Моногамия (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна - Страница 10

Алекс чувствует это, резко останавливается и смотрит на меня, он изучает, исследует мои реакции, и его взгляд словно углубляет меня ещё больше в потоке эмоций. Кончики его пальцев медленно, неспешно проводят линию по внешней стороне моих бёдер от колен к талии, и мои ноги будто существуют отдельно от моей воли, они сгибаются в коленях и норовят раздвинуться, но я всё ещё в состоянии сжимать их…

Внезапно он говорит очень тихо и очень трепетно:

— Когда будешь готова принять меня, просто скажи «Алекс»…

Я киваю, потому что, кажется, у меня парализовало язык, и думаю о том, смогу ли произнести эти пять звуков вообще…

А он, тем временем, продолжает свои касания, они едва ощутимы, и именно это и делает их такими волнующими, он будто дразнит меня, и это подразнивание совершает с моей фригидностью немыслимое, я чувствую, как моя сексуальность появляется на свет, вот она, кажется, уже протёрла свои глаза, и пока не может понять, где она, и что с ней, мой разум возмущён, он не согласен, пытается удержать мои бёдра на месте и желательно в сомкнутом состоянии, но похоже, ему не выиграть этой войны…

Таких ощущений, настолько сильного сексуального желания я не испытывала ещё никогда в своей жизни, а ведь он ничего особенного не сделал ещё, он только касается меня, при чём так, будто это и не касания вовсе, а лишь мои мечты о них… Со мной происходят невообразимые метаморфозы, я сама в ужасе от своей похоти, я впервые обнаруживаю и познаю её…

Он снова останавливается и снова смотрит изучающе, и этот его взгляд я не в состоянии вынести, закрываю глаза и шепчу «Алекс»… Мои чёртовы бёдра предают меня, и он делает то, о чём я попросила его, делает настолько восхитительно, в таком немыслимо растапливающем меня темпе, именно моём темпе, что мне кажется, слаще этого и нет ничего на свете…

Всё позади, я пытаюсь прийти в себя, усилием воли призываю сознание вернуться в моё грешное тело, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но его ритм восстанавливается, делается ровнее, я открываю глаза и вижу Алекса, он смотрит на меня лукаво и выжидающе. И сразу же, как только я обретаю способность внимать, он спрашивает:

— Ещё?

Конечно, нет! Приличные девушки скромно удаляются после такого уже итак чрезмерно бурного свидетельства позорно-похотливой сущности. Я открываю рот, чтобы произнести уверенное и безапелляционное «НЕТ», но мой рот почему-то говорит «Да!»… Я и сама не понимаю, как это произошло!

{BANKS — WAITING GAME}

Алекс улыбается, на этот раз чуть более, чем слегка… Приближается ко мне и целует, теперь с чувством, прижимаясь своими губами настолько страстно, что мне кажется, эта волна сейчас опять накатит на меня и вот-вот затмит мой, размякший ещё после предыдущего раза, разум. Затем он отрывается и снова ищет мои глаза, его карий взгляд так прекрасен, так глубок, мне кажется я тону в нём, меня уносит всё глубже и глубже… Он не отводит его до тех пор, пока я окончательно не погружусь в состояние невесомости… И снова его губы опускаются на мою шею, теперь их прикосновения иные, более глубокие, это уже не прикосновения, а нежнейшие ласки…

Жажда соития вновь накатывает на меня, и я зову его: «Алекс!». Но он отвечает шёпотом, улыбаясь и не поднимая головы «Ещё рано…», его губы спускаются ниже, они ласкают плечи, они ласкают руки, они целуют живот и поднимаются выше, и вот он впервые в жизни касается моей груди, он не делал этого ещё ни разу, он не трогал её и, кажется, даже не смотрел… Теперь его губы, его невероятно нежный рот совершают нечто невообразимое. Нет слов, чтобы передать то, что я при этом испытала, мне кажется уже, я не успею закричать «Алекс», но он об этом знает и уже делает то, о чём я только успела подумать, и на этот раз ещё восхитительнее, чем в прошлый, ещё более страстно и чуть более интенсивно… Эти его толчки это нечто… нечто невыразимо долгожданное, желанное, они мне нужны сейчас так, как задыхающемуся глоток воздуха, и он даёт мне его… и ещё, и ещё…

Я в полной, полнейшей прострации, моё сознание не желает ко мне возвращаться, я задыхаюсь, и с большим, нет с огромным трудом пытаюсь сосредоточиться, открываю глаза, но мне кажется, у меня что-то со зрением, никак не могу прояснить картинку. Наконец, мне это удаётся, и снова его глаза, лукавые, довольные, почти триумфальные, и опять тот же вопрос:

— Ещё?

