КК 9 (СИ) - Котова Ирина Владимировна - Страница 64

Иномиряне, несмотря на потери, тоже учились на ходу: у них уже были выкопаны убежища, охонгов и тха-охонгов старались маскировать, а раньяров отводить на ночь глубоко в тыл. Урон был нанесен значительный, но утром к врагам подошло новое подкрепление.

— Они когда-нибудь кончатся? — хмуро и громко проговорил полковник Майлз, опуская бинокль, когда Люк, вернувшись утром с последним контейнером снарядов, поднялся на стену форта. — Такое ощущение, что убиваешь одного, а на его место приходят трое.

Небо светлело, над переломанным лесом, засеками, рвами и серыми стенами фортов, полукругом уходящими влево, к морю, и вправо, к Рудлогу, стелился туман, смешанный с дымом.

Дым шел из леса за фортами. Всю ночь с мест боев выносили раненых и убитых, своих и чужих, потому что уже приходилось уничтожать пришедшие с оккупированной стороны стаи нежити. Трупы описывали, фотографировали и сжигали в ямах — передвижных крематориев не хватало.

— Когда-нибудь кончатся, — пообещал Люк. — Сейчас я отдохну несколько часов, полковник, и снова займусь тем, чтобы они поскорее кончились.

Атака иномирян в этот день началась позже — видимо, не могли оправиться после ночных потерь, несмотря на подкрепление. Атаковали они вяло, пробуя на прочность то один край обороны, то другой. Люк, проснувшись, снова вступил в бой, мечась над фронтом туда-сюда, точечно помогая своим, удерживая невидимость и недоумевая: нападения врагов напоминали укусы собаки: вцепились — отпрыгнули, вцепились — отпрыгнули. Не было необходимости даже призывать водяных псов тер-сели, хотя Люк и так приберегал их на критический момент. Несколько раз, когда он запускал смерчи, в его сторону, уворачиваясь от вихрей, срывались стаи раньяров — и он поднимался выше, чтобы его не задели. Создавалось ощущение, что прицельно ищут его.

К вечеру легкий туман, державшийся с утра, уплотнился и стал похож на кисель, и атаки иномирян заглохли окончательно. Люк вернулся в свою комнату в Третьем форте, чтобы поспать пару часов перед ночным рейдом, и перед сном успел посмотреть на телефон. Звонок от матери, несколько от Майки, сообщения от Марины.

Он под редкие выстрелы орудий опустился на кровать и прочитал первое и второе ее сообщения, крутя головой, дабы размять ноющую шею, и отгоняя от себя мысли, что он стареет, потому что от боли в мышцах хочется кряхтеть как старикашка. С усмешкой перечитал несколько раз. Чем бы Марина ни занималась, лишь бы так же дальше теплела к нему. Ради этого он готов хоть всех мэров арестовать.

А Фемминс ему все равно не нравился.

Было еще рано — сумерки только-только опускались поверх молочного покрывала тумана, — и мелькнула мысль сейчас наплевать на сон, рвануть к Марине, на час, на полчаса… да хоть на десять минут. Схватить ее, сжать, прижать к стене, горячую и злую, и заставить откликнуться, ответить ему.

Тело, вопреки усталости, отреагировало возбуждением — но Люк покачал головой, останавливая себя. Сон был нужнее. И победа была нужнее.

А остальное потом. Потом. Он принесет ей победу как лучшее из украшений… положит к ее ногам, и Марина сама наградит его. Сама поцелует и скажет, что простила, проведет пальцами по плечам и животу, и, может, опустится на колени… Люк прерывисто вздохнул и с тоской посмотрел в зеркало: сгорбившийся, с впалыми щеками и синяками под глазами, уныло мечтающий, чтобы его приласкала жена.

— Жалкое зрелище, — пробормотал он насмешливо, затянулся и откинулся на спинку кровати, закрывая глаза. Дыхание частило, а он все представлял себе их встречу и улыбался краешком губ. Марина, Марина… Да он сам готов встать на колени… а на ней в этот момент должны быть сапфиры, много сапфиров на белой коже… на груди у сосков… и чтобы сапфировую нить сжала зубами… и целовать ее так, чувствуя холод камней и жар ее языка…

Его светлость так размечтался, что дотлевшая сигарета обожгла губы, и он, зашипев, ткнул окурок в пепельницу. И поскорее, пока несвоевременное желание не заставило бросить своих людей ради жены, начал набирать сообщение на телефоне.

