Джек Ричер, или Граница полуночи - Чайлд Ли - Страница 2

– Как я могу такое помнить? – ответил продавец. – У меня здесь миллион вещей.

– У вас есть записи?

– Вы полицейский?

– Нет, – ответил Ричер.

– У меня все легально.

– Мне без разницы. Я хочу лишь узнать имя женщины, у которой вы купили кольцо.

– Почему?

– Мы посещали одну школу.

– И где же? На севере штата?

– К востоку отсюда, – ответил Ричер.

– Вы не можете быть ее одноклассником. Только не две тысячи пятого года выпуска. Без обид.

– Какие обиды? Я принадлежу к предыдущему поколению. Но наша школа с тех пор мало изменилось. Из чего следует, что я знаю, как много трудилась та женщина, чтобы получить это кольцо. Поэтому меня интересует, что за тяжелые обстоятельства заставили ее его продать.

– А что это за школа? – спросил продавец.

– Там учат разным практическим вещам.

– Как в торговой школе?

– Более или менее.

– Может быть, она погибла в результате несчастного случая.

– Вполне возможно, – сказал Ричер.

«Или это был не несчастный случай», – подумал он. Сначала Ирак, потом Афганистан. 2005 год оказался далеко не лучшим для выпускников.

– Но я хотел бы знать точно, – добавил он.

– Почему? – снова спросил продавец.

– Я и сам не знаю.

– Вопрос чести?

– Вполне возможно.

– У торговых школ есть кодекс чести?

– У некоторых есть.

– Никакой женщины не было. Я купил это кольцо вместе с кучей других вещей.

– Когда?

– Около месяца назад.

– У кого?

– Я не стану объяснять вам, как устроен мой бизнес. С какой стати? Здесь все легально. Штат дает разрешение. У меня есть лицензия, и я прошел кучу проверок.

– Тогда зачем вам что-то скрывать?

– Это секретная информация.

– А если я куплю кольцо? – спросил Ричер.

– Оно стоит пятьдесят долларов.

– Тридцать.

– Сорок.

– Ладно, – сказал Ричер. – Теперь я имею право знать источник.

– Тут не аукцион «Сотбис».

– И все же.

Продавец немного помолчал.

– Один человек занимается благотворительностью, – наконец сказал он. – Люди жертвуют вещи и получают налоговый вычет. По большей части старые машины и лодки. Но и другие вещи тоже. Этот человек дает им квитанцию с завышенными цифрами для налоговой декларации, а потом продает вещи, где сможет и за сколько сможет, после чего выделяет чек на благотворительность. Я покупаю у него всякие мелочи. И рассчитываю получить доход.

– Значит, вы полагаете, что кто-то отдал кольцо на благотворительность, чтобы получить налоговый вычет?

– Звучит разумно, если владелица кольца умерла. После две тысячи пятого года. А это – часть ее состояния.

– Я так не считаю, – возразил Ричер. – Я думаю, что родственник сохранил бы кольцо.

– Ну, тут многое зависит от того, насколько хорошо питается этот родственник.

– У вас здесь наступили тяжелые времена?

– Я в порядке. Но я владею ломбардом.

– Тем не менее люди продолжают заниматься благотворительностью.

– В обмен на фальшивые чеки. В конце концов, правительство съедает налоговые скидки. Благотворительность в иной форме.

– А как зовут того, кто выписывает чеки? – спросил Ричер.

– Я вам не скажу.

– Почему?

– Это не ваше дело. Проклятье, кто вы вообще такой?

– Просто человек, у которого не задался день. Конечно, это не ваша вина, но если б меня попросили дать совет, я сказал бы, что портить мой день и дальше – очень плохая идея. Это может оказаться каплей, переполнившей чашу.

– То есть вы мне угрожаете?

– Скорее это как предсказание погоды. Общественные услуги. Вроде предупреждения о торнадо. «Приготовьтесь занять место в убежище».

– Покиньте мой магазин.

– К счастью, у меня больше не болит голова. Меня ударили по ней, но сейчас мои дела значительно лучше. Так сказал доктор. Подруга заставила меня к нему пойти. Два раза. Она за меня беспокоилась.

