Вдребезги - Фальк Макс - Страница 17

– Майкл мне про тебя рассказывал, – сказал Купидончик. – Ты в электронике разбираешься?

– Держу полигон с боевыми роботами, – небрежно сказал Бран и откинулся назад, чтобы выдержать драматическую паузу.

Купидончик перевёл потрясённый взгляд на Майкла.

– Правда?

– Правда, – кивнул тот. – Собирает из говна, кирпичей и зажигалок.

– У меня есть кореш в Китае, – заговорил Бран, – он мне шлёт всякий шлак – то, что даже китайцы продать не могут. Я беру на вес, десять фунтов за центнер. Утюги, телефоны, мониторы, битые платы, однажды пришла целая партия фенов для волос – я из неё блядского Оптимуса Прайма с турбонаддувом сделал.

– Не шутишь? – переспросил Купидончик, видимо, памятуя разговор про кольца Борджа.

Майкл поднялся на ноги, перелез через высокую спинку сиденья, снял со стены фотографию и протянул Купидончику. На фото молоденький Бран держал в руках зелёное чудовище, похожее на помесь бульдозера с бензопилой и вертолётом.

– Я застолбил участок на пустыре в паре кварталов отсюда, – сказал Бран. – Устраиваю там соревнования. Взнос за участие – сотня фунтов. Ставки хорошие – люди любят азарт, – он гордо ухмыльнулся.

– Потрясающе… Бран, это – потрясающе. Можно мне как-нибудь посмотреть? Я бы… – у Купидончика пиликнул телефон. – Чёрт! Мой шофёр уже здесь. Мне надо идти.

– У тебя шофёр есть? – спросил Майкл.

– У отца. Я попросил забрать меня, я же выпил.

– Ну и вали, кудряшка, – благосклонно кивнул Бран.

– Я тебя провожу, – сказал Майкл.

– Слушай, – Купидончик остановился возле машины. За рулём сидел невозмутимый мужик в костюме и галстуке, похожий на телохранителя. – У Сары завтра будет много гостей. Её друг снял дебютный фильм, она устраивает первый показ. Ты придёшь?

– А ты? – негромко спросил Майкл.

– Конечно.

– Тогда до завтра? – Майкл протянул руку.

Купидончик вложил в неё ладонь, сжал пальцы. По руке к плечу пробежал ток, ударил в солнечное сплетение. Майкл едва удержался, чтобы не дёрнуть парня к себе и не облапить на прощание.

– До завтра. – Купидончик, кажется, скользнул подушечками пальцев по его ладони, когда убирал руку.

– До завтра.

Когда он уехал, Майкл почти бегом вернулся в паб, глазами выцепил Элли.

– Есть планы на вечер?.. – спросил он, коротко улыбнувшись. Та отсалютовала стаканом:

– Ради тебя – никаких.

Показ устроили в одном из залов – в доме Сары их было по сто штук на каждом этаже. Почти всех гостей Майкл уже знал в лицо и по именам. Тут была Глория, та самая, что любила ввернуть невпопад: «Он умолял меня, но я отказала». Она каждый раз отказывала разным людям: режиссёрам, продюсерам, музыкантам. Майкл гадал, дойдёт ли когда-нибудь до отказа разносчику пиццы. Тут была зеленоглазая Кэти, которая не отстёгивалась от Сары и дышала ей в вырез блузки. Мулатка Нтомбе с копной выбеленных пружинистых волос, тихая и злая, как килограмм пластита. Гарри и Эндрю, которые вечно ходили парой и выглядели совершенно обыкновенными студентами до тех пор, пока Майкл не увидел, как они небрежно обмениваются поцелуями.

Геев вблизи Майкл никогда раньше не видел. Естественно, он знал и про Фредди Меркьюри, и про Элтона Джона, но вот так, чтоб в обычной жизни, прямо перед собой, – это был сюрприз. Бран, наверное, увидев такое, пулей вылетел бы из этого дома. Майкл остался. Нервы у него были не в пример крепче.

Тогда он впервые почувствовал любопытство.

Удивился ему, будто вместо пары фунтов нашёл в кармане австралийские баксы: непонятно, откуда они взялись и что с ними делать. Выкинул любопытство из головы, но оно вернулось, как бумеранг, и хрястнуло по затылку.

Как это бывает, если целуешь не девчонку, а такого же, как ты сам? Когда гладишь не мягкую грудь, а плотные мышцы?.. Когда узкие бёдра, твёрдые губы, когда, в конце концов, чужой член под рукой?..

Умозрительное заключение было коротким: херня какая-то.

