В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай - Страница 40

— Он спрашивает, следишь ли ты за порядком? — спросил я у Анны, прикрыв микрофон трубки рукой. — Пепел после себя убираешь?

Она коротко и тихо рассмеялась, обнажив белые зубы.

— Так твой друг курит? — услышал Семён даже через мою руку.

— Э… ну, можно и так сказать, — уклонился я. — Это хорошо или плохо?

— До тех пор, пока моя дача не горит — мне без разницы.

— Так ты согласен?

— Да. Только позвони мне, когда твой друг съедет — съезжу туда и проверю, всё ли в порядке.

— Без проблем, — усмехнулся я.

Мой напарник был в своём репертуаре. Немного поворчал в начале разговора, задал несколько вполне разумных вопросов в конце и согласился. Но предупредил, что всё проверит, даже не смотря на обещание Анны ничего не трогать.

Когда Семён повесил трубку, я стал объяснять, как добраться до дачи, как выглядит дом, и где лежит запасной ключ (Семён сказал, что потом перепрячет его).

— Дом там не самый роскошный — маленькая прихожая, маленькая кухня, две маленьких комнаты. Есть холодная и горячая вода, но отопление с помощью электрического обогревателя — зимой Семён там очень редко бывает. Рядом есть продуктовый магазин, ты мимо него как раз проходить будешь. В доме напротив постоянно живут соседи, лучше представься им сразу, скажи, что ты — племянница Семёна с Мурманска. Она тоже рыжая, только у неё волосы гораздо светлее, цвета кабачковой икры. И веснушки по всему лицу.

Анна скорчила лицо:

— Ненавижу веснушки, хорошо, что их у меня нет. А зачем им представляться?

— Я этого не сделал, в результате чего меня огрели сковородкой по голове, посчитав за вора. Они подумали, что я связал в доме Семёна с его женой, и пошёл грабить огород.

Я машинально потёр затылок в том месте, на которое пришёлся удар.

— Сумасшедшие люди, — ужаснулась она.

— В том районе действительно полно огородных воров, — я развёл руками. — Но ты не подумай, что я их оправдываю — они действительно, кхм, странные люди.

Для верности я ещё на всякий пожарный нарисовал на листе бумаги схему, как пройти к даче Семёна, и дал Анне. Мы договорились, что сразу же после слежки за подручным Наумова она туда уезжает, а потом, когда с ней свяжется её таинственный друг, она позвонит мне и сообщит, что дача свободна.

Затем мы вышли из квартиры и спустились вниз. Время было уже часов девять вечера, стемнело уже давно, и небо в этот раз оказалось затянуто чёрными сплошными тучами. Изо рта шёл пар, было довольно холодно даже для ноября, так что я вновь понадеялся, что выпадет снег, который уже не растает и будет лежать до весны, но небо только молча хмурилось, глядя на нас сверху. Жадина.

Прожив в новом доме минимум с месяц, вы уже начинаете замечать, какие машины у соседей, кто во сколько приходит домой и во сколько уезжает на работу. У одних — дорогие иномарки, у других — отечественная классика, но выбор довольно большой. Постепенно запоминаешь, кто на чём ездит, и когда у одноподъездного дома с маленькой автостоянкой появляется новый автомобиль, то ты сразу же его замечаешь. Это может быть новый жилец на японской машине, заменивший собой скончавшегося дедка с «Запорожцем», или же кто-то приехал к кому-то в гости с ночёвкой.

В этот раз я заметил сразу три новых машины: «Нива» с семьёй из четырёх человек, которых встречала другая семья, мои соседи снизу; тёмно-коричневая «девятка», припаркованная как раз напротив подъезда, и стоящий немного в отдалении большой чёрный джип с тонированными стёклами. Едва мы вышли из подъезда, как я услышал, что джип завёл мотор.

— Наумов, — Анна кивнула в сторону этого джипа.

Я тут же всполошился:

— Собственной персоной? Какого хрена он здесь делает?

И тут же догадался: он следит за мной, иначе зачем ему было так далеко парковаться? Чтобы он мог смотреть в мои окна. Но я живу высоко, так что снизу ничего не видно, можно не волноваться, что за мной пытаются подглядывать. А вот то, что у них могут быть хитрые шпионские штучки вроде направленного микрофона или антенны, снимающей звуковую вибрацию со стекла — это уже серьёзно. Надо будет следить за языком, чтобы не проболтаться ненароком.

