Плацебо (СИ) - "Хастлер" - Страница 19

— У Маши в старших классах волосы были голубого цвета, длинные такие. И красилась она слишком вызывающе, — поджимаю под себя ноги и беру из рук Машки тарелку с кусочком торта. — Вот, поэтому и Мальвина.

— А разве в школе такое разрешали? — Мир уныло ковыряет свой кусок ложечкой и смотрит на снующую по кухне Машу, без косметики и с короткой блондинистой стрижкой.

— Ну, по крайней мере не запрещали, — Машка разворачивает стул спинкой к нам и садится не него верхом. — Милька тоже одно время, как девчонка крашенным ходил.

— Кто? — похоже парень вообще запутался.

— Эмиль, — подсказываю я. — У него и волосы раньше были длинные, как у тебя, и глаза, как у арабской красавицы.

— Слушай… — Эмиль начинает хихикать. — Сам давно дреды носил? Может до сих пор где-то валяются под подушкой, и ты на них ночью молишься!

— Нету их там, — вставляет Мир, и мы замолкаем и втроём смотрим на него, похоже он ещё не понял, что это была шутка.

— Конечно нету, — первым отмирает Эмиль. — Егор же у нас юрист, он такие компроматы по сейфам прячет, чтобы не дай бог…

— А как же студия? — Мир отставляет торт на подоконник и смотрит на меня с интересом.

— Юридический — это мечта моих родителей. А вот фотография — это уже моя мечта, — киваю на его почти не тронутую тарелку. — Ешь.

Всё ещё по выработанной привычке послушно возвращает блюдце себе на колени, но по лицу вижу, не полезет ему.

— Мир, если нет аппетита, можешь оставить? — тут же противоречу сам себе.

— Но ты же сказал…

— Не важно, что он сказал. Если ты этого не хочешь, можешь не делать, — вставляет Машка.

Парень поворачивается ко мне с вопросом в глазах, и я утвердительно киваю, протягиваю руку и забираю себе его часть десерта.

— Егор, я тут подумала… Погоди! — Машка вскакивает и несётся в мою спальню. Через несколько минут возвращается обратно с моим фотоаппаратом в руках. — Вот! — протягивает мне.

— Вас сфотографировать на память? — достаю технику из футляра и, включив, навожу объектив на Машку. Без предупреждения делаю кадр, выхватив недовольную моську девушки.

— Если хочешь, можешь и сфотографировать, — делает огромные глаза и что-то показывает мне на пальцах, пряча их за спиной сидящего Эмиля. — Но мне, кажется, ты засиделся без работы. Пока у тебя там ремонт, мог бы реальные фоны найти.

Уже хочу ляпнуть, что я никак не могу оставить парнишку одного в квартире и потащиться снимать какие-то ёлочки и скамеечки, но вдруг понимаю, чего именно она от меня хочет.

— Точно, совсем я разленился, да и Мир вон животик отрастил на твоих вкусностях, нужно исправлять, — подмигиваю ошалевшему Миру, который с недоумением смотрит на свой впалый живот под моей футболкой. — Не хочешь со мной прогуляться после того, как Марию проводим?

— Сейчас? — зыркает в окно, и я замечаю, как загораются его глаза. Если не считать тех трёх, первых дней, когда он пытался убежать на улицу, он больше не просился.

— Ну, до поезда всего-ничего.

— На вокзал? — у него такой вид, как будто он прямо сейчас готов спрыгнуть с дивана и воспользоваться моим предложением погулять.

— Нет, — Машка, похоже, тоже заметила его бьющий через край энтузиазм и слегка насторожилась. — На вокзал меня Эмиль отвезёт. Так что придётся попрощаться у подъезда.

— Ну ладно… — Мир слегка поник, а мы все переглянулись.

— Кстати, — вскинулся Эмиль. — Я же одежду привёз, как ты просил, только из багажника забыл вытащить. Вы тут пока собирайтесь, а я сбегаю.

— Я с тобой, — Машка забирает у нас тарелки и сгружает в раковину. — Чемодан у меня собран, вот как раз и поможешь мне его стащить.

— Может через окно? А там подберём, когда спустимся? — кривит губы Эмиль и делает такой деловой вид, что если бы я его не знал, подумал бы, что он сказал это всерьёз.

— Так может и тебя вместе с чемоданом? Что же ты свои царские ножки и ручки будешь утруждать, по ступенькам, наверное, тяжело, — на таком же серьёзе говорит Машка и открывает створку окна. — Целых два этажа спуститься!

