КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 66

Со стороны Тринадцатого форта атаковали человек пятьдесят пехоты, прибывшие к Пятнадцатому на помощь под прикрытием трех самоходных орудий: строчили пулеметы, бухали пушки, уничтожая нападающих. Но слишком много было врагов — и подкрепление двигалось едва-едва, все больше отступая к стене между крепостями и борясь уже за свое выживание, и крики людей сливались с возбужденным верещанием инсектоидов.

В сторону Пятнадцатого форта неслась туча раньяров, чтобы завершить захват, и Люк, ударив стеной ветра — раньяров разметало, как кегли, и он выиграл себе небольшую передышку, — невидимым опустился на плац. У стен форта так плотно шел бой, что даже точечно опасно было использовать умения, которым герцог научился у Нории: используй воздушную плеть или таран, и велик риск задеть кого-то из своих. Пришла пора использовать другие ресурсы.

Дармоншир обернулся человеком, скалясь от запаха крови и плоти — неподалеку лежали растерзанные останки одного из солдат, — дрожащими руками создал щит и быстро направился на крепостную стену. Выстрелы, дым, крики и стоны становились все громче… а над всем этим в лазурном небе светило яркое весеннее солнце — и снова летели к форту десятки "стрекоз". Люк подошел к краю стены, сжал амулет — "собачью голову", подаренный Нории, и прошептал, очень надеясь, что верно запомнил:

— Аншаварах тер-сели.

Ничего не произошло, и герцог, чертыхнувшись, взмахнул рукой — пикирующего на него раньяра хлестнуло воздушной плетью, впечатало в башню форта, Люк, этой же плетью отшвырнув одного из охонгов от раненого бойца, чудом не задев его, заорал:

— Аншаварах тер-сели. Аншаварах тер-сели, вашу мать.

Ничего. Ничего. Солдат, которого он спас, упал, пронзенный лапой охонга, захрипел в агонии. Хрипы и стоны умирающих доносились отовсюду, заставляя тяжело дышать от бессилия и отчаяния.

— Да где же вы? — орал Люк, так сжимая амулет, что края впивались в ладонь до боли. — Где вы? Аншаварах тер-сели. Аншаварах тер-сели.

Слева, со стороны моря вдруг раздался далекий раздраженный многоголосый вой, перекрывший звуки битвы. Люк ударил плетью еще одного охонга, — и, невидимым поднявшись в воздух прямо перед пикирующими к нему раньярами, всмотрелся туда, откуда доносился вой.

По широченной стене, соединяющей форты, с невероятной скоростью неслась к нему стая огромных псов, выглядевших отсюда пятнышками — они перепрыгивали через орудия и опешивших защитников, двумя-тремя прыжками преодолевали крепости. Помощники были еще далеко, и Люк, чтобы не терять время, обрушился на одного из тха-охонгов, подобравшегося вплотную к бастиону Пятнадцатого форта, за несколько секунд разорвал, отбросив всадника, и жадно начал выдергивать из-под брони куски омерзительной, но необходимой ему плоти. Заглотил — и тут же снова поднялся в воздух, уклоняясь от налетевших раньяров. Тер-сели были все ближе — и Люк снова кинулся вниз, по дуге обходя ищущих его раньяров, и скользнул в ров перед бастионами, чтобы раздавить, раздробить как можно больше охонгов. Кто-то из бойцов успел спрятаться за стенами форта, кто-то уйти в проемы "зубцов" крепостной стены. Выстрелы зазвучали чаще и бодрее. Стрекоз вокруг была тьма, не взлететь — и Люк, раздробив клювом еще одного охонга, сменил ипостась и под прикрытием щита рванул из рва к зубчатой стене форта, спотыкаясь об останки людей и огибая туши охонгов.

Вой слышался уже совсем близко — Люк нырнул за "зубец" бастиона, в проем, где можно было затаиться и ждать врага. Пробежать дальше несколько поворотов внутри "зубца" — и будет укрепленная дверь в крепость, защищенная бойницами. Но пробежать он не успел. В проем, где он прятался, упал раньяр с всадником, и стрекоза, не поместившись в проеме и зависнув башкой вниз, клацнула челюстями прямо у лица Люка. Он вжался в стенку, укрепляя щит — инсектоид ревел, пытаясь добраться до добычи, елозил по кладке лапами и брюхом, продавливая щит, а всадник держал в руке туринский пистолет и стрелял в Люка. Хлопок — слетел щит, — и в этот же момент его светлость ударил выставленными вперед ладонями. Стрекозу отбросило назад — а на Люка накинулся успевший соскочить всадник. Пистолет он отбросил, схватился за нож. От иномирянина несло страхом и агрессией, но оружием он управлял умело — Дармоншир, почти обезумев от напряжения, перехватил его руку, поранившись о лезвие, и с размаху ударил противника коленом в живот. И, оттолкнув засипевшего врага, побежал по поворотам "зубца" в сторону каменной створки, закрывающей проход в крепость. Оглянулся на ходу — сверху пикировали еще стрекозы, — и Люк вжался в стену, готовясь развернуться клубами ветра…

