Носитель. Z-32 (СИ) - Жеребьев Владислав Юрьевич - Страница 3

Выбравшись на улицу, Вахитов подозвал копошащегося в мешке Зяму.

- Заработать хочешь?

Тот скривился сначала, но при виде банки тушенки в его глазах зажегся неописуемый восторг. Оборванец сглотнул жадно, руки затряслись, казалось, его даже мелкой дрожью бить начало, но это могло и показаться. Мало ли, на что еще способна эта безымянная вакцина.

- Что делать надо? – Сглатывая слюну, поинтересовался новый знакомый.

- В город надо, как незаметней.

- Эээээ…. Зяма вдруг потерял всяческий интерес к вожделенному угощению и вновь погрузился в изучение объедков. – Нельзя, дядя. Не пустит тебя Зураб. Сюда-то, кто хочет, а назад никак.

- Слушай, не юли. – Вахитов нахмурился, опасливо поглядывая по сторонам и не спеша выходить из-под защиты перевернувшейся машины. – Я вообще не помню, как здесь очутился.

- Дивно, что очутился. – Зяма забулькал, закряхтел и в этом искаженном звуке полковник к удивлению своему, узнал смех. – Местечко это кличут лепрозорием. – Пустился в пояснения оборванец, иногда все-же бросая жадный взгляд на зажатую в кулаке Вахитова консерву. – Тут стена вокруг, метра три, поверху колючая проволока идет. Электричество. У Зураба его неприлично много, и он им пользуется, как хочет. Периметр обходят злобные мужики, с собаками. Кто лезет через забор, на тех псов спускают, ну или стреляют без объявления войны. Хочешь жить, сиди и жри объедки. Эта часть города Зурабова, другая что-то вроде свободных территорий. Рыночек там, девочки, дурь всякая. Говорят, даже шашлык делают. Один наш его даже нюхал. Вкусно, говорит.

- Слушай, Зяма…

- Что, дядя?

- Зови меня Вахой.

- Хорошо. Так что, дядя Ваха?

Полковник покачал головой.

- Я вот в толк не возьму. Чего это Зураб такой красивый, со всех сторон. Что он вас тут держит, задарма кормит? Вы ему никакую работу не выполняете?

- Тише! – Зяма вдруг напрягся, потеряв интерес к консерве и мусорному пакету. Глаза его тревожно забегали. – Идут, прячься.

Вахитов не привык обсуждать команды вроде «вспышка слева». Если прозвучала, то падай мордой в грязь в противоположном направлении, а уж потом по ситуации. Схватив Зяму за воротник, полковник втащил того в подъезд. Тут же, отражаясь эхом по пустым улицам, послышался гул дизельного двигателя. Ваха тренировался в таких делах, слушал всегда внимательно. Как-то в прошлом на вооружении стояли только дизельные движки, и малейшее появление бензинового, могло повлечь нешуточные проблемы. Чтобы разбираться в звуке двигателя, нужно было понимать минимальную историю его работы. Бензиновый двигатель в отличие от своего дизельного собрата, формирует топливовоздушную смесь дольше, и детонация происходит от свечи, когда температура сжатой смеси достигает пятисот градусов. Это более бесшумный и износостойкий агрегат. Дизель же, детонирует смесь самостоятельно, добиваясь девятисот градусов, и насыщение происходит быстрей, и рев мощней, и цокот иногда слышен характерней. Вот то, что ехало сейчас по улице, явно работало на дизельном топливе.

Звук работающего двигателя был слышан издалека. Люди, что управляли транспортным средством, были либо слишком уверенны в себе, либо совершенно не опасались последствий.

Минут через десять показался и сам виновник переполоха, тяжелый трактор Катерпиллер, прошедший приличную модернизацию. Вместо стекол кабину машины закрывали толстые стальные листы. Такая же модернизация постигла бензобак и прикрыла колесные арки, спрятав сами колеса почти до основания. Наезжая на камни и железки, такое прикрытие издавало визг стали, едва ли не громче работы самого двигателя.

Ковш машины был поднят высоко вверх и загружен мешками.

Трактор остановился, однако двигатель не выключили. Раздался оглушительный шум динамиков, и ехидный голос с надрывом, поделился через громкоговоритель.

- Эй, басота, харч привезли. Разбирай кто смелый, а то все вкусное назад заберем.

