Отважная лягушка. Часть 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна - Страница 6

Сполоснувшись, госпожа забралась под блохастое одеяло, а Риата принялась рассказывать о том, что ей удалось выяснить у новых знакомых.

Как с гордостью заявлял Солт, он не только принадлежит регистору Трениума, но и пользуется его полным доверием. Однако в Этригию его послали не только поэтому. Он прекрасно помнил мать Ники Юлисы Террины.

Обо всём этом Ника догадывалась давно, но не прерывала словоохотливую рабыню, давая возможность высказаться, в надежде услышать что-то новое.

И не ошиблась, по словам дядиного раба, когда гонец привёз из Этригии письмо магистрата Опта о появлении в городе девицы, выдающей себя за дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты, регистор Трениума, не поверив, собирался тут же написать ответ, обвинив неизвестную в самозванстве, но тут в базилику, где он в это время находился, влетела голубка и закружилась под потолком. Посчитав это знаком богов, господин Септис вернулся домой и рассказал всё матери, которая настоятельно посоветовала сыну отправить в Этригию верных людей, чтобы те разобрались во всём на месте.

Слушательница возмущённо фыркнула. Дальний родственник сенатор Юлис, хоть и принадлежит к другому роду, поверил сразу, а родному дяде для принятия правильного решения понадобилась какая-то птичка! Хорошо, ещё бабуля подсуетилась, не то пришлось бы отправляться на рудники, пока Касс Юлис Митрор и Итур Септис Даум выяснили, кому она родственница.

Но даже после вмешательства матери регистор Трениума не отнёсся к письму этригийского магистрата серьёзно, поэтому и отправил туда Анка Минуца Декума, выполнявшего ранее только мелкие, незначительные поручения.

Сопровождение в Радл Ники Юлисы Террины, по сути будет первым серьёзным заданием коскида, от выполнения которого зависит, останется ли он по-прежнему "мальчиком на побегушках" или станет по-настоящему доверенным лицом покровителя.

- Значит, для Минуца это что-то вроде испытания? - усмехнулась хозяйка.

- Солт так говорит, госпожа, - отозвалась с пола невольница.

- А про Олкада ничего интересного не узнала? - спросила девушка, подперев голову кулаком. - Как он в Этригии оказался?

- Его раб как-то сказал, будто хозяин сильно задолжал покровителю, вот тот его туда и послал отрабатывать.

- И как же так вышло? - живо заинтересовалась Ника. - Своровал чего или проигрался?

- Сколько же мудрости вложила Фиола в вашу голову, госпожа! - довольно искусно сыграла искреннее восхищение Риата. - Проигрался так, что чуть в рабство не попал.

Путешественница хмыкнула. Она предполагала, что молодой человек сильно проштрафился, поскольку просто так из столицы в провинцию не посылают. Однако, следующие слова собеседницы её удивили.

- Жирдяй рассказывал, что после этого господин Ротан дал клятву, больше никогда не играть и даже пари не заключать. И ни разу ещё её не нарушил.

Перемыв косточки спутникам, невольница заговорила о родственниках хозяйки. Подтверждая сложившееся о нём впечатление, как о человеке умном и осторожном, Солт во всю расхваливал своих господ, не уставая благодарить небожителей за то, что те привели его в столь богатый, щедрый и благонравный дом.

Вот только Риата, давно уяснившая, что у Ники Юлисы Террины нет присущей её прежним хозяевам господской солидарности, высказала серьёзное сомнение поэтому поводу:

- Он хоть и старался врать, да только видно, что госпожа Пласда Септиса Денса ему сильно не по нраву.

- Чем? - спросила девушка.

Внимательно слушая невольницу, хозяйка не испытывала никаких иллюзий, зная, что та скорее всего так же сплетничает о ней, болтая с другими рабами, ибо никакие угрозы не в силах заставить людей полностью замолчать, а обсуждение общих знакомых и начальников во все времена и во всех мирах является излюбленной темой для разговоров. Можно, конечно, напугать раба жестокими наказаниями. Но мудрый Наставник не раз повторял, что вслед за страхом всегда приходит озлобленность, или же человек превращается в тупое животное, на которое ни в коем случае нельзя положиться. Поэтому Нике оставалось лишь надеяться на то, что совсем неглупая Риата знает, о чём можно болтать, а о чём не стоит.