— Ты же видишь, я сегодня без крыльев, так что прикрой окошечко, сквозит, — парень прикрывает рот кулаком и всё ещё держит моську кирпичом.

— Точно! — Машка не выдерживает первая и прыскает в ладонь. — А где твой крылатый? Неделю тут торчу, а ещё ни разу его не видела.

— Вот ты не видела неделю, а я уже неделю слушаю его трёп, по поводу того, что дома только сплю. Причём в прямом смысле, без задних ног, — вздыхает. — Он, кстати, тебе привет передавал, правда лично сказать почему-то не захотел, — красивые губы Эмиля растягиваются в улыбке.

— Привет крылатый?

— Пламенный… Он сегодня всё утро волновался, как там твои пациенты без тебя поживают. Я прям проникся.

— Какой он у тебя заботливый. О чужих людях печётся.

— Сам в шоке! — Эмиль подходит к окну и с тоской смотрит вниз. — А, может, давай? У меня вчера спина болела.

— Задница у тебя не болела вчера?! — Машка даёт ему подзатыльник и закатывает глаза.

— Вот не смешно совсем. Я же сказал, только сплю дома, — в противовес своим обиженным словам парень начинает тихонько смеяться.

— Ты вещи собирался принести, — решаю вклиниться, потому что глаза у Мира уже на лоб лезут от переизбытка ненужного трёпа. Вроде взрослые люди, а серьёзности никакой.

— Меня отвлекли, — Эмиль показательно огибает стоящую рядом с ним Машку и шурует на выход.

— Чемодан в комнате на диване! — орёт ему вслед девушка. — Ты пока бери, а я следом спущусь.

— Ты что, в нём кирпичи таскаешь?! — голос у Эмиля действительно удивлённый.

— Книги!

— Бумажные?! — он высовывает голову в коридор.

— Ну да, — Машка домывает последнюю тарелку и ставит её сушиться.

— Блин, Мария, запишись к себе на приём! Мне говорили ты неплохой специалист, — слышу, как наигранно пыхтит. — Уже сто лет, как электронные выдумали! Хочешь я тебе подарю навороченный…

— Не хочу, — Машка заправляет прядь за ухо и встаёт в проходе, в позе «руки в боки». — Из-за тебя опоздаю. Я, между прочим, когда приехала сама его тащила сюда.

— Все женщины — монстры! — Эмиль дёргает довольно большой Машкин чемодан за ручку и с видом каторжника тащит к двери. — Хорошо, что я не женился!

— Ага, — Машка ехидно улыбается. — Ты замуж вышел.

— На себя посмотри! — голос у него совсем не обиженный, скорее довольный. — Не жалеете вы меня!

Мы стойко, стараясь не заржать, наблюдаем, как он перетягивает ношу через порог и начинает спускать её по ступенькам, грохоча так, как будто телегу тащит.

— Вот артист, — Машка закрывает за ним дверь и, посмеиваясь, подходит к окну на кухне.

Я тоже тащусь за ней, замечая, что Мир уже слинял в спальню.

Эмиль показывается из дверей подъезда меньше, чем через минуту. Бодренько подбегает к припаркованному недалеко автомобилю и, почти не напрягаясь, забрасывает чемодан в багажник. Достаёт оттуда несколько бумажных пакетов, видимо с вещами и, прислонившись к машине, прикуривает. Через несколько секунд замечает в окне нас и машет приветливо рукой.

— Минута дела, а цирк устроил на полчаса, — вздыхает Машка и отряхивает на своих брюках невидимые пылинки, вижу, как грустнеет на глазах.

— Ну ты же его знаешь. Вечный ребёнок.

— Знаю. И иногда завидую даже. Я так не умею. Слишком всё всерьёз воспринимаю.

— Он тоже не всегда такой. Только когда перенервничает, начинает клоуна лепить. Видимо Май действительно ему по нервам поездил. Ну, или он Маю. Тут ещё не известно.

— Как они, кстати? А то я так и не спросила у него.

— Да вроде неплохо. Собачатся — мирятся. Всё как всегда.

— А ты как?

— А что, я?

— Отпустил?

— Отпустил.

— Давно?

Оглядываюсь на дверь, ведущую в мою спальню.

— Думал, что давно. Оказывается, только сейчас.

— Клин клином? — Машка следит за моим взглядом.

— Не уверен. С ним я вообще ни в чём не уверен. Знаю только, что отпустить будет тяжело.