Зал был почти как в кинотеатре, разве что билетов на входе не требовали. От стены до стены по широкой дуге рядами стояли диванчики. Сара рассаживала гостей – оказалось, была целая морока с тем, что кто-то предпочитал сидеть дальше к экрану, кто-то ближе, а кто-то друг друга на дух не выносил.

– Майк, слушай, – Сара схватила его за рукав. – Я хотела посадить тебя с собой, но тогда Гарольд окажется рядом с Памелой, и они подерутся, как только погасят свет. Я перетасовала кое-что, тебе придётся сидеть на заднем ряду с Джеймсом. Обещаешь вести себя прилично?

– В каком смысле? – удивился Майкл.

– В смысле не бей его по лицу, – она загнанно посмотрела на него. – В каком же ещё? Иди, – Сара подтолкнула его к заднему ряду.

Купидончик выглядел, как всегда – будто ещё не остыла та швейная машинка, на которой ему отстрочили рубашку и брюки. По случаю премьеры Майкл тоже постарался приодеться и даже сменил джинсы на тёмно-синие слаксы.

– Привет, – вполголоса сказал он, усаживаясь рядом.

– Привет, – Джеймс улыбнулся, будто присутствие Майкла должно было скрасить ему скучный вечер.

Диван был широким, их разделяло фута полтора, если не больше. Майкл снял мотоциклетку, бросил на сиденье. С потолка развернули экран. Арджун – молодой режиссёр-индус, обаятельный, даже несмотря на шнобель в пол-лица – толкнул короткую речь про современное искусство, про визуальный язык образов, про что-то ещё такими словами, которых Майкл и не слышал ни разу – экстраполяция гуманистических идей, превалирование формы над содержанием, экзистенци… блядь.

– Так чё мы смотрим-то? – хотя фильм ещё не начался, Майкл по привычке говорил негромко. Он ненавидел, когда в кинотеатре кто-то мешает своим вяканьем, и сам старался не портить другим просмотр. – Можешь перевести, чё он говорит?

Джеймсу пришлось наклониться ближе, чтобы ответить.

– Какой-то артхаус.

– Ясно. Если вдруг это ужасы, можешь хватать меня за руку.

– Если это ужасы, я не стану смотреть и уйду, – улыбнулся Джеймс. – Но спасибо.

Из проектора над головами в экран ударил луч света, люстры медленно угасли, прямо как в настоящем кинотеатре. Майкл уселся поудобнее. Нащупал телефон в кармане, проверил, выключил ли звук. Переложил куртку между собой и Купидончиком, чтобы та была под рукой на случай, если тот решит сбежать и придётся быстро и тихо валить за ним.

Начало было занудным. Кто-то куда-то шёл. Видны были только ноги в ярко-оранжевых ботинках и булыжная мостовая. Первые полминуты Майкл был даже заинтригован, но потом ноги внезапно исчезли и появился рыжий кот. Он смотрел с экрана прямо в глаза и хрипло мяукал. Потом появился аквариум с золотой рыбкой. На моменте с доменной печью Майкл потерял ход мысли.

Он продолжал пялиться на экран, как на скринсейвер. У Томми в пабе был компьютер, где тот вёл свою бухгалтерию. Он откуда-то достал себе неземной красоты заставку: ручей с каменистым дном, где лежали раскрытые карманные часы. На циферблате были точёные римские цифры. Вокруг по воде медленно плавали осенние листочки. И музычка там была ужасно успокаивающая. Этот фильм, видать, был того же типа, что и скринсейвер у Томми – смысла нет, но красиво.

Майкл откинулся на спинку дивана. Поискал, куда бы пристроить руку, сунул под куртку. Краем глаза заметил движение рядом с собой. Боковое зрение у него было отличным – когда всерьёз увлекаешься мотоциклами, иначе и быть не может. Либо учишься видеть каждую мелочь, либо однажды влетаешь под чужие колёса.

Майкл покосился на Купидончика. Тот сидел в расслабленной позе, нога на ногу, одна рука – на колене, вторая…

Вторая тихо скользнула в сторону и коснулась его пальцев под курткой.

Майкл мгновенно вспотел.

Так, бля. Вот это что сейчас было?

Случайность?.. Может быть, и случайность. Бывает, люди иногда сталкиваются плечами, коленями, руками – без умысла, просто так.

А если нет?..

Он тихо выдохнул. Обежал глазами головы сидящих впереди – никому не было до них дела. Сбоку в темноте кто-то еле слышно целовался. Рука Джеймса лежала рядом, спокойная, тёплая.