Больной врач - Амонашвили Паата Шалвович - Страница 3

Затем я обратился к Гурию:

— Как с анестезией?

Он сказал:

— Я сделал внутривенный интубационный наркоз. Она готова для оперирования.

В сознании мелькнуло удивление: «Она?»

Надев стерильные перчатки и повязку, я подошел к операционному столу, и только сейчас заметил, что со стола свисали прекрасные золотистые волосы девочки…

Я замер в изумлении. Гурий спросил:

— Что с тобой?

— Это же девочка! — ответил я.

— Конечно, девочка, десять лет.

Какая жалость… Такая прелесть и…

Я внимательно разглядел правильные и очаровательные формы ее спокойного личика. Казалось, она просто спит, скоро проснется, побежит, будет радоваться жизни, играть с подружками и шалить. Тревоги на ее лице не было… Были лишь прекрасные ямочки на щечках.

Я покачал головой, отбросил лишние мысли и, настроившись на работу, сказал всем в операционной:

— Мы обязаны поставить этого ребенка на ноги! От нас потребуется самоотверженность и самоотдача! Но мы ее спасем!

Медсестры ответили:

— Да! Сделаем все…

Я подошел к операционному столу и приступил:

— Начинаем с фиксации головы… Слава богу, у нас есть детская скоба.

Эту чудо-скобу шведского производства Нана выписала год назад. И вот, она пригодилась в первый раз…

Гурий сказал:

— Скоба готова.

Я прикоснулся к золотистым волосам девочки и даже через резиновые перчатки почувствовал их мягкую шелковистость.

Совсем как у ее мамы…

— Скажи мне, Гурий, как ее зовут?

— Анита.

— Интересно, что означает это имя?

Одна из красавиц предложила:

— Хотите, посмотрю в словаре?

— Нет, ты лучше смотри на датчики…

Слово «датчики» молниеносно вызвало цепь быстрых ассоциаций и, продолжая работать со скобами, я мыслями унесся в далекое прошлое.

Картины ярко предстали в памяти, оживляя малейшие детали.

Происходило это за неделю до нашей свадьбы с Марией, на выставке медицинского оборудования, в курортном городке на берегу моря, куда меня пригласили японские коллеги. Сначала мы хотели поехать вместе, но потом Мария передумала, решив спокойно завершить важные хлопоты со свадебным платьем и пригласительными карточками для гостей.

Я полетел один, отсидел все презентации по новому оборудованию, пообщался с коллегами, а к вечеру решил погулять по берегу моря и полюбоваться закатом. Стояла ранняя весна, до курортного сезона было далеко, так что пляж был пустым. Дул прохладный ветер. Солнце, вода и небо устроили мне мистическое представление, которым я наслаждался, покуривая.

Не хотелось идти в скучный номер гостиницы. Сама собой проснулась потребность неожиданной романтики и, полюбовавшись на стройный ряд красивых фонарей ночного освещения, я начал фантазировать.

Сейчас загорятся эти волшебные фонари, и произойдет настоящее чудо: появится прекрасная незнакомка, воздушной походкой приблизится ко мне и скажет:

«Привет, Николай! Давай пообщаемся поближе…»

Не успело солнце утонуть в море, как вдали появился силуэт приближающейся девушки.

Я пошел навстречу.

Морские волны шелестели мелодию типа «Истории любви», а сцена полностью соответствовала бы романтической музыкальной мелодраме «Встреча одиноких сердец в лучах весеннего заката».

Согласно жанру, невидимый режиссер приказал нам замедлить шаг, и сближение растянулось во времени, усиливая удовольствие от приятного, неопределенного предвкушения.

Она олицетворяла тонкое изящество морской стихии. Голубое платье и воздушный шарф… Девушка улыбнулась мне самой приветливой улыбкой и сказала:

— Привет, Николай…

Это был шок!

Не хватало окончания фразы: «Давай пообщаемся поближе».

Я промямлил:

— Привет… Мы знакомы?

Она с грустью спросила:

— А ты меня не узнал?

Тут моя находчивость очнулась от оцепенения, и, закурив следующую сигарету, я сказал:

— Давай угадаю с трех раз… Ты моя пациентка?

Она рассмеялась:

— Нет, слава Богу!

— Однокурсница?

