Змеиное Солнце - Семенова Мария Васильевна - Страница 28

— Мне не нужно даже выслушивать его, чтобы понять это...

Старый венд указал на причудливые узоры, покрывавшие грудь, плечи и руки юнца. Ашья и впрямь таких никогда прежде не видела. Солнечные колеса вращались в полете, пытаясь укатиться от косых стрел дождя; извилистые синие линии змеились по смуглой коже, расходясь и сходясь, так что у девушки начало рябить в глазах.

— Его зовут Вайда, но это не настоящее его имя, а прозвище, данное вендами. Он с южного берега Даны, из народа Великой Матери, — объяснил толмач. — Его отдали вендам в заложники, в знак того, что народ Великой Матери не будет злоумышлять против них.

Гауранг рассмеялся:

— Что ж, не больно-то им это помогло. Ашья, забирай их всех! Когда ты взойдешь на мое ложе, я подарю тебе плащ из куньих шкур. Разрисованные мальчишки потом будут носить его за тобой. Я слышал, в роду Великой Матери правят женщины, так что на большее эти мальцы и не годятся...

Глава 12Переправа

— Грустная повесть, — тихо произнес Аоранг, когда Янди закончила свой рассказ. — Но для чего ты рассказала мне ее?

Солнце давно зашло, река была затянута зыбким холодным туманом. Дальний берег Даны был уже совершенно невидим, да и на ближнем все вокруг тонуло в непроглядной тьме.

— Твой отец был на том холме?

— Не отец, — усмехнулась Янди. — Мать.

— Мать? — удивился Аоранг. — Ты не говорила, что на священном холме вендов погибли женщины...

— Тише! Кажется, они плывут!

Аоранг прислушался — со стороны реки в самом деле доносился еле слышный плеск. Он вгляделся в темноту:

— Их там всего двое.

Янди с завистью поглядела на мохнача. Конечно, ее тоже с детства учили видеть ночью, но разглядеть на таком расстоянии людей в лодке-однодревке... Сама она едва угадывала нечто движущееся по реке.

— Двое — это хорошо, — прошептала она.

— Одного я беру на себя, — так же негромко ответил ей Аоранг. — А второго...

— Не беспокойся. Второй — моя забота.

— Только не убивай его.

— Хорошо.

— Пообещай мне!

— Обещаю, — хмыкнула девушка.

Воспитанник Тулума облегченно вздохнул и кивнул Рыкуну:

— Малыш, за мной...

Когда лодка причалила к берегу, все было тихо, лишь кваканье лягушек оглашало ночь. Аоранг внимательно следил, как приплывшие воины, остановившись неподалеку от берега, вслушиваются, оглядываются и лишь потом, убедившись, что опасности нет, причаливают и вытаскивают челн на песчаную отмель. Аоранг не слышал, о чем они говорили, но вот один из них кивнул и полез наверх по склону. Губы мохнача тронула довольная улыбка. Он не был воином, однако охотиться ему приходилось часто. И этот зверь был не лучше других. И уж конечно, не мог обойти подготовленную наживку.

Венд поднялся на высокий берег, скользнул по едва заметной тропке и ошалело уставился на принесенные к берегу сокровища из ямы под корнями. Не веря своим глазам, он сделал шаг вперед, и тут же поверх седел и тюков с дорогими тканями возникла морда Рыкуна. Саблезубец привстал на передние лапы, оскалился и раскатисто зарычал, как будто сообщая всему лесу, что еще не ужинал. Венд резко отпрянул, раскрыв рот для крика. Но появившиеся из кустов руки схватили его за лодыжки, дернули, и тут же Аоранг опустил тяжеленный кулак на затылок венда. На этот раз он бил куда осторожнее, но воину хватило. «Не скоро очухается», — отметил воспитанник Тулума.

Едва закончив с воином, он окликнул саблезубца и бросился на помощь Янди. Однако, еще спускаясь к воде, понял, что его помощь не нужна. Второй венд лежал, уткнувшись лицом в песок, широко раскинув руки и вывернув ладони наружу. Янди стояла над ним, с любопытством разглядывая отобранный у врага кинжал.

— Ты же обещала!

— Что ты кричишь? Он просто лежит.

Аоранг подошел, с подозрением глядя на пленника:

— Но так же неудобно лежать.

— И вставать неудобно. Если бы попробовал — мне бы пришлось пустить ему кровь.

— Но как...