…когда каменная кладка вокруг него вдруг взорвалась фонтанами водяных струй, соткавшихся в двух огромных псов, которые в прыжках врезались в раньяров и рухнули с ними на землю. Над головой Люка на стену "зубца" перепрыгивали тер-сели, то и дело сбивая атакующих инсектоидов. Один из водяных духов остановился на стене сверху, навис над герцогом, вопросительно склонив голову и встопорщив прозрачные уши. В толще его тела медленно оседали зеленоватые водоросли и песок.

— Убивать насекомых, — крикнул ему Люк. — Защищать моих людей. Отогнать врагов от форта.

Пес зарычал и прыгнул, исчезая из виду — и за ним понеслись остальные. Их было много — под сотню огромных, выше человеческого роста, водных псов.

Дармоншир наконец добежал до двери, заколотил в нее — тут же со скрежетом отодвинулась каменная створка, пропустив его внутрь. Там засели несколько стрелков — Люк хлопнул одного по плечу, благодаря, и заспешил на выход, во внутренний двор крепости.

Через пару минут он смотрел на сражение в бинокль из бойницы башни, одолженный ему комендантом форта. Псы запрыгивали на раньяров, убивали всадников, рвали насекомым крылья, бились с охонгами на земле — но и водных духов тоже пытались уничтожить, нападая группой на одного, вспарывая лапами-лезвиями, пытаясь растерзать челюстями. В сотне метров от форта с десяток псов набросились на шагающего тха-охонга, повисли на сочленениях лап — инсектоид с верещанием закрутился, пытаясь смахнуть и уничтожить их. Одного тер-сели, сорвавшегося с загривка, гигант все же проткнул. Амулет в руке Люка кольнул болезненным разрядом — а пес обрушился лужей воды, но тут же поднялся снова. Был он теперь в два раза меньше.

Руку то и дело прошивало болью, когда рассыпался водой то один, то другой тер-сели. Но они поднимались вновь, пусть меньшего размера, и их было еще очень много — враг, отбиваясь от неожиданных защитников, все же дрогнул и начал отступать под радостные крики оставшихся в живых бойцов.

— Вы нас спасли, ваша светлость, — с благодарностью проговорил комендант, находящийся тут же, в каземате перед бойницами.

— Это далеко не конец, — хрипло и с сожалением отозвался Люк, направляясь к двери. — Держитесь, полковник. Надеюсь, еще увидимся.

Его снова начал грызть голод, и находиться с людьми в одном помещении стало невыносимо — да и необходимо было лететь проверить обстановку у других фортов. И если повезет, если будет возможность сделать передышку — обязательно надо поохотиться и поспать хотя бы пару часов.

Жаль, что амулет у него только один. Пусть здесь они выиграли время, и враг какое-то время будет опасаться соваться к Пятнадцатому форту, но оставалось еще огромное поле боя вокруг. Водным духам необходимо будет вернуться в свою стихию и восстановиться, и сколько это займет времени — неизвестно. Да и прибегать к их помощи нужно только в таких, крайних случаях.

Значит, необходимо искать другие возможности.

Люк пролетел над фортами — кое-где наступление успешно сдерживали, где-то враги двигались к крепостям, но ситуация была одинаково тяжелой. Покружил над Семнадцатым фортом, пытаясь высмотреть Берни — но брата он не увидел и не стал больше терять время. Нужно было поохотиться — и он, уже сходя с ума от голода, понесся к морю.

Через полчаса сытый змей выбрался на берег и обернулся в человека, который долго лежал у кромки волн плашмя, бессильно загребая песок пальцами. Но он все же сумел подняться и, шатаясь, побрел в сторону дороги — чтобы по пути снова рухнуть на песок и заснуть прямо под начавшим моросить теплым дождем.