Змеиное Солнце - Семенова Мария Васильевна - Страница 65

За Джеришем сейчас тоже следили — он в этом почти не сомневался. И возможно, его жизнь была под угрозой.

«Беги отсюда!» — явилась непрошеная мысль.

«Я не бегаю, — напомнил себе Джериш. — Это просто пещера и старые медвежьи черепушки...»

Через силу он сделал еще шаг вперед и почти не удивился, когда лежащий прямо перед ним на плоском камне череп медведя с ним заговорил.

Не медля ни мгновения, Джериш шарахнулся назад и опрометью бросился из пещеры. А голос все звучал в его голове, спрашивая, кто он такой, с какой целью явился и по какому праву находится здесь. Главе жезлоносцев были прекрасно знакомы подобные вопросы — их часто задавали его подчиненные, заступая на стражу в Лазурном дворце. Помнил он и том, что будет дальше с тем, кто не сумеет объяснить свое присутствие в запретных покоях...

Услышав, как медвежья голова второй раз задает свои вопросы, Джериш, недолго думая, бросился в воду и быстро поплыл в сторону берега. Он видел медвежьих людей, столпившихся у кромки воды и следивших за ним, но чутье подсказывало, что даже среди великанш ему сейчас будет безопаснее...

Вопрос из пещеры долетел в третий раз. Все тело Джериша напряглось в ожидании чего-то ужасного, но ничего не случилось. Он было выдохнул — и тут почувствовал, что вода начала быстро теплеть...

— Нет, я не желаю ничего плохого! — заорал он, оглядываясь. — Я хочу только убраться отсюда!

Никогда в жизни он не плавал так быстро. Быстро нагревавшаяся озерная вода подгоняла его. Джериш был воином из семьи воинов, с детства приученным не бояться смерти. Но свариться заживо?!

Он успел. Выскочил на берег из воды красный, как вареный рак. За его спиной от воды валил густой вонючий пар. Берег был пуст — перепуганные зверолюди попрятались в окрестных кустах. Джериш обернулся, диким взглядом оглянулся на озеро — оно бурлило, пузырилось и плевалось кипящей водой! Среди ветвей поблескивали настороженные глаза медвежат и их мамок — Джеришу было наплевать. Он о них и не думал, о своих доспехах и оружии тоже позабыл. Голый промчался мимо, не помня как добежал до грохочущего ручья, бросился в ледяную воду...

— Вот так быличка! Кому рассказать, не поверят, — посмеиваясь, проговорил Учай. — Джериш — медвежий детеныш, ха-ха! А как медведицы его грудным молоком кормили, моей женушке не поведал?

— Не, постыдился небось, — захихикал Вечка. — Что думаешь, рассказать парням?

— А расскажи. Пусть Джериш думает, что Мина выболтала. Может, поколотит ее. Ей не помешает.

Вечка перестал смеяться и наморщил лоб:

— Джериш еще потом добавил, что он, дескать, уже много позже сообразил, что медвежий череп к нему обратился по-арьяльски...

— А как ему еще обращаться — по-медвежьи, что ли? — хмыкнул Учай.

Вечка напряженно размышлял:

— Может, духи со всеми говорят на их родном наречии? С медведями — на медвежьем, с арьяльцами — на арьяльском...

— Ты завтра пойди да Зарни спроси, — зевнув, посоветовал Учай. — Он про колдовство все знает.

— Я еще вот что подумал... — добавил Вечка, застыв с полной ложкой над кашей. — Не медведи это святилище зачаровали! Куда уж им!

Учай пожал плечами:

— А нам-то что?

Глава 12По первому снегу

Первый снег пошел глубокой ночью. Еще вчера студеный ветер нес по земле последние желтые листья, раскачивал кроны сосен и тащил по небу серые тучи. А утром вокруг торжища уже все было бело. Снег падал до самого полудня, заметая опустевшие торговые ряды.

— Можно выступать, — объявил Учай Джеришу, разглядывавшему с крыльца едва заметный за хороводами снежинок лес. — Я ходил к Встающей Воде, разговаривал со жрецами — они говорят, скоро метель закончится. Дорогу в Мравец не успеет замести. Земля как раз подмерзла, жрецы клянутся, что в ближайшие дни оттепели не будет. И кони, и лоси, и пешцы смогут пройти.

— Наконец-то, — буркнул Джериш.

Долгожданный первый снег, хоть жезлоносец и не показывал виду, ошеломил его. В столице такой снегопад случался раз в несколько лет и был веским поводом не высовывать нос на улицу, покуда все не растает. Сам Джериш так бы и сделал. Но если Учай и даже местные жрецы говорят, что это наилучшее время для начала похода...