— Послушай, мы попусту теряем время. Эй, ты! — Она ткнула ногой своего пленника и заговорила на вендском наречии. Тот что-то ответил, поднялся, отряхнулся и, угрюмо озираясь, поплелся к челну.

— Что ты ему сказала?

— Попросила его довезти нас до того берега, только и всего!

— А он?

Янди чуть помедлила с ответом.

— Он согласился.

Дорога в плавнях оказалась долгой. Пожалуй, без проводника здесь можно было плутать до утра, а потом, если Исварха явит свою милость, ни с чем вернуться восвояси. Но всякий раз пленный венд указывал, куда следует грести. Непонятно, что страшило его больше — широкоплечий мохнач, красавица с кинжалом или саблезубый зверь, лежащий на дне челна.

Впрочем, Рыкун вряд ли мог сейчас кого-то испугать. С самого начала пути, ощутив под собой зыбкое днище, он принялся ерзать и жалобно мяукать. Когда они оказались в полных шорохов плавнях, зверь и вовсе попытался выпрыгнуть и вернуться на надежный берег. К глубокому потрясению Рыкуна, земли под ним не оказалось, и он по горло погрузился в жидкую грязь. Аоранг, ругаясь, схватил юного саблезубца за шкирку и помог ему забраться обратно. У неповоротливой и тяжелой однодревки было одно важное преимущество — перевернуть ее было почти невозможно.

Едва они выбрались из камышей на быстрину, как сильное течение немедленно подхватило челн и повлекло, словно щепку в половодье. Если бы мохнач не принялся грести изо всех сил, их снесло бы далеко вниз по реке. Рыкун уже не пытался выпрыгивать — он распластался на дне, прижав уши, уткнувшись носом в ногу Аоранга, и только тихо подвывал от ужаса.

Когда наконец они оказались на противоположном берегу и вытащили из воды переднюю часть челна, Янди вновь о чем-то спросила пленника и, переговорив с ним, повернулась к Аорангу:

— Его сородичи направлялись к священному холму, о котором я тебе рассказывала, чтобы принести там жертвы богам в благодарность за успешный набег. Аюна цела и невредима. Ее тащат вглубь страны — это приказ большого вождя. А вот ее служанок могут прикончить в святилище.

— Они что же, приносят в жертву людей?

— Пленников, — насмешливо поправила Янди. — Пленники для них не люди. Кстати, — она заговорила громче и ткнула пальцем в стоявшего около лодки венда, — что ты теперь намерен делать с ним?

— Можно связать. Ну или оглушить, как того, — предложил Аоранг.

— Этак можно и убить! — хмыкнула Янди и, бросив быстрый взгляд на пленника, высунула язык, склонила голову набок и захрипела.

Венд, который внимательно прислушивался к их беседе, не дожидаясь окончательного решения своей участи, опрометью кинулся к ближайшим зарослям. И тут же рухнул наземь — меж его лопаток торчал метательный нож.

Аоранг подскочил к бородачу, перевернул его:

— Он мертв! Ты его убила!

— Ну да.

Девушка подошла, выдернула оружие из раны и принялась бережно обтирать о рубаху жертвы.

— Ты что, не видел — он пытался сбежать. Хвала Солнцу, я успела остановить его!

Жестокая выходка Янди привела Аоранга в бешенство.

— Но можно было кинуть в ногу!

— А он бы заорал. Сюда бы прибежали другие венды...

— Но здесь же нет других! Ты сама только что сказала — они ушли к священному холму!

— Подумай сам, — увещевала его Янди. — Сокровищ было много — двое вендов явно не утащили бы все. Значит, скоро должны подойти другие. Даже если бы ты оглушил и связал того парня, вероятно, его бы нашли, и он непременно рассказал бы, что мы тут и идем по следу!

— Ты же обещала не убивать!

— А что мне оставалось делать? Я, как и ты, хочу поскорее найти и выручить Аюну. Не препятствуй мне в этом! — Янди ласково улыбнулась закипающему мохначу. — Мы заодно! Давай оставим глупые споры. Помоги мне сбросить его тело в реку. Да побыстрее — нам следует поспешить.

«Ну уж нет!» — подумал мохнач, скрещивая руки на груди.

Святейший Тулум с детства учил его подмечать и подавлять в себе предвестники ярости. Поначалу Аорангу было очень трудно. Но Тулум терпеливо внушал ему: «Что может быть недостойнее, чем дать волю гневу! Ярость превращает человека в зверя, она лишает разума так же, как и страх. Ты — создание Исвархи, твоя душа — его искра. Ты должен стараться быть выше страха и ярости...»