— Я не училась на медицинском, я художница.

Я поднял руки вверх и сдался с юмором:

— Точно! Мы родились в одном роддоме, и нас уложили в общую кроватку!

Она рассмеялась звонким и мелодичным смехом, повязала шарф вокруг шеи и ответила:

— Ты проиграл.

— Взываю к помощи.

Девушка скромно наклонила голову и сказала:

— Ты не виноват, что не узнал, я сильно изменилась. Мы пять лет сидели за одной партой в школе.

Тут я вспомнил:

— Ия!!! Это ты?! Какой сюрприз…

Я машинально обнял ее и расцеловал. Конечно, я никак не смог бы признать в этой прекрасной, изящной женщине мою неуклюжую, неопрятную и рассеянную одноклассницу. Ходили даже шутки про ее забывчивость.

— Что ты здесь делаешь? — спросил я ее.

— Решила посмотреть на закат, но опоздала…

— Ну, конечно… Закат… Но что ты, вообще, делаешь в этом городе?

— Я здесь работаю художником в театре. Мы поставили новый спектакль. Завтра премьера…

— Наша встреча чудо! Надо отметить!

Тут мои волшебные фонари зажглись вдоль всего побережья, и она сказала:

— Давай отметим и пообщаемся поближе… Настоящая фантасмагория волшебного фонаря…

Тем временем я надежно зажал голову девочки в тисках, с помощью Гурия закрепил скобы на конструкцию, зафиксировал зажимы и перепроверил стойкость держателей. Очень важно, чтобы голова была в тесных крепежах и в полной неподвижности.

Теперь можно начинать. Гурий спросил:

— Волосы брить будем?

Я ответил:

— Стричь такую прелесть? Ни в коем случае! Эти волосы мне не помешают. Вот если были бы колючие, короткие… Однако не будем терять время. Надо спасать малютку.

Еще раз изучив снимок поврежденной части мозга, я аккуратно обозначил площадь надреза, и, мысленно пожелав себе удачи, уверенной рукой приложил к коже скальпель.

Чтобы не допустить потери крови, надо все делать быстро и точно. Знаю, что Гурий поможет с зажимами и клипсами…

Вот так…

Еще один надрез здесь…

Потом открываем апоневроз…

Все хорошо!

Обнажив вдавленный перелом, я начал изучать поврежденную область под микроскопом.

И что у нас здесь?

Ничего хорошего…

Для более точной диагностики нужно снимать скальп. Интересно, что с ней произошло?

Как бы отвечая на мой мысленный вопрос, Гурий сказал:

— Мама девочки сказала, что она бежала и упала с лестницы.

Я произнес задумчиво:

— Куда ты бежала, маленькая принцесса? И почему вы такие непоседы?…

Не оглядываясь, я приказал красавицам:

— Приготовьте копьевидную фрезу, начинаю делать трепанационное отверстие…

Фреза как бы сама оказалась в руке. Я нажал кнопку, и она послушно зажужжала. Ну, вот! Приступаю к сверлению. Я всем телом прочувствовал твердость в руке и начал…

Кость девочки издала знакомый хруст, и запахло горелым…

— Держись, принцесса, я тебя вытащу!

Первичное отверстие почти готово! Отлично.

Я приказал:

— Подайте шаровидную фрезу…

Скоро с первой дырочкой все было закончено. Я бросил взгляд на снимок, сверился с микроскопом и определился:

— Пробую поднять вдавленный перелом леватором. Если получится, отпадет необходимость снимать скальп.

Очень медленным и осторожным движением я просунул леватор в просверленное отверстие, начал поднимать сломанную кость одновременно говоря:

— Косточка, милая, не подведи. Я лишь хочу тебя вправить на место… И не смей ломаться! Красавицы, как там с параметрами?

— Все в норме…

Пальцами почувствовал, что косточка поддается.

И тут следующая вспышка воспоминания осветила далекое прошлое…

Мы сидели в прибрежном безлюдном кафе. Свечка на столике, морской пейзаж за окном, звезды и тоненькая ленточка молодого месяца.

Я заказываю сладости и коктейль.

Она говорит:

— Ты думаешь, это хорошая мысль, расслабляться джином? Завтра у меня премьера. Ответственный день! Кроме того, после алкоголя я начинаю говорить глупости.