— Да!

Боже мой, кто это с ним разговаривает? И почему голос похож на мой?

Мой сексуальный Бог встаёт медленно и грациозно, его движения так плавны, что сами по себе сводят с ума. Моя рука в его руке, и он не ведёт, а именно увлекает меня за собой, мы направляемся в душ, но мои ноги едва слушаются меня…

Тёплая вода приводит меня в чувство, я начинаю трезво смотреть на мир вокруг и вижу его тело… Боже мой, как оно прекрасно, зачем он показывает мне его? Разве он не знает, что делает со мной это созерцание, мне уже не нужны будут его ласки, я уже итак в том состоянии, когда достаточно просто видеть, чтобы быть на грани… Но, Алекс снова проникает в мои глаза, пользуясь моментом, пока со мной ещё можно контактировать, пока я вменяема…

Затем лишь небольшим движением своей кисти, лишь намёком на него, он разворачивает меня лицом к стене. Он сделал это так легко, что я почувствовала себя воздушным шариком в его руках, лёгким, почти невесомым, и таким податливым, понимающим все его призывы, все его повелевания…

Тем же, едва уловимым жестом его рука убирает мои волосы на бок, обнажив затылок, затем проводит всей ладонью по спине, и я уже в трепете…. Но это только начало, я чувствую его горячее дыхание у себя на затылке, и не пойму, что происходит, это настолько приятно, что я всерьёз задаюсь вопросом, что там у меня? Ведь я пока ещё в состоянии думать… Но это ненадолго, потому что его губы и язык уже терзают это место, и по моей коже рассыпается бисером неизведанное до этого момента ощущение, что-то вроде покалывания, но пропитанного невероятным сексуальным возбуждением, мне настолько хорошо, что я хочу забыться в этом ощущении навеки… Но я сегодня не я, а всего лишь моё тело, и оно требует иного, требует почему-то моим голосом, оно стонет «Алекс!», и получает желаемое:

— Обопрись на мои руки, — тихо говорит он, но я медлю, потому что очень туго соображаю, и смысл того, что он хочет с большим трудом доходит до меня.

— Не бойся, — настаивает он шёпотом, — тебе понравится, я обещаю!

И, видимо, уже не возлагая надежд на мою понятливость, он делает всё сам, поднимает мои руки и укладывает их на свои, упирается в стену и приподнимает меня, совершая наконец то, о чём я его просила и… происходит нечто невообразимое… Я не знаю, куда он там попадает, но меня поглощает немыслимое наслаждение, оно потрясает меня, сводит с ума, мне кажется уже, что я и не человек вовсе из плоти и крови, я бешеный поток энергии, рассекающей пространство на части, разрывающей его на куски, разбивающий на осколки… Я даже не могу отличить конечную точку от того, что было до этого, это безудержный поток сильнейших ощущений, невыносимо сладких, невозможно вкусных, и я жадно поглощаю их…

{Passion Pit — Constant Conversation (St. Lucia Remix)}

Долго не могу прийти в себя, и смутно помню, как Алекс буквально поймал моё обессилевшее тело, норовившее рухнуть на белый мраморный пол, затем его объятия и поцелуи… Как очутилась снова в постели не помню… Там провал, наверное, он отнёс меня…

Когда сознание вернулось ко мне, я долго пыталась сообразить, что это вообще было. Не сразу, а очень существенное время спустя, я, наконец, наткнулась глазами на Алекса — он лежал рядом, уложив голову на руку, и с наисладчайшей улыбкой созерцал моё пробуждение. Когда мой осознанный взгляд коснулся его взгляда, он снова произнёс это слово:

— Ещё?

И я не знаю, что за сволочь ответила ему «Да!», потому что к этому моменту, я ослабла настолько, что мне едва хватало сил думать и понимать…

Алекс снова улыбнулся, на этот раз с оттенком таинственности, затем встал и ушёл. В комнате уже было почти совсем темно, я соображала действительно с трудом, мне казалось, я не проживаю эти секунды в этой спальне, а плыву в какой-то реке тишины и умиротворения, это состояние настолько прекрасно, состояние эйфории, состояние потерянности, полузабытья и… счастья, именно счастья, всепоглощающего, бесконечного… В моём, размякшем от наслаждений сознании, витала лишь одна мысль: «Господи, как это прекрасно! Как же это прекрасно!… как… прекрасно…».