Все реки петляют (СИ) - Калашников Сергей Александрович - Страница 29

Форму-кокиль из керамики сразу сделали так, чтобы образовалось и внешнее обрамление запального отверстия, которое потом долго упорно сверлили, без конца меняя быстро тупящиеся стальные пёрки — так нынче выглядят свёрла по металлу.

Это орудие выстрел выдержало, благо отливали мы его в разогретой форме, которую держали в том горне, где подолгу томили в жару тигли с медью или бронзой. Собственно, заливали металл тоже взрослые дяденьки матросы под руководством мистера Смита. Мы же сразу расплавили порядка сотни наших метрических килограммов бронзы, чтобы отливка была однородной. Только в этот раз пушку не держали полсуток в жару, а погасили огонь, подогревающий форму, и позволили затвердеть обычным порядком. Потом уже обработали изнутри так же, как перед этим стальную и снабдили пробкой-затычкой, вставляемой спереди.

Те самые четыре матроса тут же подхватили эту недоделку и увезли показывать папеньке. Когда эти парни вернулись из Ипсвича, доложили, что пушка выдержала двойной заряд, хотя четырехфунтовые ядра в неё влезают только-только и не все, зато бьёт точно. Ну так ствол-то гладкий, да ещё и ядра точно по калибру подобрали, а то в нынешних пушках они болтаются и при выстреле об стенки бьются. Ничего удивительного.

Как нетрудно догадаться — работы над оснащением на порядок превышают сами труды по выделке орудия — второй ствол мы отлили и "высверлили" буквально за четыре дня. И третий ствол тоже. Зато потом началось новенькое: третий элемент артиллерийской системы — тоже трубу — мы сделали чуточку тоньше — диаметр снаружи он имел на длине одного дюйма в калибр пушки, после чего делался тоньше на половину линии. Мы его загнали через дуло в настоящий ствол так, что он выставился из казенника почти на два фута. Оба конца заглушили, поставив пробки. Переднюю на горячую посадку и с упором, чтобы при выстреле не вышибло, а заднюю, тоже с упором, забили так, чтобы можно было выковырять. В ней оставили небольшое отверстие.

Сторону с отверстием вставили во второй ствол так, чтобы пустотелый шток скользил продольно, погружаясь в цилиндре будущего откатного тормоза, который наполнили маслом. Задний срез, ясное дело, заглушили — здесь была возня с резьбой. Наружную резьбу на пробке легко выбрали точильными дисками малой толщины, а вот с внутренней получилось не быстро и опять точильными дисками на козлотокарном станке. Очень трудозатратная операция.

Ну а нам взрослые парни-матросы опять крепко помогли оформить деревянный станок под нашу почти шестифутовую сборку. Тут хитрость была в том, чтобы ствол при откате скользил назад строго соосно, для чего требовалось удержать его в металлических направляющих и не дать "сломаться" или улететь в сторону. А то бы он или выгнулся, или заклинил, перекосившись.

Наконец испытание. Прицелились орудием в склон холма, всыпали принятую для четырехфунтовки дозу пороха, прибили к дну войлочным пыжом, вкатили ядро и бабахнули. Я напряжённо следил за работой противооткатного устройства. При выстреле ствол отбросило назад. К моему огромному удовольствию строго вдоль оси. Он начал загонять торчащий из его хвоста поршень в размещенный на той же оси цилиндр, вытесняя масло через малое отверстие прямиком в полость внутри самого себя — классический амортизатор, как на "Жигулях". Потом сжатый маслом в поршне воздух разжался, вытеснив масло обратно в цилиндр и подав сам поршень вперёд, накатывая ствол в исходное положение.

Единственный подвижный стык между поршнем и цилиндром не подкачал — не пропустил масла. Не напрасно мы его так тщательно полировали. Зато накат получился неполным. Пришлось до места его двигать руками пары взрослых дяденек-матросов. А он ещё и упрямился из-за того, что воздух в поршне не хотел расширяться — где-то подтравливало в период сжатия, и сколько-то воздуха вырвалось наружу. Зато отдача системы размазалась во времени, и раму, в которой была размещена артиллерийская установка назад отбросила слабо. Ну, так это высоко оценили дяденьки-матросы. Они на наши действия смотрели, как на волшебство. Хотя, мой глаз отметил целый ряд недочётов, и вообще ума не приложу, как напустить воздуха в поршень, опять же в нём явно осталось масло, которое обратно в цилиндр всё вытечь не может, потому что отверстие находится не в нижней точке?

