Письма Амарант (СИ) - Амарант Кристина - Страница 19

Да уж, что есть, то есть. Вечер в роли карточного стола — не только волнующее эротическое переживание, но и изрядное пятно на репутации юной девы. Если, конечно, об этом кто-то узнает…

Раум пообещал, что заткнет вампира. Сможет ли он это сделать?

— Я, как старший мужчина и будущий глава клана, требую, чтобы ты пообещала больше не общаться с ним…

Хоть эти слова и были продиктованы заботой о ней, Дженни внезапно ощутила дикое раздражение.

— И где ты был, старший мужчина, когда я поехала к Рауму вытаскивать твою задницу из неприятностей? — резко ответила она. — Что-то не припомню, чтобы тогда ты возражал против нашей встречи.

Чарли закусил губу и побледнел, и Дженни мгновенно ощутила раскаяние.

-Прости… — пробормотала она, отводя глаза. — Я сама не понимаю, что несу. Все как-то неправильно…

Неправильно, что ее тело так легко отзывается на малейшее прикосновение беловолосого демона. Как чутко настроенный инструмент в руках музыканта. Неправильно, что ей не хочется умереть со стыда при воспоминаниях о том вечере. Точнее, хочется, но это чувство, какое-то не всеобъемлющее, а словно навязанное извне. Она знает, что должно быть стыдно, поэтому стыдится. И стыд этот щедро приправлен возбуждением. Пару раз даже (о ужас! ) закрадывались крамольные мысли, что все было не так ужасно. Что можно было бы повторить, только без посторонних…

Все неправильно. На душе и в мыслях полный раздрай. И воспоминание о вчерашнем неудачном свидании с Чарли почему-то совершенно не расстраивают и не трогают. А ведь раньше она бы неделю терзалась мыслями на эту тему. Прокручивала в голове, что он сказал, что она ответила и мечтала, как все могло бы быть иначе.

И злость эта на Чарли совершенно неправильная. Нехорошо злиться и огрызаться, когда о тебе проявляют заботу.

— Я не буду больше с ним общаться, — пообещала она. — Даже близко не подойду. Раум — гадкий тип, не хочу иметь с ним никаких дел.

На его лице отобразилось облегчение.

— Я рад. Ты для меня очень близкий друг, Дженни. Я переживаю за тебя.

Вроде теплые слова, но от них стало как-то горько на душе.

Друг, всего лишь друг. Так много и так мало. Наверное вчерашнее испорченное ди Форкалоненом свидание убедило Чарли, что не стоит пытаться перешагнуть тщательно выстроенную за годы границу. Беловолосая скотина все-таки добился своего. Ух, вот бы отомстить ему! Тоже испоганить свидание с девушкой его мечты!

Ага, как же! Откуда у эгоистичного и самовлюбленного ди Форкалонена девушка мечты? Дженни попыталась представить влюбленного Раума и чуть было не расхохоталась в голос.

Как будут выглядеть ухаживания в его исполнении? “Приезжай ко мне вечером, отсосешь”. А комплименты? “У тебя красивые сиськи, детка”.

Нет, такие как Раум любят только самих себя. Поэтому он и непробиваемый. Наши близкие — брешь в нашей обороне. Любовь к кому-то, страх за того, кого любишь, делает тебя слабым. И она же делает тебя сильным. Очень-очень сильным, способным совершить невозможное. Но Рауму этого никогда не понять.

Ну его, беловолосого придурка! Верно говорят: “Не тронь — вонять не будет”. Лучшее, что Дженни может сделать в этой ситуации — послушать Чарли. Не вспоминать. Избегать встреч. Не вступать в разговоры. Не вестись на подначки и провокации.

А со странной реакцией собственного тела она разберется. Вот прямо на днях разберется, записавшись к доктору и все выяснит. Может, пришло время попить какие-нибудь зелья?

***

Была долгая дорога до парковки, когда его волокли под руки. И поездка на заднем сиденье “Гидры” — угольно-черной, прямоугольной, похожей на саркофаг на колесах. Нет, Арман не терял сознание, мог все слышать и видеть. А вот двигаться не мог. При попытке закричать из горла вырывались только невнятные звуки, похожие на стоны.

