простое имя, Зоино сердечко резко замерло, а затем сделало такой кульбит, что все ваши американские горки не идут с этим, ни в какое сравнение. Ужасно не хватало воздуха. Было страшно, что её чувства были замечены. Хотя... какие там чувства? Так, симпатия. Ни больше, ни меньше...

   А ещё она в очередной раз подметила, что фамилия их одноклассника не прозвучала. Настя сто процентов не оговорилась в тот раз, а это значит, что он теперь для неё просто Илья, а не противный Полежаев. И именно это ужасно не понравилось Зое... Радовало лишь то, что Малышева как кошка влюблена в Родиона...

   - Какое нам до него дело? - её наигранному легкомысленному тону позавидовал бы любой актёр. Голос, конечно, подделать можно, вот бы так и с внутренними чувствами совладать. - М?

   Из трубки послышались фырканья, исходящие от Насти:

   - А как мы математику напишем по-твоему?

   - Своим умом и напишем, - уверенно заявила Зоя, ставя на полку уже не нужные на завтра учебники. - Не такие уж мы и ограниченные, - на том конце у Насти что-то упало.

   - Серьёзно? Из-за этой математики нас будут считать двоишницами! А аттестат?! - с непередаваемым ужасом, воскликнула девушка. - Нельзя вот так сидеть сложа руки!

   Закончив с книгами, Зоя оставило в покое и портфель и книжную полку. Упав на кровать, упёрла взгляд в потолок:

   - И что ты мне предлагаешь? - спросила она несколько раздражённо. - Пойти к нему домой и притащить в школу, чтобы задачи нам решал? - представив эту воистину живописную картину, Зоя улыбнулась, пытаясь сдержать смех.

   Её собеседница подобной шутки не оценила, да и радости тоже. Настя продолжала оставаться чересчур серьёзной по отношению к учёбе, в отличие от Зои.

   - Я ничего тебе не предлагаю, - устало вздохнула Настя, как обычно не понимая, почему, когда они в очередной раз обсуждают очень серьёзные и действительно важные вещи Зое всё нужно свести к не по ситуации глупым шуткам-прибауткам. - Ладно, забудь, - не прощаясь, она положила трубку, а Зоя потом ещё долго думала о том, что же такого было сказано, что Настя так отреагировала на её слова.

   По какому-то зловещему року завуч составляла расписание на пятницу, поставив первым уроком математику, столь не любимую многими учениками нашей школ. Да и не только нашей, а, наверное, и всех школ в округе. Лично я всегда считала, что только истинный мазохист наслаждается уроками алгебры на первом уроке, ещё и спросонья.

   Я никак не могла сосредоточиться и вникнуть в суть заданий, потому что у меня никак не получалось сосредоточиться и я уж всерьёз подумывала над тем, чтобы изобразить умирающего лебедя и пойти к медсестре. А медсестра меня бы отпустила домой, она добрая.

   Вообще нужно было с утра не идти в школу! Или просто прийти на второй урок и сказать, что проспала. Правда, проблем бы тогда не обобралась бы. Потому как учительница математики - Нонна Михайловна, женщина не в меру справедливая, и раз уж все писали контрольную, то и я написала бы, вот только позже и вероятнее всего после уроков.