Плацебо (СИ) - "Хастлер" - Страница 32

Люблю смотреть, как Мир работает с детьми. В такие минуты он сам становится ребёнком. Кривляется, шутит, улыбается бесконечно, на ходу выдумывает разные сказочные истории. Дети без ума от него, и ему, похоже, они тоже нравятся.

К сожалению, с взрослыми людьми парень сходится сложнее. Не умеет сдерживать эмоции, и мне иногда довольно сложно объяснить заказчику, почему Мир смотрит с отвращением или со страхом, или злобно. Поэтому, мы с обоюдного, молчаливого согласия обоих оставили мне взрослую часть, а Мир взял на себя всех особей детского возраста.

Хотя, на прошлой неделе очень даже неплохо отснял милую девушку, лет шестнадцати. Та даже попросила его номер телефона, уходя, и, конечно же, он, не задумываясь, дал ей его, что меня немного покоробило, но я вовремя взял себя в руки и смолчал. Ну что тут такого? Он красивый парень, она вроде тоже так ничего, хотя, для меня лично, все девушки одинаковые. А царапающую мысль, что «он мой!», я постарался затолкнуть подальше. Позже, вообще посмеялся над собой, когда вечером на кухне Мир вдруг сказал:

— Надеюсь, она не позвонит, а то придётся отмазку придумывать.

— Кто? — я даже не сразу понял о ком он.

— Ну, та, рыжая. С утра, которая была.

— Зачем же тогда номер давал? — я притянул его ближе и поцеловал в висок, а он чуть не расплескал на меня чай, который как раз держал в руках.

— Не хотел обидеть.

— Сказал бы, что занят — вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

— А я занят? — смотрит на меня слишком проницательно, и ни тени улыбки.

— Да, — отвечаю так же серьёзно.

Опускает глаза и гладит пальцами мою футболку. И молчит. Минуты две молчит. Я уже начинаю переживать, что мне сейчас начнут промывать мозги по поводу, что никто никому ничего не должен, но он вдруг прижимается сильнее и выдаёт довольное:

— В следующий раз, именно так и скажу. А говорить, кем — можно?

— Думаю, не следует, — хмурюсь и слышу, как он хрюкает от смеха мне в ткань на груди. Вот маленький гадёныш, он просто прикалывается.

Пришлось тогда забрать у него чашку с чаем, схватить его в охапку и тащить в спальню. А там, Миру уже не до смеха было, скорее, он усиленно думал о том, как бы ни задохнуться в поцелуе, и хорошо бы ни шокировать соседей стонами и криками. Мы так и не дошли до «главного» до сих пор, что не мешало нам получать крышесносное удовольствие друг от друга. Мир больше не стеснялся и не зажимался, позволяя, вытворять со своим телом все, что мне вздумается, а иногда даже сам ласкал меня, правда только руками. Ну, ничего, нам же спешить некуда, правда?

— Здравствуйте.

Вздрагиваю и обращаю взгляд на мужчину, стоящего на нижней ступеньке лестницы. Высокий, крепко сложенный, с лёгкой небритостью на щеках и коротко стриженными чёрными волосами.

— И вам, — смотрю на него изучающим взглядом.

— Фотостудия тут находится? А то я немного заплутал.

— Да, тут, — отлипаю от двери и, приоткрыв её шире, делаю приглашающий жест рукой. — Заходите.

— Вы фотограф? — мужчина доброжелательно улыбается и, поднявшись по оставшимся до пролёта ступенькам, заходит внутрь.

— Да. Что конкретно вас интересует? — следом за ним окунаюсь в прохладу помещения и закрываю за собой дверь.

— Семейные съёмки.

— Отлично. Какая тематика?

— Не знаю. Можно на ваш выбор. Вы один работаете?

— Нет, с помощником, — отвечаю на автомате. — Но он в основном детьми занимается, — в подтверждение моих слов из-за импровизированной тканевой шторы, разделяющей студию на две части, слышится детский смех и негромкий голос Мира. — Вы с детьми будете фотографироваться?

— Что? — гость тоже вслушивается в голоса. — Аа-а? Да. Да, с детьми. Конечно. Знаете что, а возможно потом сделать моим малышам отдельную фотосессию?

— Можно. А сколько малышам? — не нравится мне его вид — дёрганный какой-то. Хотя, может быть, просто чувствует себя не в своей тарелке, обычно о съёмках договариваются мамочки, а мужей потом просто «притаскивают».