В мыслях царила паника и каша. Клоуны на проверку оказались вовсе не клоунами. Арман сходил с ума от страха, ярости и полной невозможности хоть что-то сделать. Кто бы мог представить, что вампира из уважаемой и небедной семьи могут вот так внаглую запросто похитить посреди кампуса?!

Что им вообще нужно? Куда они его везут?!

Надвинутая на глаза шляпа мешала отслеживать дорогу, а сами громилы трагически молчали, не реагируя на его мычание.

В тишине и беспомощности прошло около получаса, а потом автомобиль затормозил на безлюдной улочке у неприметной задней двери. Громилы вытащили Армана наружу и подвели к двери, открывшейся по условному стуку. Потом его волокли по какому-то темному коридору. И, наконец, впихнули в небольшую комнатку, отделанную черным в серебристых проблесках камнем. В центре стоял окруженный кожанными диванчиками и пуфиками стол, потолок над головой имитировал звездное небо. Из-за двери в стене напротив доносился томный блюз.

Что-то знакомое. Какой-то клуб? Такое ощущение, что Арман здесь уже был когда-то…

Один из мордоворотов небрежно сгрузил вампира на ближайший диванчик, а второй отрапортовал, обращаясь к массивному черному креслу во главе стола:

— Посылка доставлена, босс.

— Вколите ему антидот, — распорядился насмешливый мужской голос.

Этот голос… Если бы вампир в этот момент мог говорить, он бы выматерился, вывалив семиэтажную конструкцию.

Ну конечно! Не зря он заподозрил в мордоворотах актеров. Шоумен недоделанный, чтоб его! Владелец газет, театров и киностудий. Небось и громил этих набрал из массовки к какому-нибудь фильму о похождениях гангстеров!

И да: конечно же Арман был здесь! “Космос” — одно из самых пафосных ночных заведений столицы, недавно сменившее владельца. И полугода не прошло, как они всем покерным клубом пьянствовали тут, отмечая это событие. По приглашению кого?

— Твою мать, ди Форкалонен, — просипел он, чувствуя, как после укола по телу бегут болезненно кусачие мурашки, возвращая утраченную чувствительность. — Ты что устроил?

— Маленькое предупреждение, — кожаное кресло медленно повернулось, и сидевший в нем беловолосый демон неприятно улыбнулся. — Просто чтобы донести всю серьезность моих намерений.

— О чем ты?

Хоть все происходящее и было тщательно разыгранным спектаклем, Арман невольно снова почувствовал неприятный холодок страха. Долбанный демон умел выглядеть угрожающим.

Со стороны может и кажется, что Арман и Раум — друзья, но вампир отлично знал, что это не так. Все демоны — пафосные выродки, считающие себя венцом творения, прочие расы им не ровня. И ди Форкалонен не исключение. Он — скучающий король, в окружении свиты. Умеет развлечься на широкую ногу и легко платит за всех, кто его сопровождает, поэтому никогда не останется без лизоблюдов.

А еще с ним весело. Все время придумывает что-то эдакое. Животики надорвешь. Как в тот раз, когда демон устроил дикую давку и пробку в центре города, швыряя из окна своей квартиры золотые. Зрелище вышло отменное, вся тусовка хохотала, наблюдая как плебеи ползают в грязи, выискивая монеты, и рвут за них друг другу глотки.

Входить в ближний круг ди Форкалонена — престижно. Отблеск сияния демона невольно ложится на тех, кто трется рядом. Но Раум никому не друг, потому что презирает всех. И над своим окружением, бывает, шутит еще злее, чем над чужаками. Это приходится терпеть. Делать вид, что все в порядке и фальшиво ржать вместе со всеми.

— Я не люблю, когда трогают мои игрушки д’Крессен, — очень медленно и четко выговорил Раум, сверля его взглядом.

— Какие иг… — начал было Арман. А потом вспомнил рыжую сучку, укусившую его в столовой. — Так это из-за шлюхи Маккензи?!

— И я не люблю, когда пачкают мои игрушки грязными словами, — задушевно добавил демон. — За такое можно и язык вырвать.

Арман сглотнул. Показалось, что слова про вырванный язык вовсе не были преувеличением. Или были? С ди Форкалоненом никогда до конца не поймешь, когда он серьезен, когда издевается, а когда просто блефует.

Сейчас он выглядел серьезным. Очень серьезным, и Арману против воли стало страшно. Если Раум захочет вырвать ему язык — сделает это голыми руками. Вампир демону не противник.