Месть (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 22

- Оскар, я в душ.

- Провожу, - галантно берёт мою руку в свою.

Ванная Оскара больше квартиры моей матери, вся в чёрном кафеле и канделябрах. Бизнесмен он крутой, но вот со вкусом у человека проблемы. Проследив мой взгляд, Оскар усмехается:

- Я же говорю жениться мне нужно! Женской руки не хватает, всё содрать к чертям и сделать по-человечески.

Оскар много ездит, интерьеры европейских гостиниц, очевидно, дали ему возможность понять, что собственное жилище смахивает скорее на больное самолюбие, нежели на комфортное и красивое пространство для жизни.

- Сейчас всё решается при помощи дизайнера.

- Видишь ли, они настолько выслеживают вкусы и предпочтения клиента, что получается в итоге вот такая несуразица, - и он обводит рукой чёрную обитель чистоты.

- Ну, ты слишком самокритичен! Не ожидала!

- Не все видят меня таким, Софья, только единицы, и все они близкие!

С этими словами вновь берёт меня нежно за подборок и целует. Странный жест: нечто среднее между отеческой лаской и мужской. Кого он видит во мне?

- Оставляю тебя! Как будешь готова, знаешь, где меня найти?

- Догадываюсь.

- Умничка! Что будешь пить?

- Коньяк.

- Отлично. Не томи меня слишком долго.

Раздеваюсь, долго принимаю душ, долго вытираюсь и долго не могу решиться выйти. Наконец, беру себя в руки. Сексуальность даётся с трудом, не помогает даже шикарный шёлковый халат, который, по словам Оскара никто до меня не надевал.

Оскар разгорячён, он в явном предвкушении особенной ночи, ведь обо мне в некотором роде ходят слухи…

Руки его не так мягки, как хотелось бы, не так ласковы, не так нежны, как я уже привыкла… Когда меня это особенно волновало или останавливало? Сколько мужских рук демонстрировали свои ласки моему телу? И я всегда умела настроиться на удовольствия! НО… Но, поцелуи его обжигают мне кожу, его запах заставляет меня сжиматься в клубок, и одна только мысль бьётся в висках «Чужой, не мой, не ОН». Разворачиваю сознание, закрываю глаза, я самка, просто самка… Но руки его на моей груди слишком грубы, слишком настойчивы, слишком безразличны, и делают всё совсем не так, как те другие руки…

Не отдавая себе отчёта, а просто подчиняясь внезапному порыву, резко убираю их, поворачиваюсь на бок и, не сдерживаясь, начинаю рыдать… В эту секунду мне всё равно, что сделает со мной Оскар.

Истерика проходит, чувствую, как лёгкая ткань мягко ложится на моё тело. Открываю глаза, Оскар уже в халате, лицо его серьёзное, в руке бокал с коньяком. Он делает глоток и протягивает мне. Я повторяю за ним.

- Как же ты так, Соня… Такая хитрая и осторожная, убедила всех в своей бесчувственности… Обманула всех и себя саму в том числе, - усмехается, - но меня Сонечка, ты не обманешь!

Я молчу.

- Любовь это прекрасно и чудовищно тяжело одновременно, - садится в кресло и сосредоточенно смотрит на языки пламени в камине. – Особенно, когда влюбляешься в того, кого любить нельзя.

Спустя время выдаёт заключение:

- Я лягу в другой спальне. Завтра водитель отвезёт тебя домой. И прекрати уже бояться меня, запомни: Оскар никогда не берёт женщин силой. Женщины сами хотят быть с Оскаром, и не всем это позволяется.

- Тогда, раз уж ты так добр, я бы хотел уехать сейчас.

- Как скажешь.

28 июля

Утром звонок:

- Софья, это Оскар.

- Да, Оскар. Теперь ТЫ будешь меня преследовать… - говорю сонно.

- Не мой стиль, дорогая. Звоню извиниться – мои ребята перестарались.

У меня сон как рукой сняло, резко поднимаюсь:

- Что?

- Парень твой – дерзкий, как я и говорил, не робкого десятка. Сам нарвался, но живой, жить будет. Ничего трагичного, сейчас он в больнице – беги, навещай! Если замуж захочешь – знаешь, где меня найти, но учти, долго ждать не буду.