— Ээ-э… Шесть. И пять.

— Мальчик? Девочка?

— И то и другое. Простите. Мальчик и девочка, — мужчина ерошит волосы и заинтересованно смотрит на шторку. — А можно посмотреть? Ну, чтобы знать, как и что?

— Конечно, — отодвигаю ткань и делаю шаг в освещённую часть студии.

Тут установлены осенние декорации с тыквами, золотисто-красными листьями, толстым вязаным пледом и разбросанными по нему яблоками. Белокурая девчушка сидит на коленях в центре пледа, держа в руках пушистого игрушечного кролика, на вид как живого, а мальчуган стоит рядом и улыбается во все свои неполные десять зубов, смеясь с какой-то выдумки Мира.

— А зайчик маму нашёл? — очень обеспокоенно спрашивает малышка, поглаживая кролика на коленях.

— Конечно, нашёл. Ему же все в лесу помогали! — Мир говорит так уверено, что на лице девочки расцветает улыбка, и тут же следом раздаются щелчки камеры.

— Мир? — зову негромко, и он оборачивается, предварительно сделав нужные кадры.

— М? — смотрит на меня блестящими озорными глазами.

— Вот тут человек хочет детям фотосессию сделать. Пообщаешься потом?

— Обязательно, — Мир приветливо улыбается мужчине, а тот, в свою очередь, довольно улыбается в ответ. Слишком довольно, как на мой взгляд. — Здравствуйте. Подождёте минут двадцать? Я скоро закончу.

— Ага, — брюнет кивает и, больше не задерживаясь, первым ныряет за ткань шторки.

Иду следом. Странный тип. Первый, кого не удивил юный возраст Мира.

Некоторое время обсуждаю нюансы семейных съёмок, подкидываю ему идеи, спрашиваю, как бы ему самому хотелось. Мужик тормозит, отвечает невпопад и, похоже, интерес проявляет только наигранно. Когда же выходит Мир, который уже успел передать малышей родителям в руки, брюнет значительно оживляется. А мне всё больше это начинает не нравится. Скрипя зубами, пытаюсь убедить себя, что преувеличиваю, и во мне просто говорит ревность. Ну, может, его действительно жена попросила заняться тем, что ему на самом деле не нравится и не по душе, вот он и не слишком вникает. А Мир, он и камень к себе может расположить, если постарается. Вот гость и лыбится ему.

Чтобы меньше думать всякой чепухи, решаю оставить их одних с Миром и сварить кофе. На сегодня клиентов больше нет, малыши были последними.

Говорят они недолго, минут пятнадцать, и мужик уходит. Мир, отодвинув к стене штору, начинает собирать с пледа яблоки в коробку и отодвигать осветительную аппаратуру в сторону, чтобы не путалась под ногами.

— Договорились? — подаю ему чашку с дымящимся напитком.

— Угу, — как всегда спешит сделать глоток и кривится, обжигая язык. — В четверг придёт. На восемь вечера.

— Почему так поздно? — отпиваю свой кофе и недовольно щурю глаза на парнишку.

— Говорит, раньше никак. Работа и всё такое. Обещал доплатить.

— Главное, не откажись потом от доплаты. Знаю я тебя. Деткам на шоколадки и конфетки.

— Ну, было один-два раза.

— И оба раза ты снимал почти до полуночи.

— Зато в последний раз малыши так удачно уснули прямо на полу, что вышли чудные фотки, специально не придумаешь.

— Ох, Мир, в тебе нет ничего от бизнесмена.

— Мне нравится то, что я делаю. Разве ты фотографируешь только для денег?

— Нет, — ставлю чашку на низкий стеклянный столик и притягиваю его к себе за талию. — Я тоже очень люблю свою работу, но я живу реальностью. А реальность требует оплату квартиры, кредитов, полный холодильник и шмотки по сезону.

— Тогда, почему ты не берёшь у меня деньги? Мне столько не нужно.

— Они твои. Мне хватает, — трусь об него носом и вдыхаю едва уловимый мятный запах.

— Ну да. Но живу я в твоей квартире, ем из твоего холодильника и одеваюсь в одежду, которую покупаешь ты.

— Хочешь сам себе что-то купить? — целую его за ухом и чувствую, как теплеет у меня внизу живота.

— Хочу, чтобы ты разрешил мне немного помогать тебе финансово.