- Строга больно, - ещё более понизила голос собеседница, отвлекая хозяйку от размышлений. - Солт проговорился, что она рабыне щёки шпилькой истыкала за какой-то проступок.

Тяжело вздохнув, женщина с горечью продолжила:

- Ну приказала бы выпороть, посадила бы в подвал без еды и воды. Да хоть палкой поколотила. Лицо-то зачем портить? Я видела, что после таких ран бывает.

- Солт не сказал, что с ней потом случилось? - спросила девушка.

- Нет, госпожа, - ответила Риата. - Только изуродованную невольницу хозяева в доме держать не будут. Хорошо, если в имение отправили, а то могли и продать куда-нибудь. На стройку, в мастерские, на рудники.

Нельзя сказать, что пересказанная рабыней история сильно впечатлила путешественницу. Она ещё не забыла, как благонравная Тервия Картен насмерть забила няньку своего младшего сына. Однако, эта информация заставила Нику насторожиться.

А утром она наглядно убедилась в превосходных деловых качествах доверенного раба дяди, когда увидела во дворе гостиницы тележку, запряжённую чёрным мохнатым осликом, в которую невольники споро погрузили сундуки и корзины, прикрыв их от дождя циновкой.

Гордый, как павлин с распущенным хвостом, Минуц приказал Солту занять место возницы, а сам отправился в фургон к господам.

Всем хороши имперские дороги: широкие, более-менее прямые, долговечные, почти не требуют ремонта. Одно плохо: неровные. Трясёт так, что болтун ежеминутно рискует прикусить себе язык. Поэтому да ещё и потому что выехали слишком рано и не выспались, пассажиры угрюмо молчали, а Олкад вообще лежал, растянувшись во всю длину повозки.

Несмотря на свёрнутый плащ, девушка явственно ощущала задом каждый камень, уложенный искусными дорожниками, и время от времени с ностальгией вспоминала транспортные средства своего мира. Теперь даже переполненный автобус казался верхом удобства и комфорта. Но всё же тяжелее всего переносил путешествие пострадавший от близкого знакомства с дверью кокскид сенатора Касса Юлиса Митрора. С каждым оставленным позади километром лицо его делалось всё бледнее, а губы всё чаще кривила болезненная гримаса.

Как и полагалось у радлан, около полудня остановились на обед, воспользовавшись прихваченными в гостинице продуктами. Пока рабы раскладывали посуду, Ника обратила внимание, как Риата и Солт пересмеиваются, обмениваясь улыбками и многозначительными взглядами. Кажется, её невольница уже ближайшей ночью вознаградит себя за месяц воздержания, ибо пара встреч со стареньким Гвоздём вряд ли смогли удовлетворить столь пылкую женщину.

Писец ел мало, зато много и часто морщился. Опасаясь, как бы раненому не стало хуже, его спутница предложила задержаться на стоянке, без малейшей тени смущения сообщив удивлённым мужчинам, ещё не забывшим позавчерашний скандал, что сегодня они всё-таки едут, а не идут пешком.

Девушка посоветовала Олкаду расположиться в фургоне, но тот благоразумно отказался, уступая ей самое лучшее место для отдыха. Несмотря на редкие, похожие на клочья ваты, облака, время от времени заслонявшие солнце, оно всё же достаточно припекало, чтобы закутавшиеся в плащи радлане не замёрзли, расположившись на второй повозке, с которой рабы торопливо сгрузили вещи.

Даже столь короткий отдых явно пошёл раненому на пользу. Он повеселел и охотно принимал участие в беседе Ники и Минуца, которую посланец регистора Трениума всё же завёл несмотря на тряску. Столичный хлыщ умом не блистал, зато обладал хорошей памятью, в которой помимо всего прочего хранил множество удивительных историй о чужих странах и дальних землях.

Путешественнице стоило большого труда не рассмеяться, слушая очередной рассказ о людях севера, живущих в царстве Такеры и впадавших на зиму в спячку, или о жителях далёкого юга, закапывавшихся в песок, чтобы переждать дневную жару, а так же о птицах с медными перьями, львах с серебряными зубами и прочей чепухе.