Надо ли говорить, что и эту пушку матросы взяли и увезли прямиком в мокрый док показывать папе. А мы быстренько сделали третью, в которой цилиндр уже не имел наружной коничности — для него изготовили отдельную форму-кокиль, чтобы толщина стенок оказалась одинаковой — три линии или семь целых и шестьдесят две сотые миллиметра. В дно цилиндра вделали простейший клапан, отворяющийся при возникновении разрежения внутри, ведь объем и цилиндра, и поршня един, просто меняется. А в плоскости поршня проделали не одно маленькое отверстие по центру, а дюжину очень маленьких по периметру. Теперь масло из него будет вытекать, пока не сравняется по уровню с маслом в цилиндре. Чем выше задран ствол, тем больше перетечет масла из внутренней полости поршня в цилиндр. Так что демпфирование сохранится всегда, хотя и не одинаковое в зависимости от времени, прошедшего после выстрела, и от угла подъёма ствола.

Почему подобная неидеальность меня не беспокоит? Потому что длина отката пока ни разу не выбрала полного хода в двадцать дюймов — ствол о поршень не ударялся. Останавливался раньше. Как я и хотел, жёсткого удара в конце не происходило, ни стволом по поршню, ни поршнем по деревянной раме.

И тут примчался папенька — под его руководством предыдущая демпфированная пушка прошла проверку, в том числе и двойным зарядом. Но главное он оценил силу отдачи. Его парни мигом нашли центр тяжести по раме, приладили крепкую дубовую ось, под которую и подвели "основание качелей" — вертикальную наводку стало можно делать руками, словно держась за рукоятки "Максима". По нынешним временам наводить пушку, словно фальконет — просто волшебно.

И тут просоленный морской волк — софочкин батя — видит орудие, ствол которого после выстрела накатывает в исходное состояние его собственная восьмилетняя дочь. Одной рукой. В глазах его тут же сверкнуло всеобъемлющее "отдайте", но подначенная мной Софочка сделала умоляющие глазки и попросила позволить ей ещё немного "поиграть". Прикол в том, что у нас шли и работы над боеприпасом.

Представьте себе чашу трехдюймового с малым калибра, стоящую на трёх ножках-стабилизаторах. Да ещё и с отверстием посередине дна. Мы разок стрельнули такой. Ох и выла она в полёте! Но в землю воткнулась передом, хотя и раскололась при этом — по положению хвоста поняли. На чашу надели встречно ещё одну чашу, не полусферическую, а коническую. Тут возникла проблема места стыка двух чугунных деталей, на которое прямо сверху отлили поясок из той бронзы, что при извлечении хрупкости из обычной бронзы оказывалась в нижней части слитка. Она была заметно мягче нормальной и легче плавилась. Предполагаю — некая разновидность баббита, где много свинца и неизвестное количество олова в смеси с медью.

Стрельнули пару раз — тот же результат — летит носом вперёд на ту же дистанцию. Даже чуточку дальше, потому что газы в канале ствола не прорываются между снарядом и стенкой, обгоняя снаряд.

Следующим номером у нас зажигательная трубка. Они тоже отливаются из чугуна, вставляются плотно, с молоточком, но и извлечь потом можно, пусть и с усилием. Набили и снаряд порохом, и трубку порохом. Стрельнули под углом сорок пять градусов и на нисходящей части траектории наблюдали превосходный воздушный взрыв. Это я к тому, что при линейной скорости снаряда в триста метров в секунду, скорость набора высоты выходит около двухсот, что ускорение свободного падения гасит за двадцать секунд. Потом столько же длится падение — итого сорок секунд полёта на дистанцию в восемь километров. Вот тут я и удивился, поняв, что улетело наше хвостатое ядро не на расчетные восемь километров, а на менее, чем четыре, простейшие вычисления показали — начальная скорость не дотягивает и до двух сотен метров в секунду.