Хотя, конечно же, самого Наумова там нет. Не будет же господин заместитель министра лично просиживать штаны, чтобы следить за обычным парнем, который отгуливает последние дни его больничного. Без сомнений, он для этого послал своих послушных мартышек, ну или горилл, в зависимости от комплекции.

Анна направилась прямиком к «девятке», я пошёл за ней. Когда мы сели в машину и закрыли двери, она успокоила меня:

— Не волнуйся о них, далеко они не уедут. Я попросила местных мальчишек незаметно воткнуть им картошку в выхлопную трубу.

Мы тронулись с места, но я всё же поглядывал назад, на джип. Он поехал было за нами, но внезапно дёрнулся, затем раздался громкий хлопок, и джип тут же остановился. Из-под его капота пошёл дым.

— Им следовало бы выбирать не такую заметную машину для слежки, — заметил я. — Вот, например, как у тебя. Кстати, куда мы едем?

— Есть одна кафешка, в которую подручный Наумова часто заглядывает по вечерам. Надеюсь, он сейчас как раз там.

— Ясно.

Я по привычке уставился в окно, наблюдая за городом, готовящимся ко сну. Народ торопился убраться с улиц домой, машины быстро исчезали с дорог, оставляя их пустынными. Лениво полз по рельсам полупустой трамвай, где-то вдалеке завывала сирена скорой помощи, а вон вдоль дома идут по тротуару трое полицейских, уже в зимних толстых куртках. Никто даже и не подозревает о том, что по ночам прямо в его сердце проворачиваются чёрные дела, в которых замешаны высокопоставленные люди, а город вот-вот захлестнёт волна наркомании.

Кафе оказалось в десяти минутах езды от меня, я даже его видел как-то пару раз, но никогда внутри него не был. Анна припарковала машину на обочине на единственном свободном месте.

— Да, он здесь. Серебристый «Ниссан» видишь? Через две машины от нас.

— Ага.

Я сначала подумал, что мы просидим в машине минут пять, потом он выйдет из кафе, и мы поедем за ним на таинственную и очень опасную встречу, но мои ожидания не оправдались ни через пять минут, ни через десять. Я в нетерпении отстукивал пальцами ритм песни, играющей по радио, по пластиковой приборной панели, а Анна внимательно изучала собственное отражение через зеркало заднего вида. Оказывается, что в реальной жизни слежка — очень скучное занятие, глаза слипаются сами собой, очень часто зеваешь, даже не смотря на то, что сидеть не очень удобно. Я сознательно не стал отодвигать сидение назад, чтобы не уснуть окончательно. Да, в кино всё происходит довольно быстро — главные герои приезжают на место, сидят минут пять, и затем в бодром темпе едут за подозреваемым, но здесь я, казалось, просидел уже вечность — песни по радио неспешно сменяли друг друга, прозвучали вечерние новости, а этот человек всё никак не выходил.

— А ты уверена, что это его машина? — не вытерпел я.

— Да, номер его.

— Что-то он там долго сидит. За это время можно было уже сожрать всю кафешку вместе с персоналом и клиентами!

— Он долго ест обычно.

— А ты откуда знаешь?

— Я была здесь с ним один раз.

— Свидание?

— Нет! — тут же возмутилась она. — Ты видел его лицо? Да он же урод, каких ещё поискать! Мы обсуждали дела Наумова, я его вводила в курс дела — он тогда только-только появился у нас.

«У нас». Похоже, не так-то и просто избавиться от старых привычек, даже если всё время считал себя двойным агентом и проводил регулярные диверсии.

Я пожал плечами:

— Для некоторых внешность не важна.

— Характер у него ещё хуже.

— Тогда зачем он сдался Наумову?

— Лёша — хороший телохранитель и, как оказалось, преданный работник.

— Лёша, значит, да?

— Ну что ещё?

Кажется, своими подколками я её немного разозлил. Я решил отвлечься, и полез в бардачок. Там обнаружилась куча бумажного хлама и какой-то журнал. Я вытащил его на свет божий в полной уверенности, что это какой-нибудь девчачий «Cosmopolitan», но внезапно обнаружил у себя в руках обложку с совершенно голой большегрудой красоткой.