Владелец ломбарда еще немного подумал.

– А из какой именно школы кольцо? – спросил он.

– Военная академия, – ответил Ричер.

– Заведение для проблемных детей, вы уж меня простите. Или склонных перевозбуждаться. Без обид.

– Не нужно винить детей, – сказал Ричер. – Посмотрите на семьи. По правде говоря, многие родители из нашей школы убивали людей.

– В самом деле?

– Если честно, большинство.

– И вы стараетесь держаться вместе?

– Мы никого не бросаем.

– Но тот парень не станет говорить с незнакомцем.

– А у него есть лицензия и проходит ли он проверки штата?

– То, что я здесь делаю, легально. Так говорит мой адвокат. До тех пор пока я сам в это по-настоящему верю. А я так и делаю. Благотворительность, и не более того. Я видел документы. Вещи приходят от разных людей. У них даже есть реклама на телевидении. Чаще всего машины. Иногда лодки.

– Однако этот конкретный парень не станет со мной говорить?

– Я бы удивился, если б стал.

– Он плохо воспитан?

– Я не пригласил бы его на пикник.

– Как его зовут?

– Джимми Крыса.

– На самом деле?

– Так его все называют.

– И где мне найти мистера Крысу?

– Ищите не менее шести «Харли-Дэвидсонов». Джимми будет в том баре, возле которого они стоят.

Городок был сравнительно небольшим. За печальной стороной шла часть, которая станет печальной лет через пять. Может быть, позже. Может, через десять. Здесь еще оставалась надежда. Конечно, попадались заколоченные здания, но совсем немного. Большинство магазинов работало в неспешном провинциальном режиме. По улицам медленно проезжали большие грузовики. Ричер увидел бильярдную. Светофоров было немного. Становилось темно. Что-то в архитектуре подсказывало, что это молочная страна. Магазины формой напоминали старомодные коровники. Где-то затаилась та же ДНК.

В одиноком деревянном здании расположился бар. В качестве парковки ему служила площадка, усыпанная гравием, на которой кое-где проросли сорняки. На парковке Ричер увидел семь «Харли-Дэвидсонов», выстроившихся в идеальный ряд. Возможно, они не были настоящими «Ангелами ада»[1], а всего лишь одним из многих параллельных «контор». Среди байкеров царит такой же раскол, как и среди баптистов. Иными словами, похожие, но другие.

Очевидно, они любили черные кожаные кисточки и хромированные детали. Им нравилось улечься на спину и ехать с широко расставленными ногами, выставив вперед ступни. Возможно, для прохлады. Или по необходимости. Они носили тяжелые кожаные жилеты. И такие же брюки и сапоги. Все черное. В жару в конце лета.

Мотоциклы были выкрашены в блестящие темные цвета; четыре с оранжевым пламенем, три с серебряными, похожими на руны символами. Бар потускнел от времени, кровельная дранка кое-где отвалилась. Кондиционер в одном из окон изо всех сил старался делать свою работу, и вода капала с него в образовавшуюся внизу лужу. Мимо медленно проехала патрульная машина, и ее шины зашипели на битуме. Полиция округа. Скорее всего они провели половину дежурства, повышая доходы муниципалитета где-нибудь на автостраде с радарной пушкой, а теперь патрулировали улицы города, находившегося в их юрисдикции. Демонстрировали служебное усердие. Обращали внимание на места, где могли возникнуть проблемы.

Сидевший внутри полицейский повернул голову и посмотрел на Ричера. Этот местный житель совсем не походил на владельца ломбарда. Он уже во всем разобрался. У него было худое лицо и мудрые глаза, и он сидел за рулем с абсолютно прямой спиной. А еще он недавно подстригся. Светлые волосы ежиком. Может быть, вчера. Максимум два дня назад. Ричер остановился и посмотрел ему вслед.

Издалека послышался шум мотоцикла, который становился все громче, и вскоре из-за угла появился восьмой «Харли-Дэвидсон». Он ехал так медленно, как только позволяла гравитация. Большая тяжелая машина, издающая оглушительные звуки. Ее водитель лежал на спине, закинув ноги на колышки впереди. Поверх черной рубашки у него был надет черный кожаный жилет.