- И в чем прикол? – Нахмурился Вахитов, но Зяма указал на улицу.

- Смотри, дядя. Это егеря зурабовы. Они с харчем приезжают. Чаще просто сбрасывают, по головам считают, но тут кажись не тот случай.

Вахитов решил вникнуть в ситуацию и, устроившись поудобней напротив узкого грязного окна подъезда, стал наблюдать. Позиция тут была со всех концов выгодная. Часть транспорта рядом с домом перегораживала улицу, так что подойти к подъезду незамеченным было совершенно невозможно. Кусты и деревья, еще не пущенные на дрова, остались тут чудом и тоже способствовали маскировке. Мешали они и обзору с соседних домов. Увидеть тебя, к примеру, снайпер мог только тогда, когда ты высунешься из того окна по пояс, да орать начнешь, привлекая внимание. Чудесная мертвая зона. Гуляй не хочу. Да и потом, отсюда было отчетливо видно сам транспорт, а вот водитель, и почти наверняка находившийся внутри экипаж, из-за бьющего в глаза солнечного света, и особенностей рельефа, полковника увидеть просто технически был не в состоянии.

- Ну что, басота, никто жрать не хочет? – Голос стал раздражительным. – Мы-то что, сейчас развернемся, да поминай как звали, а вы жрите тут друг друга.

Из заброшенных домов начали появляться люди. Больные, оборванные, с виду бичи бичами. Шли они неуверенно, с опаской. Кто-то дергался при ходьбе, другой подволакивал ногу. Здоровых тут не было по определению.

- Вот то-то же, басота. – Голос в громкоговорителе смягчился. – Хавайте, да Зураба благодарите.

Ковш накренился, и пакеты с объедками начали вываливаться на мостовую. Толпа занервничала, заголосила, кто-то заорал истерично, и обезумевшие от голода оборванцы бросились к сомнительному угощению. Один из них, самый резвый, вдруг замер на секунду, и упал, приложившись лицом об асфальт. Его примеру последовал еще один. И еще. Отблески на стекле мешали, но Вахитов различил ствол ружья, бившего из импровизированного триплекса. Ружье было духовое, и потому бесшумное, но свое дело оно делало, исправно посылая в жертву дротик.

- Вот. – Зяма указал на лежащие на земле тела. – Они их усыпляют, а потом увозят. Когда забирают, когда нет. Если никто не выйдет, так вовсе могут развернуться и уехать. Каждый раз по-новому.

- А куда увозят этих людей?

Услышать ответ Вахитов не успел. Грохнула автоматная очередь, и все кто остались на ногах, стремительно разбежались в укрытия. Дверь трактора отворилась, и из кабины выбрались два крепких мужика в костюмах РХБЗ. Третий остался в кабине, выставив в прорезь в стали ствол автомата. Помогая друг другу, мужики принялись сгружать тела в пустой ковш, после чего снова исчезли под защитой стали, машина развернулась, зацепив боком и перевернув легковушку, и так же неспешно покатила прочь, оповещая ревом двигателя округу.

- Говорят много. – Зяма поежился и поплотней закутался в лохмотья. – Но никто еще не возвращался. На тот свет это дорожка, дядя. Какой бы ты больной не был, да сколько не осталось, все жить охота. Пускай и так. Я же что, другой жизни и не знаю. Я уже тут вырос, считай. Слышал байки про телек, да море теплое. Магазины что жратвой забиты, они вроде лавок, только харч там был самый удивительный. Были, говорят, и места, где микстуры разные можно было взять, коли приболел.

Вахитов пожал плечами. Мир действительно сильно изменился с момента катастрофы. Радикально пугающе поменяв полюса. Привычные вещи, которые считались само собой разумеющимися, вдруг попросту исчезли. Излишества вроде теплых полов, кондиционеров в машинах, десяти сортов зубной пасты или ролика на ютубе, теперь казались сказкой, становились туманными и неправдоподобными. Им на смену пришла иная реальность, жестокая и скотская. Кто сильней, тот и прав. У кого ствол в руках, тот и командир, бог и правитель. Тот же Зураб, наверное, бывший зек, или того хуже, в мирной жизни небось магнитолы по машинам тискал, а теперь нате, поднялся, сколотил банду, набрал вооружения, технику, откусил себе шмат земли и теперь тут правит, наплевав на мораль и приличия.