"Майки, я согласен", — написал он секретарю, подспудно отмечая усилившийся грохот артиллерии. И только собрался позвонить Марине — раз уж отказался от идеи слетать к ней, — чтобы она своим бархатным голосом сказала что-нибудь нарочито язвительное и злое, от чего он снова разомлеет, словно от признания в любви, как заявился лейтенант Вин Трумер. Трумера выделил полковник Майлз, пробурчав, что негоже герцогу быть без помощника.

— Милорд, — адъютант вытянулся на пороге. — Полковник Майлз просит вас срочно спуститься к нему.

— В чем дело? — Люк, чертыхнувшись, положил телефон в карман, сунул в рот новую сигарету и, застегивая наполовину расстегнутую рубашку, поспешил за адъютантом.

— Иномиряне пошли на ночной прорыв, — доложил лейтенант, быстро спускаясь на подземный этаж комендатуры — там находился штаб. — Больше ничего не знаю, ваша светлость.

Полковник Майлз в окружении других командиров склонился над картой фортов и оборонительных полос, разложенной на тяжелом и широком столе. У стен сидели телефонисты, принимая звонки с других фортов по древним — времен еще герцога Кристофера Дармоншира, — но надежным телефонам, и то и дело докладывая командованию о текущей ситуации. Телефоны звонили непрерывно, лампы на стенах и потолке мигали, гулко отдавались в толще камня и земли выстрелы орудий.

— Что происходит? — поинтересовался Люк у коротко приветствовавшего его Майлза.

— Решили перехитрить нас, по всей видимости, — громко ответил контуженный командующий. Мало того что он почти оглох на одно ухо, так и левый глаз у него был заплывшим, красным. — Вчера вы после темноты порезвились у них, а сегодня, похоже, враги решили упредить ваш налет. И атаковали там, где мы не ожидали, — между четырнадцатым и восемнадцатым фортами.

Люк ощутил неприятный холодок — в семнадцатом служил Берни.

— Мы гадали, почему сегодня они так вяло атаковали — а вот почему. Для прикрытия. Похоже, к ним подошло еще подкрепление, но не стало присоединяться к атакам, а выждало день и сейчас развернуло наступление. Сильно вы их напугали, ваша светлость, раз они на ночной бой решились.

Люк невесело кивнул, затягиваясь и разглядывая карту — на ней появлялись значки с данными разведчиков о примерной численности наступающих, расположении снайперов и пулеметных точек, стрелки-указатели к позициям, куда срочно следовало подвести солдат.

— Господин полковник, — рапортовал один из телефонистов, — пришло донесение от нашего человека из Вармингема. Это городок в двадцати километрах от нас. По его сведениям, в нашу сторону вечером вышли еще около пяти сотен охонгов, пятидесяти тха-охонгов и вылетело несколько стай "стрекоз", численностью не меньше двух сотен. Людей, по его прикидкам, около трех тысяч. Замечено наше стрелковое оружие, гранатометы, несколько пулеметов на боевых машинах.

— Благодарю, — мрачно отозвался Майлз и костяшками пальцев потер слезящийся красный глаз. — Десятью минутами ранее было такое же донесение из Темпра, — пояснил он Дармонширу. — Это тридцать километров к Лаунвайту. Оттуда тоже выступили враги. И в отдаленных городках тоже видели колонны инсектоидов, движущиеся в нашу сторону. За нас, похоже, взялись по-серьезному, ваша светлость. Думаю, ночные перерывы они нам давать больше не будут.

— Рано или поздно это бы случилось, — пробормотал Люк, затягиваясь. По коже от уколов страха и адреналина пробежала дрожь, оставив после себя испарину. — Где прежде всего требуется моя поддержка? — поинтересовался он, прикидывая свои силы. В принципе, он сыт — поохотился перед возвращением в форт, — и если сейчас еще подпитаться в первородной стихии, а потом найти возможность делать это во время боя, то, возможно, выдержит без сна несколько суток.

— Перед третьей полосой обороны, — Майлз обвел указкой кривые линии засек. — Первую они уже проломили, ваша светлость, и нам очень нужна хотя бы пара часов, чтобы подвести отряды с других фортов.