Меня несёт со скоростью звука в больницу. Ведь знала же, нельзя доверять этим чёртовым мужикам, ничего они никогда не держат под контролем! Только видимость создают, мастера блефа и пыли в глаза! Вбегаю в отделение:

- Мне нужен Максим Потравный, где он?

- Он в реанимационном блоке

- О, Боже, - вырывается стон из меня.

Нахожу этот самый реанимационный блок, а туда посетителям нельзя.

- В каком он состоянии? - спрашиваю врача.

-Кем приходитесь?

- Подруга.

- Состояние стабильное. Два ребра сломаны, гематомы, синяки по телу и небольшая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга. Нос цел и внутренние органы тоже – его несерьёзно били, вашего молодого человека. Так только, припугнуть хотели.

- А почему он тогда в реанимации?

- Ребята, что его привезли - серьёзные люди, потребовали восстановить как новенького, а у нас в реанимации аппаратура лучше.

- Ясно, - говорю. – От меня что-нибудь нужно?

- Всё оплачено уже, ничего не нужно.

- Хорошо. Увидеть его можно?

- В реанимацию посторонним нельзя.

- А за деньги?

- И за деньги тоже нельзя. Там люди в критическом состоянии находятся, а вы со своими посещениями и бактериями!

- Мне очень нужно увидеть его!

- 1 минута.

- Хорошо, мне хватит.

Облачаюсь в белый халат и бахилы. Доктор ведёт меня длинными путанными коридорами так долго, что я уж подумала, может меня на органы тут порешат? Наконец, подходим к боксу со стеклянным окном.

- Вот он, ваш Максим Потравный. Внутрь нельзя.

Макс лежит на постели обнажённый по пояс, избитый, весь в синяках и кровоподтёках, ссадинах и медицинских трубках и датчиках. Глаза его закрыты, голова перебинтована.

- Он без сознания?

- Отчего? Нет! Просто спит. Ему положено снотворное, меньше будет чувствовать боль.

- Очень больно ему?

- Ну, боль никто не отменял, но хоть и выглядит он страшно, били его несерьёзно, уж поверьте моему опыту. Скорее учили и хотели унизить, но точно не убить и не покалечить.

- Прямо от сердца отлегло, - сообщаю вслух свои мысли.

Выйдя из больницы, сразу же набираю Рокси:

- Привет, подруга!

- Привет. Чего на этот раз?

- На этот раз пряник тебе. Макс в больнице, ему нужен уход и сиделка, готовая дарить любовь.

-О Боже, что случилось?

- Случилось то, что он нарвался на неприятности!

- Софья, остановись! Всему есть предел! Что ты делаешь, что ты творишь, ты измучила его совсем, разве не видишь? – голос её срывается. – Я не буду больше помогать тебе, делай что хочешь, можешь сливать меня, ты ведь всё можешь, ты ведь крута! Круче всех, да? Вертишь людьми, как захочешь, ты сучка, каких ещё поискать, Софья! Он не заслужил того, что ты делаешь с ним!

- Не тебе об этом судить!

Бросаю трубку, вот овца, воспитывать меня взялась ещё!

Итак, с делом всей моей жизни покончено. Мальчик получил урок, теперь можно спокойно жить дальше.

Глава 18.

Убийство

Утром в понедельник 23 августа мне было нехорошо. Ничего конкретного, но какая-то непонятная слабость и недомогание, апатия и тоскливо-занудное настроение. Ну, допустим, у настроения могут быть причины, но недомогание…

Во вторник всё тоже самое…

В среду рвота… Прямо с утра и вечером тоже…

Ну, нормальная женщина сразу задумалась бы об очевидном, нормальная, но не я. «Только защищённый секс и точка» - мой девиз, и по моему разумению, подобная степень защиты даёт почти 100% гарантию, ну, если быть точной – то 99%. Вопрос потенциальной беременности в принципе не мог возникнуть в моей голове.

Тошнота, рвота, недомогание на протяжении двух недель и даже отсутствие менструаций в положенный срок не натолкнули меня на мысль.

Сделала это моя секретарша Аня аж 13 сентября. Нет, она не прочла судьбу по моей руке, не вещала прорицателем, она просто вплыла каравеллой в мой кабинет, гордо неся перед собой свой сильно беременный живот. И вот в этот момент меня осенило: тогда в душе, жёсткий секс и Макс не предохранялся. Твою ж мать!