— Сейчас наши люди ни в чем не нуждаются, но их слишком много, чтобы тут надолго задерживаться, — продолжал Учай, заметив колебания арьяльца. — Пора идти в земли дривов. Наместник уже должен был получить твое послание и наверняка ждет нас.

— Ну да, — нехотя согласился Джериш.

— К тому же, — добавил Учай, — дривы тоже ждали, когда земля подмерзнет, чтобы ударить из захваченных ими крепостей и деревень. Сейчас они наверняка всеми силами выступают на Мравец! И если мы не поспеем...

Джериш и сам прекрасно осознавал, что может случиться, если набранное ими войско опоздает. И, напоследок скривившись, будто от укуса назойливой блохи, кивнул:

— Вели готовиться к походу. Пусть здешние жрецы принесут жертвы Солнцу... ну и своим водяным, если хотят. Завтра поутру выступаем.

Дорога от торжища до стольного града дривов была единственной в этих глухих лесах. Уже много лет купцы Ладьвы заботились, чтобы ни упавшие деревья, ни молодая поросль не душили ее и торговый путь оставался проезжим. В стороны от дороги через равные промежутки отходили широкие просеки. По всей прочей Ингри-маа до деревень можно было добраться либо по рекам, либо почти звериными тропами. Но все же ингри, привычным к езде на спинах лосей, удавалось пробираться через густые чащи почти так же ловко, как по ровной дороге.

Джериш о лосях был не самого высокого мнения. Лось представлялся ему кем-то вроде своенравной лесной коровы, а по поводу своего торжественного въезда на лосиной спине в Ладьву он буркнул лишь одно: «Надеюсь, об этом никогда не узнают в столице».

Чуть не первое, чем Джериш занялся на торжище, была покупка коня. Ингри на конях не ездили, животину пришлось задорого покупать у наемников. И что это был за конь!

— Поверить не могу, что я еду на этой мохнатой скотине, — ворчал Джериш. — Хорошо, что меня не видят мои жезлоносцы! Что за зверя вы мне подсунули?

— Это самый лучший конь, какого удалось найти в Ладьве! — обиделся Учай.

— Скажи ты мне это на торгу в столице, я бы, пожалуй, взял твою голову и засунул настоящему коню под хвост. Чтобы ты понял — вот конь! А это — неведомое животное, отдаленно похожее на коня. Судя по его росту и тому, сколько на нем шерсти, возможно, это собака. Киран привозил из этих земель медвежьих псов. Ростом они почти с этого коня!

— Это самый высокий конь, какого мы нашли!

— Представляю остальных! — хохотнул Джериш. — У меня и на этом ноги едва не цепляют землю.

— Зато он может переносить любые морозы и выкапывать себе траву из-под снега. Его можно запрягать в волокушу и брать под седло.

— То-то и плохо. Настоящий боевой конь не годится под волокушу. Прежде я думал, что накхские коньки мелкие, как зайцы. Теперь вижу, что зря их ругал. Скажи, этот конский пес умеет скакать во весь опор или способен только плестись шагом?

Учай пожал плечами:

— Можешь пересесть на лося. Лось умеет. Но ты же не хочешь ездить на лосе.

— Вот еще! Ты погляди, что выделывают эти полоумные длинноногие коровы!

Застоявшиеся в Ладьве лоси, радуясь снегу, припустили рысью. Джериш, насмешливо подняв бровь, глядел, как рогатые великаны бегут, резко раскачиваясь и высоко подбрасывая голенастые ноги. И как ингри с них не свалятся?

— Вот если бы научить этих зверюг биться в строю, от них был бы толк, — снисходительно заметил он.

— Оно бы хорошо, — подтвердил Учай. — Да только на людей лоси побегут разве только во время гона. А если лосят не холостить, то потом с ними и вовсе не сладить...

Джериш понимающе кивнул и перевел взгляд на Мину. Она ехала подле мужа в боевом облачении своего рода — шлеме из кабаньих клыков и доспехе, изготовленном из вощеной шкуры вепря. На душе у жезлоносца потеплело. В последнее время Джериш невольно ловил себя на мысли, что настолько привязался к этой гордой сероглазой девушке, что образы всех женщин столицы, что были до нее, потускнели, будто остались в прежней жизни. Как игривые рисунки на стенах домов, знакомые, но ничего в сердце не пробуждающие. «Заберу ее с собой в столицу, и пусть все, кто будет против, провалятся в ледяной ад!» — внезапно решил он.